Андрей на некоторое время так глубоко задумался, что не заметил, как старик опять горько зарыдал. Всхлипывая, Игорь Евгеньевич продолжал покаянным голосом излагать: — Когда я вышел из больницы, Коля мне позвонил и рассказал об ужасной трагедии, которая произошла в тот самый день с Юлей. Он совершенно справедливо обвинил меня в том, что именно я вовлек его дочь в расследование. Оказалось, Коля откуда-то узнал, что потом я еще к вам, Андрей, приставал в электричке со своими проблемами, не зная, какую драму, вы пережили в этот роковой день. Андрей, вспоминая тот страшный день, понял, что, если он поплачет вместе с дедом, ему полегчает. Но он мужественно взял себя в руки и постарался успокоить старика: — Игорь Евгеньевич, не надо терзаться, расскажите мне лучше, что нарыл ваш частный детектив. Отыскал какие-нибудь новые факты? — Ой, Андрюша, это — еще одна трагедия. Старик опять было начал всхлипывать, сморкаться, снова достал таблетку валидола. Андрей испугался, увидев, как дед опять побледнел, как тогда в электричке. Он предложил: — Игорь Евгеньевич, может, продолжим в другой раз. Я вижу вам опять плохо с сердцем. — Ни в коем случае, я уже не рад, что врачи спасли меня. Получается я — древний старик до сих пор живой, а вокруг гора молодых трупов. Так вот, Андрюша, телефон Валерия Романовича не отвечал, когда Юля ему звонила, потому что его насмерть сбила машина. Я узнал о том, что он погиб, тоже только когда выписался из больницы. В клинике меня удивляло, что сыщик ни разу не позвонил, но я решил, что он узнал, о моей болезни и не хочет меня беспокоить до выздоровления. Выйдя из стационара, я сначала пытался связаться с Валерием Романовичем, как обычно, по мобильнику, но оказалось, его телефон отключен. Позвонил в агентство, и там мне сообщили эту ужасную новость. Действительно, прав был Коля, зря я затеял расследование, и все из-за проклятых денег! Как бы я хотел повернуть все назад — и Юля была бы жива и сыщика, возможно, не сбила бы машина. Андрей попытался еще раз успокоить старика: — Пока нет никаких доказательств, что гибель Юли и сыщика связанны каким-то образом с расследованием смерти вашего внука. Если нет прямых доказательств, то ваши догадки — лишь предположения и ощущения. Игорь Евгеньевич, расскажите лучше поподробнее, что за «проклятые деньги» вы упомянули. — Во-первых, именно из-за денег Андрюши, которые остались у меня счету, я и начал новое расследование, наняв частного сыщика. Дело в том, что деньги были очень большие, они достались внуку по наследству после трагической гибели его родителей. Ну, посудите сами, Андрюша, мне эти деньги вовсе не нужны, да, и жить мне осталось совсем немного. Именно поэтому, я должен определиться, кому передать деньги моего внука. У него формально была жена, с которой он уже не жил больше полугода, и собирался в ближайшее время разводиться. Еще у него была новая возлюбленная, на ней он собирался жениться сразу после развода. Кстати, как оказалось, дом он собирался переоформить на свою новую пассию, но не успел. Поскольку внук не оставил завещания (этот факт как раз свидетельствует о том, что умирать он не собирался), теперь я вынужден решать, кому отдать капиталы внука. — Игорь Евгеньевич, извините, что перебиваю, но по ходу мне бы хотелось уточнить: «Почему вы подчеркнули, что ваш внук умирать не собирался, разве были у кого-то сомнения на этот счет?» — В том-то и дело! Меня и следователь, который изучал обстоятельства смерти Андрея, и новый, расследующий гибель вашей жены, задавали один и тот же неуместный вопрос: «А не мог ли ваш внук сам сознательно покончить с собой? Может, у него были причины, толкнувшие его на самоубийство?» Игорь Евгеньевич, увлекшись рассказом о своих переживаниях, с которыми раньше ему не с кем было поделиться, даже порозовел (видно, сердечный приступ поутих). Он с воодушевлением стал рассказывать Андрею, какие глупые, на его взгляд, версии выдвигал следователь, расследующий обстоятельства смерти внука. — И представляете, Андрей, в результате следствие пришло к выводу, что смерть моего внука — просто несчастный случай. Ну, а поскольку меня мучили сомнения, я нанял частного детектива. Кстати, вашему сыщику я не сообщал, что пытался продублировать работу следственного комитета, неловко было признаваться, что я им не доверяю. Андрей хорошо понимал чувства Игоря Евгеньевича, сам только что наслушался замысловатых версий майора Егорова. Но все же попытался объяснить старику, что такая работа у сыщиков — необходимо при расследовании рассмотреть все возможные варианты, даже те, которые кажутся на взгляд дилетанта фантастическими. — Игорь Евгеньевич, а что интересовало Павла Павловича Егорова? Старик не сразу понял, о ком идет речь, но когда Андрей пояснил, что так зовут следователя, занимающегося расследованием убийства Юли, он очень оживился и стал рассказывать: — Да, действительно, мне трудно понять, как работает мысль сыщика. Представьте, этот следователь Егоров ищет связь между смертью моего внука и убийством вашей жены, но едва узнав, что у моего внука остались большие деньги, тут же забывает, зачем пришел, и начинает интересоваться капиталом моего Андрюши. — Игорь Евгеньевич, а откуда он узнал про деньги вашего внука? — Я не помню точно, скорее всего, я сам и проболтался, рассказывая про своего Андрюшу. Он же расспрашивал меня, как был связан мой внук с Юлей Васильевой, но, узнав про наследство внука, перестал интересоваться другими фактами, как бульдог, вцепившись в деньги внука. По просьбе следователя (как вы там его назвали, кажется, майор Егоров), я вынужден был ознакомить сыщика с содержанием депозита в банке. Майор Егоров сказал, что может и сам написать начальству рапорт, чтобы получить допуск к банковскому вкладу, но это — долгая история, поэтому попросил меня сходить в банк вместе с ним, чтобы он мог ознакомиться с денежными операциями, которые проводил мой внук. Скрывать мне нечего, а сколько там денег, и когда Андрюша снимал их со счета, я не знаю (это — его деньги). Так вот следователь обнаружил, что в день своей смерти внук снял со счета огромную сумму в долларах. Старик замолчал, опять начал усиленно сморкаться. Андрей испугался, как бы опять ему не стало плохо с сердцем. Но после небольшой паузы Игорь Евгеньевич продолжил: — Андрей, мне майор Егоров не высказал никаких предположений, но я и сам догадался, какой он сделал вывод — внука моего в тот день убили из-за денег, которые он снял со счета. Только для меня до сих пор остается загадкой, почему сыщик, расследуя гибель вашей жены, вдруг совсем забыл об этом и занялся загадочной смертью моего внука. Андрюша, вам не кажется странным такое поведение следователя? Мне-то, конечно, будет интересно узнать, кто убил моего внука, именно для этого я и нанимал частного детектива. Но возникает законный вопрос: «Причем здесь убийство вашей жены?» Андрей не стал рассказывать собеседнику про извилистый путь рассуждений майора, который причудливым образом связал оба преступления. Вместо этого он решил выяснить у старика, почему тот не может разделить деньги между женщинами его внука, либо отдать какой-то одной. — Игорь Евгеньевич, давайте вернемся «к нашим баранам». Поясните, пожалуйста, почему для раздела имущества вам понадобился частный детектив? Разве его расследование как-то могло повлиять на ваше решение, сколько денег отдать жене, а сколько любовнице вашего внука? По логике получается, что вы хотели проверить, не причастна ли одна из женщин к его смерти. Не так ли? Выходит, у вас были какие-то основания сомневаться в их невиновности? Старик засмущался, похоже, ему неловко было признаться в своих подозрениях: — Андрюша, может быть, это нехорошо, но я действительно хотел удостовериться, что обе женщины непричастны к гибели внука. Не сочтите меня занудой, но я вынужден опять повториться. Слишком уж не укладывалась у меня в сознании мысль, что внук мог сам спутать таблетки. Я точно знал, что мой Андрюша просто маниакально следит, чтобы в препаратах, принимаемым им от частых мигреней, не было и капли того вещества, две таблетки которого он выпил перед смертью. — Позвольте, Игорь Евгеньевич, получается какая-то уж слишком нереальная картина. По-вашему, выходит, что одна из женщин силой заставила выпить вашего внука две таблетки, а потом тут же убежала. Андрей задумался, вспоминая, что Юля ему рассказывала про этот трагический день, в который ей пришлось обнаружить мертвеца, вызвать полицию, а потом доказывать следователю, что не она приложила руку к смерти своего заказчика. И он поделился своими воспоминаниями с собеседником: — Насколько мне известно, в тот злополучный день Юлю несколько раз опрашивал следователь, на предмет того, не видела ли она в доме кого-то, кроме работающих там сотрудников клининговой компании и курьеров по доставке продуктов. Юля четко ответила, что никого, кроме этих работников она не заметила. Кстати, я прекрасно помню, как Юля рассказывала, что у нее в тот день просто в глазах рябило от ярких, очень специфических фирменных униформ, как у клиринговой компании, так и у курьеров по доставке продуктов. На этом фоне любой человек, одетый в обычную одежду, сразу бы бросился в глаза. Значит, Игорь Евгеньевич, получается, что женщин вашего внука там не было, выходит, они не могли заставить его выпить эти таблетки. — Да, я знаю, Андрюша, сыщик мне говорил, что никто не видел ни жены, ни новой претендентки на эту роль. Но, возможно, люди в доме были заняты работой, поэтому не смотрели по сторонам, вполне могли и не заметить быстро проскользнувшую особу. Еще открою вам секрет, мой молодой друг, в тот злополучный день кто-то отключил все камеры видеонаблюдения в доме. Что, если злоумышленник, или злоумышленница устроили этот фокус специально? Но, с другой стороны, я вовсе не утверждаю, что все произошло именно по такому сценарию, просто хотелось отмести все сомнения. — Про камеры я уже знаю, Павел Павлович успел и мне сообщить сей факт. А, вот интересно, этих дамочек проверяли, где они были в момент смерти вашего внука? — Да, конечно. Я не знаю, где они были конкретно, но обе женщины категорически отрицали, что в этот день они посещали в особняк. Так мне сообщил следователь. Андрей, получается очень занятно, вы мне задаете те же самые вопросы, что и частный детектив Валерий Романович, когда я его вводил в курс дела. Наверно, ваша работа связана каким-то образом с расследованием преступлений. Недаром, я при знакомстве с вами, еще в электричке понял, что вы мне сможете помочь. Скажите, если не секрет, вы тоже работаете в полиции? — Должен разочаровать вас, Игорь Евгеньевич. Я работаю врачом-гинекологом. На этот раз телепатические способности явно подвели старика. Он некоторое время находился просто в ступоре, не веря своим ушам. Но, Андрею не терпелось получить побольше информации, пока собеседника не беспокоило сердце. — Игорь Евгеньевич, а вы знаете адреса этих женщин? — Естественно, адрес жены внука мне известен — она живет в квартире, которую купил Андрюша, когда женился. Супругу, хотя, наверно, неправильно ее так называть (последние полгода они с внуком жили раздельно и собирались разводиться), так вот ее зовут Оксана. Кстати, фамилия у нее после того, как она вышла замуж осталась девичья — Шевченко. Если я ничего не путаю, девушка родом с Украины. Когда Андрей услышал это, у него в мозгу моментально промелькнуло: — Интересно, неужели на Украине так много Оксан Шевченко? Я, когда учился в университете, тоже знал Оксану Шевченко, которая приехала из Украины. Японский бог! Сейчас мне не до аналогий, вечно, когда не надо, всякая ерунда лезет в голову. Андрей сосредоточился и продолжил спрашивать визави: — Игорь Евгеньевич, скажите мне еще, где живет вторая особа, и какие у нее «позывные»? То есть, вы меня понимаете, необходимо знать ее имя и фамилию (отчество не обязательно)? — Про новую пассию внука я раньше знал только то, что зовут ее Катя. Мой Андрюша незадолго до гибели решил нас познакомить, и они приезжали ко мне в гости на дачу. Девушка мне понравилась, весьма миловидная. По явно округлившемуся животу Кати мне даже показалось, что она ждет ребенка. Я прекрасно знал, как Андрюша переживал, что у них с Оксаной не было детей, поэтому меня вовсе не удивило, что он стремится развестись и завести новую семью. Но при знакомстве с Катей я, естественно, сам не спросил у них про ребенка, а они ни словом, ни намеком не затрагивали эту тему. Игорь Евгеньевич неожиданно прервал свой рассказ и озадаченно посмотрел на Андрея: — Быть может, не надо так подробно рассказывать про Катю, вряд ли вас, мой молодой друг, интересуют эти подробности? — Очень даже интересуют, при расследовании любая мелочь может пригодиться. Игорь Евгеньевич, воодушевленный тем, что кого-то еще может заинтересовать информация, которую он не раз прокручивал в своей голове, продолжил: — Дело в том, что частный детектив (царствие ему небесное) тоже стал спрашивать у меня адрес женщины, с которой мой внук жил перед смертью. Но, к моему ужасу, выяснилось, что я не знаю ни адреса, ни даже фамилии этой дамы по имени Катя. Правда, я тут же вспомнил, что у капитана Петрова Юрия Антоновича (у меня чудом сохранилась его визитка), который расследовал обстоятельства смерти моего внука, точно есть эта информация. Петров при беседе со мной называл мне все паспортные данные Кати. Но, в то время я был в таком подавленном состоянии, что ничего не запомнил. К счастью, Валерий Романович оказался профессионалом с большой буквы, он связался с Петровым и узнал фамилию Кати и телефон, по которому ее можно найти. Андрей очень удивился: — Непонятно, почему вдруг следователь Петров стал делиться информацией с каким-то левым частным детективом? Слабо похоже на правду. — Оказалось, что Валерий Романович Зацепин раньше работал в полиции, занимал там высокую должность, но, как я понял, там произошло серьезное ЧП, после чего он вынужден был уволиться и заняться частным сыском. Поэтому Петров, который раньше был у него в подчинении выложил бывшему начальнику, как удалось найти Катю. — А тогда у меня сразу возникают попутные вопросы: «Откуда вообще следователь узнал про Катю, ее же не было в доме на момент гибели вашего внука? Получается, вы сами рассказали сыщику, что ваш внук жил не с женой, а с другой женщиной? Игорь Евгеньевич, вы что и следователя просили проверить Катю на причастность к кончине внука?» — Нет, все не так. В первый момент я был так потрясен внезапной смертью Андрюши, что ни о каких подозрениях не могло быть и речи. Ни о жене, ни о Кате я никому ничего не говорил. Наоборот, сам следователь приехал ко мне на дачу через несколько дней после похорон внука, якобы прояснить некие обстоятельства (так он объяснил свой визит, когда договаривался о встрече со мной по телефону). Вот тогда-то сыщик сам открыл массу неизвестных мне доселе фактов. — Игорь Евгеньевич, постарайтесь вспомнить детали этого разговора, возможно нам это пригодится. — Во-первых, капитан Петров сразу же спросил меня, знаю ли я, что дом, который построил внук, он собирался передать в собственность некой Екатерины Геннадьевны Романовой? Я, конечно, очень удивился, не поняв сразу, что речь идет о Кате. Поэтому ответил следователю отрицательно и спросил, кто эта женщина? — Постойте, Игорь Евгеньевич, вы мне только сейчас сказали, что не запомнили в том разговоре фамилию Кати, а теперь оказывается, помните прекрасно и даже отчество не забыли. — Андрюша, я же вам объяснил, что Валерий Романович добыл Катины паспортные данные и даже номер ее телефона. Теперь-то я знаю, скажу вам больше, по просьбе частного детектива я даже звонил Кате, чтобы узнать, где она сейчас живет. Дело в том, что сыщик хотел с ней встретиться, а выяснилось, что она живет не по адресу, указанному у нее в паспорте. В дом, который ей хотел подарить внук, она почему-то еще не заселилась. — Так, Игорь Евгеньевич, давайте по порядку разберемся, а то я совсем запутался. Во-первых, я не понял, как следователь Петров вышел на Катю? Он вам объяснил это? — Так точно, мой педантичный молодой друг. Рассказываю по порядку. Узнав от капитана Петрова, что внук собирался переписать дом на Катю, я, естественно, удивился и спросил сыщика: — Откуда вы получили такую странную информацию?» — Следователь объяснил, что в тот роковой для Андрюши день, когда оперативная бригада еще работала в доме, к внуку пришел запоздалый посетитель. Оказалось, что это — юрист Фишман Лев Леонидович. Он как раз занимался сбором всех необходимых бумаг для оформления сделки дарения особняка Кате. Льва Леонидовича я хорошо знаю, он давно работает с нашей семьей. У них с внуком якобы была назначена встреча на первую половину дня, они должны были ехать к нотариусу для совершения сделки. Но у нотариуса произошла непредвиденная накладка и он попросил Фишмана перезвонить Андрюше и перенести визит на послеобеденное время. Лев Леонидович обо всем условился с Андрюшей, поэтому появился в особняке после обеда, когда все с внуком уже случилось. Лев Леонидович привез полностью готовые документы для совершения сделки дарения. Там в бумагах были все паспортные данные и телефон Кати. Таким образом капитан Петров узнал про Катю, а про жену Оксану он узнал из паспорта внука по штампу о браке (тот еще не успел развестись). Игорь Евгеньевич на мгновение замолчал, как бы раздумывая, сообщать ли об этом Андрею, затем все же решился: — Не знаю, относится ли эта информация к нашему расследованию, но вдруг пригодится. Дело в том, что Лев Леонидович недавно привез мне те самые документы, готовые к сделке, с которыми они с внуком должны были ехать к нотариусу. Такая большая задержка во времени получилась, потому что из полиции юристу вернули документы только после завершения следствия, потом Фишман был в отпуске в Лондоне (гостил там у своей дочери), затем приехав, узнал, что я в больнице. И вот, только на днях нам удалось встретиться. Представляете, мой молодой друг, получи я эти документы вовремя, не надо было бы Валерию Романовичу, используя свои связи, узнавать Катины паспортные данные (но, это так, к слову). Лев Леонидович так объяснил, почему передает документы мне, а не законной жене. Во-первых, внук за последние полгода несколько раз обращался к Фишману, говоря, что собирается разводиться с Оксаной, потом передумывал. Во-вторых, будто бы Андрюша в тот день, узнав, что нотариус перенес сделку, бросил загадочную фразу: — Боюсь, после обеда будет поздно, но, если не успею, будем считать, что судьба на моей стороне. — Понимаете, Андрей, Лев Леонидович оказался в очень щекотливом положении. С одной стороны Фишман знал, что внук не оставил завещания, следовательно все имущество должно перейти жене. С другой стороны, Лев Леонидович был в курсе метаний Андрюши с разводом, а также он оформлял сделку дарения дома другой женщине. Потом последняя брошенная внуком фраза (когда сделка сорвалась): «судьба на моей стороне» тоже посеяла сомнения у опытного Фишмана. И он, как юрист высшей пробы, решил, на всякий случай, не ставить жену в известность, а привез документы мне, перевалив решение на меня. Теперь мне все время вспоминаются последние слова внука, я пытаюсь найти в них тайный смысл. — Хорошо, Игорь Евгеньевич, с этим разобрались. Как я понимаю, внук вам не говорил о своем решении сделать владелицей дома женщину, которая еще не стала законной женой? — Нет, не говорил. — А вас решение внука не удивило? — Я узнал эту новость, через несколько дней после смерти Андрюши, тогда я был в подавленном состоянии, поэтому сразу отнесся к этой новости безразлично. Но по прошествии некоторого времени, когда я прокручивал у себя в голове случившееся, мне показался очень странным и необъяснимым поступок внука. Просто такое поведение было совсем не свойственно характеру Андрея. Но, посудите сами, я много лет боролся с внуком, пытаясь уговорить его переписать наследство родителей на себя, а он не соглашался, пользуясь им по доверенности. Когда внук первый раз женился, я пытался ему втолковать, что Оксане может не понравиться ситуация, когда она сама не может распоряжаться деньгами. Тем более я видел, как Андрюша боготворит свою жену. И вы знаете, что он мне ответил? — Не волнуйся, дед, Оксану я не обижу, все, что ей надо, она получит. Но мне так спокойней, в тебе я уверен, ты у меня один — дед, а жена сегодня — одна, завтра — другая. Потом я должен быть уверен, что моя женщина любит меня не за капитал, которым я владею. Представь, узнает Оксана, какие у меня деньжищи, будет искать способ стать их хозяйкой, а когда станет, может, захочет и от меня избавиться. — Увидев, как я испугался, услышав такие слова, внук меня успокоил: