- Тогда домой поехали. - А это? - киваю головой в сторону зала. - Мои сотрудники разберутся. Ты дойдешь? Или отнести? - Дойду. Только медленно - очень благодарна, что он меня обнимает за талию, когда я встаю. Потому что меня немного штормит. Мы идем к машине Германа. У которой нас ждет Демьян. Глава 44 Даниэла Я хочу домой и в кровать - спать долго-долго. Поэтому появление Демьяна рядом с машиной Германа волнует меня лишь тем, что прямо сейчас мы не уедем. Я Валееву ничего не должна. Он предложение мне так и не сделал. А то, что встречались... Это, оказывается, ничего не значит. Только вот... Я и они... Против воли в голове всплывают картинки распаленных мужских тел возле меня. Демьян начинает аплодировать, громко хлопая в ладоши. - Не ожидал. Вот честно... Но то, что ты подберешь ее после меня... Не ожидал... А может, по старой памяти втроем куда-то забуримся? Дань, ты ж не против? Два члена всяко лучше, чем один... Я не успеваю придумать, как на это всё реагировать, и надо ли реагировать вообще, как рука Германа меня отпускает. А после... После Демьян отлетает от сильного удара в лицо. Но тут же вскакивает на ноги и кидается на Германа. Оба - высокие, крепкие, спортивные, поэтому смотреть страшно. Удары сыпятся как на одного, так и на другого. Мат, кровь. У меня - шок. Я зажимаю рот рукой. Их надо как-то остановить. Но возле меня открывается задняя дверь машины Германа, и один из сотрудников службы безопасности говорит: - Даниэла Генриховна, садитесь в машину. Я вас домой отвезу, - я настолько ошарашена, что беспрекословно сажусь на заднее сиденье в каком-то трансе. И лишь, когда автомобиль трогается с места, говорю: - Они... Как же... Их надо разнять... - Герман Львович велел не вмешиваться. Не волнуйтесь, там остались ребята. Они разберутся. А вас Герман Львович велел к нему домой отвезти, сказал, чуть позже сам приедет. - Но... - пытаюсь что-то возразить. - Даниэла Генриховна, пусть они пар выпустят. Женщины к этому очень эмоционально относятся. А мужикам надо иногда. А вы сейчас чаёк успокоительный заварите. Вы бледная очень. Вздыхаю. Хочется вернуться, и чтобы не было всей этой дичи, но вспоминаю драку и понимаю, что если мне случайно прилетит за активность, то последствия могут быть весьма плачевными. Жас любит мультик про богатырей, поэтому я вспоминаю фразу оттуда: "Негоже девке лезть в мужскую драку. Зашибут - и не заметят". Герман живет в двухуровневой квартире. Последнее время я здесь бываю чаще, чем у себя. Сюда меня и привозят, провожают в квартиру. И оставляют одну. На кухне я действительно завариваю себе чай с ромашкой. Мне Герман из командировки привез удивительно вкусную заварку. И пока пью чай, гипнотизирую взглядом сотовый, сжав его в руке. Жду, когда позвонит Герман. Однако он не звонит. Звонит какой-то незнакомый номер. Холодея от ужаса, отвечаю: - Алло... - Как так-то, Дань? Ну, как? Ты же говорила, что любишь меня... - это Демьян. И, если бы я услышала в его голосе вызов, ненависть или какую-то агрессию, я бы сразу прервала этот звонок. Однако его голос - он уставший и замученный. Это словно по щелчку пальцев возвращает меня в то время, когда я его любила. Я его действительно очень сильно любила. Так, что рядом с ним мир казался ярче, жить хотелось на полную катушку. Только... Ему моя любовь оказалась не нужна. И она умерла. Но я еще живу. И хочу тепла, нежности, ласки, заботы. Хочу любви. И мне стал дорог другой человек. - Демьян...Ты... Боишься ответственности. И... Ты-то меня любил? Последний вопрос - он до того горький, что оседает на губах. Особенно, когда повисает молчание. - Всё в прошлом. Я с Германом. Не звони больше, - твердо жму отбой. Я не буду сожалеть. Не буду жить прошлым. Я никогда не узнаю, как сложилась бы моя жизнь, прими я другое решение. Я есть здесь и сейчас. И иначе не будет. Не возможно. Поэтому... Я очень хочу сына с темными кудряшками и глазами, как у его отца. - Да бля*ь! - раздается возглас из коридора. Что-то летит на пол с громким стуком. Выхожу в коридор. Герман вернулся. Стягивает на ходу грязную рубашку. На нем же пиджак был... Лицо в крови. - Мне умыться надо, - говорит мне и скрывается в ванной. Я остаюсь стоять в коридоре, держась рукой за дверную коробку кухни. Почему-то хочется плакать, хотя он мне не сказал ни одного плохого слова. Часто моргаю, чтобы удержать слезы. Герман довольно жесткий, и истерики без причины не вызывают у него умиления. Он, умывшись, выходит в коридор и сразу же смотрит на меня. - Так... Выкладывай, что напридумывала? - голос резкий. Он всё еще на взводе. Бровь у него рассечена. Заклеить бы надо. И обработать... - Тебе со мной не противно? - говорю то, как могу выразить свои чувства от всего этого. Герман сначала напрягается. Затем берет себя в руки. - Пошли-ка, - кивает на кухню за моей спиной, - Чаю мне тоже нальешь. - Будешь ромашковый? - удивляюсь. Он никогда такой не пил. - Какой нальешь, такой и буду. Ты испугалась? Наливаю ему чай. - Да, - отвечаю честно. - Никогда меня не бойся. Что бы ни случилось, как бы мы ни поругались, я никогда не опущусь до такого, чтобы тебя ударить. И любую женщину тоже. Что касается сегодняшней сцены, то... Хм... Я - не монах. У меня были разные ситуации. Но я всегда принимал решение осознанно. И то, что я, ты, Демьян занимались все вместе сексом, для меня не имеет такого глобального значения, как для тебя. Было остро, волнующе, запретно... Но для меня очевидно, что ты к этому относишься иначе. А то, что говорил Демьян... Ценность женщины в том, что она готова тебе давать добровольно. И её невозможно за кем-то подобрать. Он говорит довольно сложные вещи. Но мне кажется, я его понимаю. То, что было - это было удовольствие, как съесть какое-то лакомство. Но оно закончилось - и удовольствие, и лакомство. И уже ничего не значит. - Ты ... его... еще любишь? - этот вопрос Герману удается задать с заметным трудом. Отрицательно качаю головой и тоже принимаюсь объяснять. Чувствую - это важно. - Нет. Знаешь, с момента знакомства Демьян вызывал кучу положительных эмоций. Мне было лучше с ним, чем без него. Но теперь их нет. Я не знаю, куда они делись. Они сменились на тревогу, стыд, разочарование, страх и пустоту. Сейчас мне лучше, когда его нет. И честно - я не вспоминаю о нем. Прошло... Перегорело... Герман кивает. Я почти жду следующего вопроса: "А меня ты любишь?" Но он его не задает.