– Как? Мы уже уходим? – попробовала возразить Анастасия. – Ну, ты же слышала, – тут же поддержал друга Петр Федорович, – господину Доле надо работать. И Женя теперь на ответственном посту, у них впереди серьезные дела. Настя, пойдем, пойдем. Мужчины как-то разом засобирались и потянули за собой и женский состав болеющей команды. Август поднялся их проводить и прошел вперед всей процессии. Я же застрял в самом конце. Дело в том, что меня задержала Аника. – Женя, – шепотом, очень нерешительно, девушка задала мне вопрос, – можно я позвоню тебе вечером? Я с удивлением уставился в ее большие, бесцветные глаза. Это что-то новенькое. Еще никто и никогда не спрашивал у меня разрешения, позвонить мне. Это можно считать настоящим флиртом? Флиртом настоящей девушки ко мне? – Евгений, – услышал откуда-то со стороны холла жесткий голос Августа. И лишь только мельком взглянул на своего снова недовольного Бога, гневно прожигавшего глазами во мне дыру в этот самый момент. – Можно? – потянула меня за рукав Аника, возвращая внимание на себя. Еще раз ошеломленно заглянул в ее глаза и на автомате кивнул. У меня как бы не было очевидных причин отказывать ей в таком пустяке. Мало ли, о чем она хотела поговорить. – Но у тебя нет моего номера телефона, – хотел напомнить ей, но девушка тут же успокоила: – Есть, твои родители дали его мне. Я позвоню? – Звони, – ответил как можно тише, потому как догадывался, что за нами сейчас наблюдал тот, с кем через несколько минут я останусь наедине. – Спасибо, – улыбнулась девушка своим маленьким розовым ротиком и поспешила к родителям. Я задумчиво последовал за ней. Опытный Август, не смотря на все свое недовольство мной, виртуозно попрощался со всеми так, что никто не почувствовал себя обиженным, что обязан уходить раньше, чем изначально планировалось. И я даже не удивился, когда со мной забыли попрощаться ровно все, кроме маленькой, хрупкой Аники. Естественно, в тени Августа, который с таким усердием закрывал меня своей широкой спиной, кто же заметит маленького Женю? Выходит, у любой защиты есть и другая сторона. Об этом я размышлял, когда дверь за гостями, наконец, закрылась, и мой Бог гневно развернулся ко мне лицом: – И что это было? – со знакомой хрипотцой в голосе прорычал он. – Что? – я не сразу вернулся из своих размышлений в этот мир. – Женя. Прекрати делать вид, что не понимаешь. Ты вчера крутился возле этой девчонки, сегодня. Тебе нравится меня раздражать?! – Нет, я совсем не это… – не договорив, захлопнул рот, так как мой Бог схватил меня за руку и потащил к тем самым огромным диванам, что только что освободились от незваных гостей. – Отлично, будем считать, тебе это удалось! Одним рывком, Август «уронил» меня на диван и мгновенно снял майку со своего божественного тела: – Женька, я слишком голоден, чтобы разговаривать… Потом… Я разберусь с тобой потом… – в следующую секунду его мощное тело накрыло меня, а руки вцепились в его тщедушного подчиненного, пытаясь и взять, и разорвать одновременно. – Сколько можно дразнить меня?! – голос моего Бога совсем пропал, а зрачки от возбуждения затмили собой белки. Его дикое возбуждение моментально передалось и мне, и я сам, первый вцепился в него поцелуем! – Женя… Женька, как же ты… – его восторженный хрип сделал свое дело, снова унеся меня в другую вселенную, где не было никаких запретов и предрассудков. Где были только чувства двух людей, направленных друг на друга, чувства, что своей откровенностью и открытостью соединялись друг с другом в пламенном танце и заставляли их хозяев стать счастливыми. На какие-то моменты, минуты, секунды – но по-настоящему счастливыми! Я обнимал его и думал о том, как этим утром мне было плохо и как это самое божественное тело согрело меня своим теплом, не только физически, но и морально. Согрел, успокоил и принудил полюбить этот мир, со всеми его недостатками. – Спасибо, – прошептал в порыве нежности к этому сильному человеку, который пусть и в своей интерпретации, но за последние дни сделал для меня больше, чем кто-бы то ни было когда-либо. Я думал, он не услышит, увлекшись страстными порывами, но, мой Бог внезапно остановился и, слегка отстранившись, ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза, серьезно посмотрел на меня. – Глупый, – вдруг все также серьезно сказал Август, – ты всегда можешь рассчитывать на меня. Если, конечно, не будешь раздражать меня своей невестой. – Я доставляю вам одни неприятности, – снова прошептал, упорно глядя на пульсирующую вену на его могучей шее. – Нет. Не одни, – я почувствовал его ухмылку, – и, на самом деле, все в твоих руках. Но я бы начал с того, чтобы ты перестал называть меня на «вы». Женя, – его голос вдруг стал необыкновенно мягким, при этом завораживающая хрипота стала в нем слышна более отчетливо, – скажи мне «ты». – Ты, – произнес почти беззвучно и все же посмотрел в его синие глаза. И задрожал всем телом от его искренней улыбки. – Скажи мое имя, Женя, – попросил он, словно совсем обезумев. – Август… – прошептал несмело. – Ты. – Август, ты… Август, ты… Август, ты… Я шептал и шептал, он же впился губами в мою шею, его же мощные руки начали в сумасшедшем безумии срывать с меня одежду! – Женька, Женя, – произносил он, гуляя по моему телу своими нетерпеливыми пальцами, – Женя… – прорычал мой Бог, в буквальном смысле разрывая мой пояс на брюках. – Август, ты… – я же не мог остановиться, повторял и повторял эти магические слова, что в какие-то мгновения погрузили нас обоих в бессознательную, чисто интуитивную конвульсию наслаждения друг другом. Все это магическое действо словно стало одним целым, превратилось в одно волшебное мгновение, заставившее остановиться вселенную ради нас. Глава 20 – Женя, я очень хочу узнать, что не так с твоими родителями, – требовательно сказал мне в спину Август, и я понял, что на этот раз мне не отвертеться от ответа. Мы были на кухне, когда начался этот сложный разговор. После наших горячих объяснений на диване, мы уже успели принять душ, после чего мой довольный Бог попросил меня приготовить для нас обед. Среди прочих, он видел мои дипломы по пройденным курсам кулинарного мастерства. – В конце концов, я должен видеть, насколько ты сможешь быть самостоятельным, если вдруг меня не будет рядом, – не слишком убедительно объяснил он свое пожелание. Я не спорил, а даже с радостью принялся за дело. Мне ведь тоже уже давно хотелось показать, что я что-то умею и могу. Осмотрев содержимое его холодильника, с удивлением обнаружил довольно богатый набор продуктов. Среди прочего – мясо кролика, которое тут же и взялся приготовить. Техника достаточно сложная, однако, если знать как, блюдо может получиться превосходным. Единственный минус – его необходимо мариновать. Поэтому я приготовил все необходимое, а пока мясо пропитывается маринадом, сделал нам обоим сандвичи, обед придется подождать. Я положил их на одну тарелку и повернулся к Августу, чтобы поставить блюдо на стойку, за которой он расположился для удобного наблюдения за своим подчиненным. – Я приготовил перекусить, мясо кролика придется подождать некоторое время, – пояснил, почему-то сразу оробев. Пока я стоял к нему спиной – был уверен в себе, но стоило мне опять на него посмотреть, сам превращался в трусливого кролика, стоявшего перед мощным серым волком, который того и гляди, съест, если пошевелишься как-то не так. Или нападет, что он очень любит делать… Мой босс, как и я, облачился в демократичные джинсы и майку. Только на мне моя майка висела, а на нем, на его рельефных формах от невыносимого натяжения практически готова была затрещать по швам. – Спасибо, – он широко улыбнулся, – выглядит очень аппетитно. И, поскольку, сразу после оценки блюда, Август точно также плотоядно оценил меня, я не понял, что он имел в виду, меня или сэндвичи. Оттого покраснел еще сильнее. Я присел рядом с ним на высокий стул за уже ставшую почти родную бетонную барную стойку. Он взял верхний бутерброд и протянул его мне. Почему-то мне безумно понравился этот его бесшабашно интимный жест. По правилам этикета, было бы нужно просто пододвинуть ко мне блюдо, но, после всего, что какой-то час назад случилось между нами, одно всего лишь движение, один этот откровенный поступок был равен настоящему любовному соитию. Я принял его угощение и сразу же впился зубами в свежий хлеб, и он показался мне самым вкусным, что я когда-либо пробовал в своей жизни! Взяв второй сэндвич для себя, мой Бог все же напомнил: – Так мы отвлеклись. Женя, я жду твой рассказ. Я молча пытался прожевать вдруг ставший жестким хлеб и думал, как бы так обойти эту тему, пока не вздрогнул от его неожиданного прикосновения. Его большой палец коснулся моей кожи чуть выше уголка губ, как будто что-то стирая оттуда. Остановившись, поднял на него глаза и застыл. Это снова происходило между нами! – Масло, – с жаром выдохнул он и я почувствовал, как его палец наткнулся на мои губы и медленно, очень чувственно раздвинул их, безапелляционно проникая вовнутрь меня, при этом его полыхающие глаза, не отрываясь, буквально поглощали все то, что происходило. Словно во сне, мой Бог склонился ко мне и, чуть приподняв подбородок бедного Жени, нежно коснулся своими губами моих губ, при этом невозможно горячо оцарапав мою кожу своей завораживающей щетиной. – Прекрати меня отвлекать, – оторвавшись, через мгновение от меня, он вернулся в исходное положение. – И что мне с тобой делать? Когда ты рядом, я теряю возможность думать. Женя. Рассказывай, я очень постараюсь больше не отклоняться от темы. Август так сказал, но даже я заметил, что он сам не был уверен в своих словах. Однако же, нам действительно надо было хоть ненадолго остановиться. – Что вы хотите узнать? – спросил обреченно, совсем забыв о нашем уговоре, о котором он сразу же напомнил мне. – Ты, Женя. – Простите, ой, прости. О чем ты хочешь узнать? – Так лучше, – удовлетворенно кивнул Август. – Я хочу узнать, почему у тебя с родителями такие натянутые отношения. Почему ты так сильно уверен, что они тебя не любят? – Потому что так и есть, – я отложил свой бутерброд, есть как-то сразу расхотелось. – Такое количество дипломов, ты сказал, что это и был твой отдых. Что ты имел в виду? – Именно то, что сказал. Честно, мне не хочется говорить об этом, – отвернулся, и хотел было снова куда-нибудь убежать от разговора, но его тяжелая горячая ладонь легла на мое запястье. – Женя, пойми, я не смогу помочь тебе, пока не пойму причины твоей боли. Я хочу тебе помочь, и помогу. Тебе надо лишь открыться мне. Это совсем несложно. – Просто… У них родился не тот, кого они хотели. С самого детства они оба стыдились меня, при этом много путешествовали. И, чтобы выполнять родительский долг – тратили на меня деньги. Нанимали нянек, учителей, отправляли учиться. То есть, до страны на отдых мы доезжали все вместе, а там они отправлялись в одну сторону, а меня очередные преподаватели увозили в другую. Когда они собирались обратно – нанятые люди доставляли меня в аэропорт. Они в этом не виноваты, – я сглотнул, проглатывая накатившие слезы. – Они не виноваты в том, что у них вместо ребенка родился урод с неадекватной внешностью. Мой Бог задумчиво молчал и как-то слишком уж хмуро смотрел при этом на меня. Мне показалось, что я наболтал лишнего и все то, что происходило с нами до этого разговора и моего откровения, вдруг развеялось по ветру, словно зыбкий мираж. Я с ужасом ждал, что же он скажет. Но он не сказал, а сделал. Поднявшись со своего места, схватил меня за руку и потащил в свою спальню. Но, как оказалось позже, совсем не за тем, что мы там обычно делали. В его комнате было большое зеркало в пол – к нему-то Август меня и подвел. Поставив перед собой – приказал: – Женя, посмотри на себя внимательно! Я послушался, хоть и не видел смысла в этом. Из-за того, что он заставлял меня сделать это, моя жуткая внешность не изменится. Так тогда, какой смысл?