В такое время люди по большей части еще не отправились на работу и доброжелательно отвечали на все вопросы. Причину посещения закамуфлировали опросом относительно проблем безопасности. Что бы это ни значило, люди не удивлялись. В современной Дании любой абсурд можно прикрыть подобными нелепыми формулировками. – А что с теми, кого нет дома? – спросил уже порядком вымотавшийся Гордон. – Мы будем к ним ходить весь день или придем после работы? – Дальше видно будет, – коротко ответила Роза. Гордон вздохнул: – Никак не думал, что история с парнем зайдет так далеко. Почему я его не расколол? Черт, что со мной не так? Я вообще не гожусь для этой работы. – Он посмотрел на Карла. – Я – юрист, Карл. Эта нервотрепка не для меня. Карл улыбнулся и похлопал его плечу. – Спокойно, Гордон. Если стоишь по горло в дерьме, не надо наклонять голову. Роза подхватила: – Ты слишком быстро выпрыгнул сегодня из постели, Гордон. Гребешок застрял в волосах. Ее взгляд проследил за рукой, которая похлопала по парику. Эта шутка повторялась раз в год, и потом все они умирали со смеху. – Хорошо, – сказал Гордон. – Я понял. Мы скрестим пальцы, а потом обзвоним магазины всего мира, которые продают самурайские мечи, ладно? Карл кивнул. Прекрасный план. Когда твое единственное занятие – это ожидание, что может быть лучше? Позвонил его мобильник, это был Асад. Карл посмотрел на часы, что-то рановато для него. – Я предпочел бы не задавать тебе этого вопроса, но ты приедешь, Карл? Кое-что произойдет сегодня, это мы знаем. Карл помахал рукой, чтобы остановить общий смех. Сейчас все было серьезно. – Что случилось? – Примерно в четыре часа ночи пришло письмо на электронный адрес полицейского участка. Я его тебе прочитаю. ВАЖНОЕ СООБЩЕНИЕ ДЛЯ ЗАИДА АЛЬ-АСАДИ Дальнейшие инструкции будут посланы по этому же адресу в течение дня. Жди неизбежного. И готовься попрощаться со своими родными и со своей жизнью. Галиб Голос Асада был спокоен. Чего нельзя было сказать о Карле. – У вас есть какой-нибудь след, Асад? Удалось выбить что-то из Хамида? – Они поработали с ним так, что не стоит говорить об этом вслух. Он ничего не сказал. Карл выругался. – Да, – произнес он, – хочется убить этого Хамида, но что это даст? – Люди Вебера изучают мой список, и у них есть свои идеи, которые им надо проверить. А мне остается только ждать. Снова. – А как дела с орнитологами и голубями? – Все городские площади с голубями под наблюдением. – Колоссальная работа, надо сказать. Город ведь огромный. – Я думаю, здесь нет ни одного человека, как-то связанного с полицией, который бы сегодня спал долго. – Удалось выяснить, кто отправил сообщение? – Сообщение было отправлено с мобильного телефона, который найден час назад в контейнере на Потсдамской площади рядом со зданием банка. – Мобильник был включен? – Да. Все было рассчитано на то, чтобы мы его нашли. – И что там было? – Ничего, кроме этого сообщения. – Мобильник новый или старый? – Не новый, поэтому нельзя проследить, где он куплен. Конечно, сейчас эксперты выясняют, нет ли стертых данных, которые можно восстановить. – Как жена Хамида? – Ее вызвали и допросили, но она абсолютно ничего не знает. Это очень юная женщина, и она даже не знала, что он родился здесь, в Германии. – А жена его брата? – Эта тоже ничего не знает. Поверь мне, здесь уже сделали все возможное. – Ты говоришь, что мобильник нашли на Потсдамской площади? Что они думают об этом? – Там, где он лежал, над площадью перекрытие. «Сони-центр», так это, кажется, называется. Так что в этом месте голуби вынуждены летать низко. Но сейчас рассматриваются и другие варианты. На Потсдамской площади интенсивное движение, там есть еще Музей шпионажа, возможно, это имеет символическое значение. Самый большой в Берлине торговый центр тоже близко. Но, вообще говоря, это всего лишь одно из возможных мест в числе очень-очень многих. Карл взял у Розы листок, на котором значилось время вылета. – Ты будешь держать меня в курсе, Асад? Самолет из аэропорта Каструп вылетает в пять минут первого. Через час после этого я буду на месте. – Надеемся, что это не слишком поздно, Карл. – Твои часы при тебе? – Да. – Значит, я буду всегда примерно знать, где ты. По дороге буду посылать тебе эсэмэски. – Потом он повернулся к остальным. – Вы поняли, о чем речь? Они кивнули. Розы сказала: – Не важно, боишься ты летать на самолетах или нет, Карл. Через несколько часов, в двенадцать ноль-пять, ты полетишь, потому что так надо. А мы здесь можем только ждать. Телефон зазвонил, когда Роза распечатывала посадочный талон Карла, и Гордон вскочил. «Неизвестный номер», – отпечаталось на дисплее. Гордон нажал на кнопку записи и включил громкий звук. – Вот как, Тосиро, ты все-таки позвонил. А Роза сказала мне, что ты больше звонить не будешь. Голос Гордона звучал бодро, но сам он был совсем не бодрым. Очень редко в своей жизни Карлу доводилось видеть настолько испуганное и напряженное лицо. – Да, но я же не попрощался с тобой, фараон. Тебе кажется более важным ухаживать за Людвигом, разве не так? – Мне очень жаль, Тосиро. Этого больше не повторится. – Рад слышать. Баба меня раздражает. Гордон сделал глубокий беззвучный вдох. – Ты достиг своей цели? Карл и Роза с тревогой переглянулись. – Минувшей ночью все пошло наперекосяк, но утром случился прорыв, и я абсолютно уверен, что сегодня вечером закончу. Я решил, что должен тебе это рассказать. Спасибо, что выслушал меня. – А кстати, Тосиро, что случилось с собакой? – спросил Гордон. Но связь прервалась. – Ты успел поговорить с Харди, Карл? – спросила Роза, налив чашку крепкого кофе для Гордона, который, понурившись, сидел в уголке. Маркус Якобсен в этот раз не очень высоко оценил его работу.