Любой ценой. С самого начала предполагалось, что Йесс Бьорн, Асад и прочие служащие ООН низшего ранга будут проводить проверки и писать отчеты, даже если на это уйдет много времени. И когда семья Марвы в Фаллудже узнала, что ее муж будет находиться в Ираке, по-видимому, длительное время, родственники, не поставив Асада в известность, послали приглашение в Данию, чтобы Марва вместе дочками приехала в гости к ним в Ирак, в город на западе от Багдада, и показала им детей. Радость при встрече была огромной не в последнюю очередь потому, что, как оказалось, Марва с Асадом ожидают третьего ребенка. Правда, шли только первые месяцы беременности, но новость есть новость, особенно если она хорошая. Марва своим приездом в Ирак хотела сделать Асаду сюрприз, и сюрприз удался. Вместе с дочерьми она вдруг появилась перед его палаткой. Сияя улыбками, готовая к его объятиям. Марва ждала, что муж закричит от радости: наконец-то они вместе стоят на родной земле, которая их породила! Но у Асада никакой радости ее появление не вызвало. Ирак – жестокая страна, и никогда не знаешь, что принесет следующий день. Поэтому он попросил семью проститься с родственниками и немедленно отправиться в Данию. Но у Марвы были другие планы. Если Асад все равно находится в Ираке, почему бы им иногда не встречаться у родственников в Фаллудже? Почти все время их брака он куда-то уезжал, так зачем же упускать шанс и не воспользоваться предоставленной судьбой возможностью? Асад был как масло в руках Марвы. Он любил ее, вместе с девочками она была для него той реальностью, ради которой он жил и дышал. Поэтому Асад уступил ее желанию, и это стало самой большой ошибкой в его жизни. – Мы договорились встречаться раз в неделю, и так продолжалось в течение месяца. Но потом Йесса Бьорна арестовала тайная полиция Саддама. Асад посмотрел на Розу, Гордона и Карла и собрался продолжать свой рассказ. – Ва-ау! Стоп! – сказал Карл. – Арестовала полиция? Он был инспектором по вооружениям, почему это не попало в прессу? Асад пожал плечами. На самом деле история была некрасивая. – Йесс сделал одну глупость. Он снял форму ООН и стал посещать места, куда его не приглашали. Он подкупал работавших там. Взламывал двери, если была такая возможность. Фотографировал машины и станки в легальных мастерских и корректировал фотографии таким образом, что вид у них становился подозрительный. – Ты принимал в этом участие? – спросила Роза. Асад покачал головой: – Нет, наоборот, я каждый раз отговаривал его, и в конце концов он стал уходить, не ставя меня в известность, что будет делать. Я знал, что он очень рискует, и однажды вечером он не вернулся. – Они его арестовали? – Да, и поместили в филиал номер один. – Мерзкое место, верно? – вырвалось у Гордона. Асад кивнул. Очень мерзкое место, он знал это лучше других. Асад пошел к начальству и сообщил об аресте Йесса Бьорна. В ответ ему было сказано, что в сложившейся обстановке сделать ничего нельзя. Человек снял форму и занялся шпионажем, так что придется ему самому решать свои проблемы. Мольбы родственников подключить дипломатические рычаги, чтобы заставить иракцев отказаться от обвинений в шпионаже, результатов не дали. По правилам этой игры следовало махнуть на Йесса рукой, в противном случае провалилась бы вся операция ООН. Асад знал, что они правы. Йесс сам отвечал за свои действия, а когда речь шла о шпионаже, саддамовские судьи редко проявляли милосердие. Но только после вынесения приговора, за неделю до того, как Йесса должны были казнить, серьезность ситуации дошла и до Йесса, и до Асада. Опустив глаза, Асад рассказал, что накануне вынесения приговора приехал Ларс Бьорн, брат Йесса. Он не стал терять времени даром. Трем незнакомым друг с другом иракским защитникам Ларс стал по очереди угрожать и слать проклятия, а в конце пообещал золотые горы, если они добьются освобождения его брата. Их реакция была однозначной: они презрительно смотрели на темные пятна пота у него под мышками и без экивоков заявляли, что форм подкупа, которые могли бы заставить адвокатов выступить против судейского корпуса Саддама, не существует. Они не желали стоять с петлей на шее рядом с поганым датским дураком. А знает ли он, сколько человек исчезло в анонимных могилах в пустыне и никто никогда не узнал, что с ними произошло? По истечении двух дней бесполезных угроз и увещеваний Ларс Бьорн понял, что ничего не добьется. Его брата выведут на эшафот, наденут на голову черный колпак, и он пролетит вниз через открывшийся люк с петлей на шее. Быстрая, но в то же время гарантированная смерть. Всю ночь в номере Ларса Бьорна в гостинице горел свет, а на следующий день он позвал к себе Асада и изложил ему свой план. – Мне не хотелось бы вмешивать тебя в это дело, Асад, но ты говоришь по-арабски, и ты опытный солдат. Если кто-то может освободить Йесса, то только ты. Асад забеспокоился. – Что это значит? – Ты бывал в тюрьме, куда попал Йесс? Она расположена на западе от Багдада в направлении Фаллуджи, родного города твоей жены. – Это Абу-Грейб? Я прекрасно знаю, где она расположена, Ларс. Но что мне там делать? Это ад на земле. Когда Ларс Бьорн закуривал, его руки дрожали. – Нет, это ее филиал, расположенный в нескольких километрах оттуда. Но, конечно, это тоже ад на земле. Человеческие законы там не действуют. Все, что там есть, – это пытки, насилие и страдание. За последние годы там казнили множество безвинных людей, и если ты туда попал, с тобой можно проститься. Что тебе там делать? Хороший вопрос. Тем не менее я попрошу тебя именно об этом. Ты должен помочь мне вызволить Йесса. Асад посмотрел на него в упор, холодный пот бежал у него по спине. За кого его принимают, черт побери? За супермена? – Ларс, в такие места люди не приходят добровольно. Как мы туда проникнем, и я уж не говорю о том, как мы его оттуда извлечем, чтобы они не заметили? Разве там нет солдат и охранников? – Асад, мы не будем извлекать его незаметно. Нам нужно каким-то образом добиться, чтобы они сами его выпустили. Асад закрыл глаза и представил себе эту тюрьму с массивными бетонными стенами и колючей проволокой. Этот человек потерял связь с действительностью, он сумасшедший. – Я вижу, о чем ты думаешь, Асад. Но поверь мне, этот план вполне реальный. Мы должны внушить их службе безопасности, что Йесса можно использовать как средство для того, чтобы немедленно прекратить инспекцию вооружений. Я уже поговорил с судьей, который приговорил его, и получил добро при условии, что согласится сам Йесс. – Ты хочешь сказать им, что Йесс шпионил с благословления ООН, так? Бьорн кивнул: – Да, и это скомпрометирует миссию ООН в такой степени, что ей придется прекратить инспекцию. Йесс будет лучшим оружием иракцев в этом маневре. – Я понимаю, что ты изо всех сил пытаешься спасти своего брата, Ларс, но это ведь ложь. И она вскроется. – Вскроется? Иракцам в высшей степени наплевать, правда это или ложь, если у них есть признание, которое они могут предъявить. Они уже обрабатывают его, говорит судья. Йесс – человек чертовски выносливый, но они избивали его до потери сознания, приводили в чувство холодной водой и избивали снова и снова. Они говорят, что он поддается и скоро скажет им все, что надо. В любом случае им уже известно, что он состоит в группе инспекторов вооружения. И произведет большое впечатление, когда он сделает заявление, что шпионить ему приказали его начальники, независимо от того, правда это или нет. Иракская разведка живет на лжи, Асад. Асад представил себе этого гиганта. Он видел Йесса в одной жуткой драке в Литве и знал, что тот может переносить боль такой силы, которую не выдержит больше никто из известных ему людей. Неужели сутки избиений могли сломать его? – Ларс, если Йесс сказал, кому он служит, значит они использовали самые изощренные формы пыток. Если его посадят перед камерой, то им придется ждать много дней, пока он что-то скажет. – Асада прошиб холодный пот при мысли, какими сатанинскими средствами они пользуются. – Может быть, его привяжут к стулу в закрытой комнате, добьются признания и казнят после этого. Кто им помешает сделать это, если он уже признался? – Они этого не сделают. Асад, ты пойдешь со мной и спасешь его. Волосы на голове Асада встали дыбом. Люди в иракских тюрьмах исчезали каждый день. Если кто-то туда попадал, то надо иметь что-то большее, чем просто везение, чтобы выбраться оттуда. Ларс подтолкнул к нему план какого-то здания. «Baghdad Correctional Facility, Annex 1, Abu Ghurayb Prison»[9], – гласила надпись. – Я не думаю, что Йесс пострадал в той степени, как они говорят и как ты опасаешься, потому что мне разрешили сегодня днем десять минут пообщаться с ним. Официально десять минут попрощаться с близкими дают всем приговоренным к смертной казни, но на самом деле большинство лишены этого права. Но только я пойду совсем не попрощаться с ним, а посвятить его в мой план. Ларс показал на ряд маленьких камер внизу схемы. – Здесь сидят приговоренные к смертной казни. Их выводят, пытают и, когда те рассказывают все, что надо тюремщикам, вешают или перерезают им горло. На незастроенных территориях позади здания находятся массовые захоронения. Бульдозеры вырывают глубокие рвы, там много места для новых трупов. Я прекрасно знаю, что там происходит. Палец Ларса пополз к довольно большой площади в правой части схемы. – На площади в этом углу мы будем очень близко от выхода. Вот здесь ты видишь проход, который ведет к выходу, единственному на территории тюрьмы. Он показал на крестик, поставленный близко от выхода. – Здесь на площади мы с тобой будем стоять. Когда его выведут из камеры смертников, то подойдут прямо к нам. Здесь расположена камера, и здесь Йесс произнесет свое признание. И чтобы подтвердить, что его никто не заставляет, я выйду перед камерой и спрошу его, не говорит ли он под принуждением. Он будет это отрицать. Так мы договорились с судьей. Потом мы выведем его за пределы тюрьмы, где ждет мой шофер, и уедем. – Все это звучит очень заманчиво. Но если что-то пойдет не так? – Тогда к работе приступаешь ты и обеспечиваешь, чтобы мы выбрались оттуда живыми. Ты знаешь язык и все время будешь внимательно слушать, чтобы мы вовремя отреагировали. – Этого я не понимаю, Ларс. Нам не разрешат войти туда с оружием. Как же мы сможем защищаться? – Асад, ты спецназовец. Если что-то пойдет не так, придется вспомнить, как можно отобрать оружие у других и вывести их из игры. Асад вытер со лба пот и повернулся к Карлу со стиснутыми зубами. Ему стоило немалых усилий все это рассказать, и он чувствовал тяжелую усталость. – Вот так это было. Ларс Бьорн был в отчаянии… Теперь мне надо отдохнуть, Карл. Ничего, если я схожу помолюсь и часок полежу? 13 Александр День тринадцатый Они попытались войти к нему.