Громкий щелчок на другом конце провода возвестил о резком окончании разговора. Тильден Шелби осторожно положил трубку на аппарат — последнее слово техники, кстати сказать. Когда он поднял глаза, чтобы с упреком посмотреть на Нолу, его лицо было уже не белым, а темно-красным от стыда за унижение. Лицо же мисс Грейсон оставалось розовым и безмятежным. — Вы… — Тильден моргнул и запнулся, как будто едва мог это выговорить. — …Вы переодели Джорджину и Магдалену Гарет мальчиками и записали в команду по крикету в одну из самых известных команд в Лондоне? Даже от вас я такого не ожидал. — Почему нет? Женщины должны учиться утверждать себя. Я думала оказать Остину Гарету любезность. Он однозначно предпочел бы иметь сыновей, а детям нравится крикет. Дома им разрешали в него играть. Почему же нельзя в команде? — Мне не надо объяснять вам, что это не только нарушает все правила, но и противоречит светским обычаям. То, что дети делают дома, это совсем другое. Несмотря на то что ему было очень трудно сдерживаться, Тильден все же был терпелив, хотя, когда дело касалось Нолы Грейсон, терпение нужно было поистине ангельское, и того бы не хватило… — Поэтому я и переодела их мальчиками. Безобидная игра, не более того. Между прочим, их команда выиграла с явным преимуществом, и это хорошо подействовало на самооценку девочек. Знали бы вы, как легко они ввели в заблуждение председателя общества! Тильдена Шелби в который раз поразило отсутствие у Нолы чувства ответственности и такта. У него даже сложилось впечатление, что этот эпизод доставил ей удовольствие. — Миссис Гарет вы тоже думали оказать услугу? Каким стыдом, должно быть, это стадо для бедной женщины. Шелби точно знал, что апеллировать к совести Нолы — пустое занятие. Но что еще ему оставалось делать? — Джорджина, глупышка, вышла из роли и помахала матери рукой. Та сидела рядом с леди Хартли, сына которой, представьте, зовут Наполеон. Он играл за команду соперников. Ах, оставим это! Во всяком случае, я не могла знать, что миссис Гарет настолько забудется, что выбежит на поле. Я уже давно объясняю всем, как непрактична дамская одежда. Во всех этих нижних юбках так легко запутаться… В нее чуть было не попали шаром. Она может полагать за счастье, что ей ничего не сломали. — Действительно! Но вывих лодыжки тоже нельзя считать удачей. Мистер Гарет вынужден взять жене сиделку. Конечно же, не ту, которую может рекомендовать ему наше агентство. Моя безупречная репутация идет на дно вместе с вашей, мисс Грейсон, которую назвать таковой вряд ли кто-то рискнет. — Я нахожу, что сейчас вы действительно преувеличиваете, мистер Шелби. — Нола энергично выставила вперед подбородок. — Мне не везет. Я не могу найти работодателя, который бы разделял мои воззрения. Я нахожу, что девочки должны быть подготовлены к тому, что жизнь — вещь серьезная и им придется самим бороться за свои права. Тильден почувствовал, что еще немного, и он потеряет самообладание. — Прошу прощения, если я произвожу на вас впечатление очень возбудимого человека, — сказал он, встал и оперся руками на стол. — Но давайте все же придерживаться фактов! В прошлом месяце лорд Стенфорд пожаловался, что вы учите его дочерей играть в покер… — Но, мистер Шелби, — защищалась Нола, — я готова держать пари, что втайне ему это понравилось. Между прочим, они выиграли при этом немного денег. В конце концов, юным дамам нужны какие-то средства. Если бы не его супруга… Теперь настала очередь Тильдена прервать Нолу. — Он был в таком восторге, что едва не набросился на меня! Нужно уметь довести светского человека до такого состояния! От Нолы не ускользнул гневный взгляд Шелби, и она сочла за лучшее промолчать. — До этого вами возмущалась леди Кренли, потому что ее дочери соорудили себе дом на дереве в парке. — Ну и что такого! Я полагаю, каждый может и должен учиться обращаться с молотком и гвоздями. — Если вы позволите мне договорить, мисс Грейсон, то, может быть, поймете, что речь шла не о самом доме на дереве. Более возмутительным было то, что вы подстрекали девушек смастерить лук и стрелы и учиться стрелять. Сидя в этом гнезде, они целились в посетителей парка. После того, как вас уже уволили, лорд Линли потребовал от леди Кренли денежную компенсацию. Речь идет о травме, которую получила в результате этих стрелковых упражнений его жена. Она… скажем так, ей сейчас трудно сидеть. Нола не смогла сдержаться и рассмеялась. — Вряд ли можно пропустить цель, если она такая большая, как… Тильден, казалось, вовсе не разделял веселье мисс Грейсон, поэтому она взяла себя в руки и откашлялась. — А до этого вас уволили, потому что вы курили и нюхали табак в доме своего работодателя. К тому же вы были в подпитии. Теперь Нола, казалось, серьезно обиделась. — Почему женщине нельзя курить сигареты или нюхать табак? И потом, я вам уже объяснила, что только разыгрывала выпившую. — Тогда вы должны освежить мою память, мисс Грейсон. Почему вы разыгрывали из себя пьяную? — Чтобы спасти другую служащую от увольнения. Хотя постоянные оправдания уже утомили ее, Нола не без удовольствия вспомнила о проделке на кухне в Гранж-Лодж. Она и экономка Лили Бренстон предполагали, что все в доме уже спят. Женщины выпили по четыре маленькие рюмочки бренди, а потом им пришло в голову закурить и открыть коробочку с нюхательным табаком. Последствием стали кашель, истерический смех, чихание и сморкание. Когда в результате всей этой какофонии проснулся хозяин дома, виконт Уоллес, и они услышали, как он спускается по лестнице, Лили спряталась в кладовке, а Нола… запела песню. Виконт увидел открытую бутылку и подумал, что воспитательница его детей совсем пьяна. Он уволил ее немедленно, не дожидаясь утра, но, по крайней мере, Лили сохранила место. — Я не понимаю, почему мужчины могут сердиться из-за такой ерунды, — сказала Нола. — И где справедливость? Дворецкому всегда позволяли курить. Хозяин ему это разрешал и не один раз заставал его за тем, что тот наливает себе в рюмку самый дорогой коньяк. — Понимаете вы это или нет, мисс Грейсон, не имеет никакого значения. Эти мужчины платят вам жалованье! — Тильден внезапно понизил голос. — А у мужчины, который стоит перед вами, больше нет места, которое он мог бы вам предложить. — Вы, безусловно, найдете для меня что-нибудь, мистер Шелби… Сбережений у Нолы было совсем немного, а плата за приличное жилье всегда так высока… — Я предложил бы вам поискать счастья в другом бюро по найму, мисс Грейсон, — сказал он примирительно, — если бы не знал, что вы уже были во всех. Я полагаю, три агентства уже должны закрыться. Меня не удивит, если следующим станет мое. В глазах Нолы показался хорошо знакомый Шелби блеск. Именно он помогал ей выманивать у него маленькие служебные тайны и побуждал слишком многое рассказывать о себе. — А вы не думали о том, чтобы выйти замуж? — спросил внезапно хозяин бюро по найму, и она оторопела. — Вы могли бы воспитывать собственных детей, и дай Бог, чтобы это были только мальчики! Тильдену вспомнилась сцена на улице, свидетелем которой он невольно стал. Тот аристократ в модном пальто наверняка был хорошей партией, хотя он уже сейчас жалел мужчину, на предложение которого Нола Грейсон ответит согласием. — Я стоял у окна, знаете ли, и случайно увидел, как вы разговаривали с очень хорошо выглядевшим господином. Нола сначала показалась ошеломленной, но тут же пришла в негодование. Тильден Шелби впервые видел, как она с трудом сдерживала себя. Его заинтересовало это крошечное проявление ее слабости. Она опустила глаза и без всякой необходимости разгладила юбку на коленях. — Это Лейт, сына лорда Родвела. У нас не может быть совместного будущего. Хотя он все еще убежден в обратном… До этого Нола никогда не говорила о своих личных делах, хотя Тильден знал ее не первый год. Ее профессиональная жизнь складывалась настолько сложно, что ни на что другое почти не оставалось времени. Шелби был заинтригован. — Но почему же нет, мисс Грейсон? Любая женщина сочла бы сына лорда Родвела подходящей партией, не так ли? Я видел вас с ним всего несколько минут, но даже это позволяет предположить, что он очень настойчиво ухаживает за вами. Нола подняла глаза, и Тильден Шелби сразу задал себе вопрос, правильно ли он сделал, что вышел за рамки профессиональных отношений. Однако девушка снова повергла его в удивление. — Имя Родвел вам действительно ничего не говорит, сэр? На его отца я тоже однажды работала. Тильден на минуту задумался. — Да, имя кажется мне знакомым… Нола была убеждена в том, что он не мог забыть скандал, который оставался сенсацией несколько недель подряд. — Об этом, кажется, писали в газетах? С того времени прошло больше года, — пробормотал Тильден. — Я не помню подробности. — Скандал продолжался несколько месяцев, мистер Шелби. Я застала лорда Родвела в гостиной, когда он, совершенно раздетый, обнимал и целовал какую-то размалеванную девицу. Его жена в это время спала на верхнем этаже в их супружеской постели. Глаза Тильдена округлились. Бесцеремонность, с которой Нола говорила о таких вещах, шокировала его, но еще больше шокировало то, что именно она сказала. Столь пикантную новость он наверняка не забыл бы, если бы о ней писали газеты. — Вы, конечно, заявили, что расскажете обо всем его жене? — Разумеется. — И рассказали? — Он тоже мне угрожал. — А вы? — Я спасовала. Озадаченный Тильден подумал, что, насколько он знает мисс Грейсон, она в состоянии дать отпор любому. — На вас это совсем не похоже, — задумчиво протянул он. — Я знаю, что кажусь дерзкой, даже бесцеремонной, мистер Шелби. Это моя манера поведения. Однако у меня есть сердце. А уж когда дело касается детей… — В этом я никогда не сомневался, мисс Грейсон. Никто из ваших бывших работодателей не жаловался на то, что вы пренебрегаете интересами детей… Нола повернулась и несколько секунд пристально смотрела на Тильдена. Шелби был удивлен и тронут нежностью в ее взгляде. Он почувствовал, что она охотно рассказала бы обо всем, что у нее на душе. Неужели у этой молодой женщины нет подруг, которым она могла бы поверить свои тайны? В первый раз он задумался о том, как, должно быть, трудно сохранять дружбу, если постоянно меняешь место. — Дочери лорда Родвела обожают его, — Нола говорила совсем тихо. — Леди Кларисса — очень простая и доброжелательная женщина. Кроме того, она производит впечатление человека, который все время находится на грани нервного срыва. Принести горе девочкам и леди Клариссе? Нет, я не хотела это делать. — Вы проявили чуткость, подумав об этом, — заметил Тильден. Оказывается, у Нолы есть и другие чувства, свидетелем которых он только что стал. В ней были мягкость и женственность. — Потом вы передумали? Ведь об этом случае стало известно. — Нет, хотя внутри у меня все кипело. Я просто тихо ушла. Газетчикам все рассказала одна из служанок, работавших на кухне. Молодая девушка, к которой он тоже приставал. Совсем юная. Старый мерзавец! Она не смогла больше выносить его постоянные домогательства. Лорд Родвел уволил эту служанку, потому что она ему отказала, и бедняжка решила поквитаться за это. — Ну что же… Историю трудно назвать оригинальной, — сказал Тильден. — Но, насколько я помню, из персонала, кроме вас, никто не упоминался. — Это неверно. Девушка хотела отомстить, но испугалась, когда нужно было выступить в открытую. Вероятно, ей следовало подумать о последствиях, но эмоции возобладали. Однако она знала, что я застала лорда Родвела в гостиной семейного дома со шлюхой и у нас был неприятный разговор со взаимными угрозами. Этого хватило для скандала без того, чтобы ее имя упоминалось. Конечно, Родвел обвинил меня в том, что я продала его.