– А, привет ему передай, – смирилась Лиза. – Но все равно не зависай на телефоне. – Быстро выкладывай, Рус. – вернулся к разговору Громов. – У меня есть пара минут, или в нашей стране будет первый кастрированный президент. Теперь пришла моя очередь ржать. – Хорошо. Постараюсь, – выдавил я через смех. – Вы с Лизой, кажется, женились не как все нормальные люди? – В первый раз? – Ну да. В Москве. Вроде обошлись без месяца ожидания в ЗАГСе. – Э-э-э, да. А что такое? – Мне нужно срочно жениться. Половину драгоценной минуты Громов молчал. – Жениться на девушке, и она согласна, – смело добавил я, стараясь игнорировать возмущение на лице Мили. С ней я потом разберусь. Сейчас главное иметь возможность. – И? – отмер президент. – Понятия не имею, как обойти систему. Буду очень благодарен за помощь, – закончил я ключевыми фразами. Эти слова пригвоздили Громова, как бабочку булавкой. Я немного знал его, и готов был поклясться, что должок за мой отчет о полете Элизабет и самолет до Эдинбурга тяготили Громова. Он не из тех, кто привык быть в долгу. Рассчитаться сейчас со мной ему как ипотеку выплатить. Да и просьба у меня простая. Я не просил зарыть труп или предоставить политическое убежище исламскому террористу. Всего-то – немного наебать систему. Громов снова взял паузу, чтобы замариновать меня. Вроде было понятно, что не откажет, но я все равно понервничал. Не зря. – Я помогу тебе, Руслан. Этим вопросом займется Карина. Она же с тобой и свяжется завтра утром. Только один нюанс. – Какой? – Я должен точно знать, что твоя невеста согласна. Я не смог придумать момент лучше, чтобы уверить в этом президента. Возьми я паузу, чтобы переговорить с Мили, все бы затянулось. А так… – Видеосвязь уместна сейчас, Андрей Михайлович? – уточнил я. Громов кашлянул. – Секунду. Зашуршал чем-то, видимо, положил телефон, чтобы одеться. А потом сам отправил мне запрос на видеосвязь. На Мили я старался не смотреть. Только молился, чтобы ее не хватил удар. Судя по всему, она ни капли не верила, что я говорю с президентом. Но великий вайфай создал телемост, и я увидел Андрея на экране телефона. Мне пришлось пересесть на кровать, чтобы в кадре оказалась и Мили тоже. Она не верила и смотрела на меня волком, пока не узрела президента воочию. – Добрый вечер, – как всегда вежливо и со своими фирменными вкрадчивыми интонациями поприветствовал ее Громов. – Добрый, – выдавила она едва слышно. – Андрей Михайлович, это Милана. Моя невеста, – добавил я в конце пояснения. Хотя кто же еще это мог быть? – Очень приятно, – ответил Громов, улыбаясь. – Милана, вы уверены, что хотите стать женой Руслана? – Да, – проговорила она снова очень тихо. Я не успел понервничать. Мили демонстрировала удивительную проницательность и следовала моему плану, не зная даже своей роли. – Если вы беременны, то сотрудники ЗАГСа, – начал Андрей… – Я не беременна, – перебила президента Мили и тут же извинилась. – Простите… – Ничего. Я могу долго болтать, а время уже позднее. Руслан… Я перевел на себя камеру. – Ага, ну все понятно. У меня к вам больше нет вопросов. Карина позвонит завтра. Если нужно платье, то советую салон Аллы Довлатовой на Чистых прудах. Мне там понравилось. Громов подмигнул. – Спасибо, – поблагодарил я. – Мы будем иметь в виду. – Совет да любовь. Доброй ночи. Андрей Михайлович отключился, как всегда, без лишних многословных прощаний. Вместо них президент оставлял мне обещание помочь и свою поддержку. Я опустил руку, выключил телефон и сунул его в карман пиджака. Выражение лица Мили было бесценно. Я никогда не козырял перед девушками своими связями, знакомствами или деньгами. Вопервых, некрасиво. Во-вторых, все это приятное приложение, если ты сын Артура Казаева. В-третьих, я умел произвести впечатление и без таких пошлых уловок. Но удивить Мили оказалось очень приятно. – Ты знаком с президентом? – спросила она шепотом, словно Громов сидел рядом и очень невежливо было говорить при нем громко. – Можно и так сказать. Мы играем в поло иногда. Он паршивый защитник, но никому не говори. – В поло? – повторила Мили за мной. Она как будто не знала значение этого слова. – Когда на лошадях и с клюшками, – пояснил я. – Издеваешься? – Немного. – Я знаю, что такое конное поло… Она треснула меня по плечу, и я выплюнул стон, который очень старался сдержать. Но не вышло. Опять скулю при ней. Когда это кончится? – Ох, прости, – встрепенулась она, подскакивая, и тут же осела обратно. Нога ее тоже еще беспокоила. – Отличная мы парочка, – усмехнулся я. – Что у тебя с ногой? – Травма, – неожиданно с первого раза призналась Мили. – Порвала связки. После операции мне запретили танцевать в прежнем режиме. – Но тебе это не мешает порхать, как бабочка над землей. Я никогда не переживал особенно чужие истории. У меня своих демонов хватало. Но Мили мне нестерпимо хотелось беречь, лечить и вообще никуда не отпускать. Далеко. От себя. – Не заговаривай мне зубы, – вернулась в роль прекрасной стервы моя раненая балерина. – С какой стати тебе помогает Громов? Как тебе в голову вообще пришло президента дергать по такой глупости? – Первый, кто пришел мне в голову из походящих персонажей, – объяснил я. – К тому же он был мне должен. Дважды. – И что ты для него сделал? – Помнишь, тот с скандал с его женами? Когда Лиза улетела после воскрешения Марины. – Конечно, помню. Как будто такое можно забыть. – Тогда мой отец помог ей покинуть страну. Но я сообщил Андрею, чтобы он не волновался. А потом выделил ему прямой рейс, чтобы он забрал Элизабет назад. – Прямой рейс? Как это? – Это на частном самолете, Мили. – Ты оплатил ему самолет? – Нет, дело не в деньгах. Я организовал сам полет. - Как? - У меня был свободный джет и пилот. - Твой самолет? - Брови Миланы стремились к кромке волос.