– Нет! Все не так! Вы… – Не волнуйся, я пошутил, – мой бог беспрекословно расстегнул свою рубашку и одним движением снял ее с себя, оставшись голым по пояс. Я застыл. Еще утром я беспрестанно думал о каком-то треугольнике кожи, открытым, благодаря его вороту на рубашке. Сейчас же… – Держи, – мой босс протянул запачканную деталь своей одежды оторопевшему хозяину дома. – Женя? – Д-да… Я, дурак, поднял на него глаза. А мой Бог интерпретировал это по-своему. – Да, ну, сколько же можно, – прорычал этот накаченный зверь и сорвался с места! В следующий момент я был жестко пойман в его мощные объятья и снова награжден бескомпромиссным поцелуем! – Не дергайся, – прохрипел возбужденный Август, расстегивая пуговицу на моих джинсах. – Не-е-ет, – чуть было не задохнувшись от взрыва ощущений, с трудом выдохнул я. – Я… я не такой! От… отпустите меня!!! Он же словно не слышал меня! Его огромная рука уже расстегнула молнию и, решительно отодвинув ткань трусов, проникла под них, моментально найдя то, что искала. Мое лицо залилось краской! Вся кожа начала гореть! Невероятный стыд! Я… делаю это с мужчиной!!! – Отстаньте меня!!! Я начал отбиваться, но он не отпускал своего пленника, лишь произнеся севшим голосом: – Женя, я не сделаю тебе ничего плохого. Просто расслабься. – Нет!!! – из моего горла вырвался уже не крик, а стон. Мое проклятое тело, поддалось ему вопреки всяким доводам разума! И мне уже было это не скрыть. – Не-е-ет… – простонал уже тише, сжав кулаки, упертые в его голую грудь. Громадный Август все еще нависал надо мной, и его близость, в конце концов, обезоружила меня. Этот безупречный Бог лишил меня воли и последнего достоинства. Он знал, что я робею в его присутствии. Знал, что малейшее его прикосновение к неизбалованному вниманием мне, равно самому сладкому в мире мороженному. Он знал, что делать. Я же просто сдался. – Не-е-ет… – позорно выдохнул я в последний раз, поняв, что не могу уже сдерживать себя и, в следующий момент, покорился безумному взрыву в моем организме! – Ну, вот, – прохрипел Август, и его мощная рука, заставившая меня только что лишится невинности, выскользнула из моего нижнего белья, – давно бы так. Я не смотрел на него, а только стоял, ни жив, ни мертв, и боялся разлепить веки. Я почувствовал, как он отпустил меня и отошел в сторону, его же голос продолжил: – Тебе надо в душ и хорошенько выспаться. Жду тебя завтра в Инверсии к восьми утра. Женя, не опаздывай. Там поговорим. Через мгновение я услышал, как хлопнула входная дверь. И только теперь я разрешил себе открыть глаза. Тишина. В комнате кроме меня и шлейфа запаха его одеколона, никого не было. Ничтожный и вконец опозорившийся Женя, рухнул на диван, в ужасе думая, как теперь все это забыть! Ко всем прочим моим недостаткам, я потерял девственность с мужчиной. С моим Богом, с Мужчиной, от которого я каждый раз не могу отвести восторженный взгляд. С Богом, который с первых же секунд нашего знакомства поймал меня в свои жестокие сети и вытворяет все, что захочет! И это «захочет» только что перешло все границы, оставив в моей памяти жестокий след на всю дальнейшую жизнь. Глава 5 – Август, ты мне совсем не нравишься, – обиженно протянул издатель. – Мы с тобой уже полчаса сидим, и ты молчишь! – Не полчаса, а только десять минут. – И этого, по-твоему, мало?! Что с тобой происходит, мое солнце? Август отвернулся. У него и вправду не было настроения. Два часа назад он уехал от Жени и все еще пребывал в раздраженном состоянии. Этот мальчишка не выходил у него из головы. Упрямый, невозможно красивый мальчишка. – Ты о ком-то думаешь? Так, я прав? – не оставлял его в покое издатель. Феликс Венедиктович Гончар, главный редактор в крупнейшем российском издательстве, с давних пор, по совместительству, горячий его поклонник. Мужчина был чуть старше самого Августа, и почти также высок ростом. Его смело можно было бы назвать красивым. Классическое сочетание рыжих волос, веснушек и белой, почти прозрачной кожи. В отличие от самого писателя, этот человек никогда не посещал спортивный зал, скорее наоборот, предпочитал часто и со вкусом пить, есть, и курить электронные сигареты. Однако это никак не влияло на его худую фигуру. Приверженец всего модного и популярного. С другой стороны, именно таким и должен быть успешный издатель – следить за всеми новинками, всегда быть на волне. – Опять молчишь? Что это? Никак ты увлекся женщиной? – Феликс хитро прищурил свои серые глаза. – Нет, не поверю. Чтобы мой очаровательный гений с телом Бога любви, заинтересовался женским полом? Нет, совсем не так устроен твой мозг… – Люблю, когда ты сам с собой разговариваешь, – буркнул Август и сделал хороший глоток вина той же марки, что накануне они пили с Женей. – Мне тут птичка на хвосте донесла, что ты вчера в нашем с тобой ресторане гулял какого-то очаровательного юнца? Может быть, в нем причина? – Ты теперь за мной следишь? – О, ну конечно, мой богатырь! А как иначе? Я твой издатель, у нас с тобой подписан договор, ты должен сдать книгу через неделю, а ее еще нет. Уверен, ты и строчки не написал! Не молчи, поговори со мной! Август задумчиво разглядывал стакан. Молодому мужчине сейчас совсем не хотелось говорить, тем более оправдываться. Особенно перед Гончаром. Нет, он хороший человек. И любовник. И издатель. И обычно Август с удовольствием вступил бы с ним в интеллектуальный батл. Только не сейчас. – Я говорил тебе, что я в полном восторге от твоего последнего романа? – неожиданно, собеседник решил сменить тему. – Боже мой, Август! Как я завидую тому, в кого ты влюбишься по-настоящему! Ты потрясающий снаружи, а внутри тебя бушуют такие страсти, которые с легкостью могут смести со своего пути целые города! Читатели сопереживают твоим героям, их чувствам, теряются в них, но никто никогда не думает, из чьей головы, что там, из чьей души выходит эта нереальная любовь! Этот вопль, отраженный в твоих книгах… Август, боже мой, я готов добровольно стать твоим рабом! Мы читаем, мечтаем и ищем того, кто бы мог нас так полюбить! Так, как это происходит у героев твоих книг. А ответ, вот он – на обложке! – Феликс, прекрати, – поморщился Август. Небольшой ожог на груди зудел, но это не приносило боль, скорее просто напоминало о встрече, которая закончилась немного не так, как он планировал. Молоденький мальчишка, очаровательный в своей неуклюжести и вечной задумчивости – так часто бывает с умными людьми, привыкшими разглядывать жизнь под всеми углами. Так всегда делал и сам Август. Просто сейчас он стал старше, опытнее, закалённее. – Никогда не прекращу, ты же знаешь, – парировал Гончар, весело улыбнувшись, показав при этом маленькие клыки – особенность челюсти, которая очень ярко соответствовала характеру издателя. Внешне уравновешенный и настоящий зверь в борьбе за то, что пожелает заполучить. – Таких, как ты – единицы. Ты хотя бы понимаешь, что просто написав строки на бумаге, заставляешь сотни тысяч людей погружаться в себя? В Свои Чувства. В Свои Мечты?! Ты заставляешь влюбиться в свою душу каждого своего читателя. Господи, как бы я хотел, чтобы ты выбрал меня. Август, я готов бросить все и уехать с тобой куда-нибудь далеко, чтобы ты был только моим! – Мне очень жаль, что это так выглядит со стороны, у меня не было цели, погружать тебя и читателей в свою душу. – Глупый, глупый, очаровательный Бог Любви! – восхищенно прошептал издатель, буквально пожирая глазами Августа. – Ты очень напряжен, счастье мое. Это твое новое увлечение явно тебя не радует! Поехали ко мне – я сделаю все, что только ты пожелаешь. Как всегда, ты же знаешь. – Нет, прости Феликс, сегодня действительно нет настроения. – Поэтому и нет! Не понимаю, зачем тебе этот мальчик? Он же наверняка ничего не умеет и не знает. Я же… любой твой каприз! Лю-бой! И только так и столько, сколько захочешь! Я всегда обожал отсутствие у тебя стоп крана и чувства меры! – Гончар положил свою ладонь на руку писателя. – Август, поехали. Обещаю никому не рассказывать! Отдохнешь, расслабишься – включим джакузи, с меня массаж! Отвлечешься, а завтра напишешь новый хит, от которого я опять перестану спать. И вместе со мной вся твоя орда поклонников! Август, поехали, ну? Давай, давай, поднимайся! Ты же знаешь, что лучше, чем у меня, тебе нигде не будет. Я твой самый преданный поклонник, я твой раб! Поехали, поехали… Август нехотя поддался на уговоры. Все же, как бы он себя не убеждал, а на душе действительно остался осадок. Молодой мужчина, безусловно, понимал, что Женя молод, и действительно еще не определился. Эти отношения становятся для него настоящим открытием себя. Но, при всем при этом – он ведет себя, как девчонка! Постоянно уворачиваясь и делая вид, что ему неприятны прикосновения Августа. Когда они с Феликсом садились в машину, писателю вспомнилась сцена, произошедшая в квартире Жени. Какими глазами парнишка смотрел на него, стоило только снять рубашку. Даже слепому было понятно, что Женя в тот момент чувствовал и, при всем этом, когда Август решил ему дать желаемое – вырывался, кричал. Что за ерунда? Надо было после первой же такой выходки отказаться от этих бессмысленных попыток доказать Жене свое расположение и симпатию. Но, он не мог. По непонятной для себя причине. Может быть, это просто секс? Стандартное напряжение? Тогда Феликс прав – все равно, с кем снимать это самое напряжение, а после отдыха все должно пройти само собой. Опираясь именно на эту симпатизировавшую ему своей простотой мысль, Август и согласился поехать домой к Гончару. Издатель и вправду прекрасно знает, что любит Август, и расстарается по полной. Возможно, завтра он посмотрит на Женю совсем другими глазами. Это только стресс. Книга, которая никак не пишется. Работа… Возможно. Посмотрим. Глава 6 За одно утро уже трижды проклял зеркало, потом свой вкус, а потому и саму жизнь. С такой невзрачной внешностью, совсем немужским телосложением, очень трудно выглядеть прилично даже в хорошей одежде, пошитой в мастерских крутых мировых дизайнеров. Но, может быть, сегодня в моих сомнениях совсем не внешность виновата, а скорее мое нежелание идти на работу. Эта неделя у меня по идее последняя, когда работаю в полную смену и каждый день, с понедельника начнется университет, и вообще-то с отделом кадров я договаривался на плавающий график, по сменам. А теперь что делать? Как бы отдел кадров на меня теперь имеет зуб, уверен в этом на сто процентов. А с Ним я разговаривать боюсь. Раздраженно сорвал с себя галстук. Нет, слишком официально! Как будто мне очень сильно нужна эта работа. Она как бы и вправду нужна, но… Со вчерашнего дня уже в сотый раз перебираю в голове причины остаться сегодня дома. Запереться, выключить все и больше не выходить за пределы этой квартиры! Мне так и не удалось справиться со своими мыслями и со своим предательским телом, которое вопреки всем доводам разума, с каким-то диким вожделением вспоминало Его прикосновения. Но я не такой! Все это ерунда! Глупая, идиотская игра. Не более того. Игра, которая теперь встала поперек моей новой жизни и не дает мне двигаться дальше. Работа в Инверсии – мечта. Я не хочу от нее отказываться, но и возвращаться мне тоже страшно. Пока что не прошло ни одного дня без… контакта с ним. Как же мне поступить? Я хочу прекратить это сумасшествие, но и не хочу отказываться от этой работы! Нет, решено, пойду. Пойду и попробую в последний раз! Как знать, может быть, по дороге что-то придумаю, как охладить пыл его издевательств надо мной. Грустно посмотрел на свое отражение в зеркале. Даже белая рубашка, деловая безрукавка и брюки не делали меня привлекательнее. Вот, если бы какая-то девушка обратила на меня внимание. Но на это надежды еще меньше. Никогда представительницы женского пола не смотрели на меня иначе, как только с жалостью и пренебрежением. Это уж точно провальный был бы план, собраться кого-то соблазнить. Кто угодно на этой планете, только не Женя. Куда мне? Так и не решив для себя, поступаю ли правильно, отправился на работу. И приехал в офис чуть раньше положенного. Примерно на час. Не хотел, называется! Даже в холле еще никого не было, только заспанный охранник. Я кивнул ему и быстро прошел к лифтам. Ну и пусть. Вчера же я опоздал. Не так и плохо показать, что чувствую свою вину. Главное, чтобы Он не интерпретировал этот поступок по-своему. Пусть там еще никого нет, подожду. Я задумчиво разглядывал металлическую кнопку вызова, как вдруг из-за моей спины раздался охрипший голос, какой бывает только с большого похмелья. – Доброе утро.