— А что на этот раз? Спросила Лана, отправляя в рот последний кусочек яблочного пирога. Она сама терпеть не могла эту вредную соседскую домработницу Таньку. Она была очень маленького роста, с огромной бородавкой на щеке и фамилия была ей под стать — Толстая. Когда ей изредка приходилось сталкиваться с ней на улице, Танька так заискивающе улыбалась и расспрашивала про здоровье, что у Ланы моментально портилось настроение. Однажды Лана даже подумала, что если и существуют на свете люди, которые способны за твоей спиной сделать какую-нибудь гадость или подлость, навести порчу или сшить куклу Вуду, то они должны выглядеть именно так. — Она говорит, что наша Эльза ночью прорыла лаз под их металлическим забором и помяла каркас хозяйской оранжереи. И что, если мы все не приведем в порядок до обеда, она будет жаловаться хозяевам, а ты знаешь, что с ними спорить себе дороже выйдет! Сказала Софочка и принялась убирать со стола. — Да уж! А что в свое оправдание говорит Эльза? Спросила Лана и, улыбаясь, посмотрела на Гарри. Гарри почесал переносицу и засмеялся: — Молчит, как Собака! Но мне, действительно, пришлось сегодня утром менять карабин на ее цепи, он был сломан. — Ну, тогда, мальчики, принимайтесь быстрее за дело! Как все почините, так и поедем! Гарри и Тао кивнули и стали быстрее работать челюстями. Лана прикурила сигарету и наблюдала, как ухоженные ручки Камиллы гладят полосатую лоснящуюся шерсть кошки. Это зрелище было весьма непривычным для Ланы, обычно они только мерялись силой взгляда с Камиллой. — И с чего бы это у вас такая идиллия? Спросила Лана непонятно у кого, потому что и Камилла, и Дуся одновременно подняли на нее глаза. Камилла рассмеялась и, посмотрев на Тао, сказала: — Я, кажется, знаю. Будь так добр, подай мне мою куртку с вешалки. Тао вышел из-за стола и принес куртку. Камилла засунула руку в карман и достала оттуда грязного плюшевого поросенка, которого обнаружила под полотенцем в корзине с едой для больного ребенка. Она положила его перед Дусей и весело сказала: — Ты этого, что ли ждешь, хитрая бестия? Дуся довольно мяукнула, схватила любимую игрушку и, убежав на кухню, скрылась в кошачьей дырочке. — Ну, дает! Сказал Гарри, сраженный умственными способностями животного. И вспомнив про Эльзу, обратился к Тао: — Пойдем, поможешь, вместе быстрее все сделаем, а то время то идет! Мужчины вышли из стола, поблагодарили Софочку за прекрасный завтрак и вышли во двор. Когда они ушли, а Софа начала греметь посудой, Камилла обратилась к Лане: — Вы же в город сегодня поедите. Ты бы не могла заскочить в скупку золота, подать вот это …, и она достала из второго кармана куртки блестящий кусок толстой проволоки из желтого металла и протянула Лане. Лана взяла его в руки, внимательно осмотрела и не найдя слов открыла рот. Затем медленно прикурив сигарету, встала из-за стола и, забыв по ходунки, пошла в сторону кабинета Сержа. Камилла, ничего не понимая, двинулась вслед за ней. Утренние лучи еще пробивались сквозь плотные портьеры на окнах, поэтому Лана, не дожидаясь пока разгорится освещение полностью, придерживаясь за книжные стеллажи, прошла к столу и уселась в кресло. Пепел от сигареты упал на чистый стол, но она этого не заметила, затушила окурок и открыла верхний ящик стола. Несколько минут она, молча, перебирала бумаги и, наконец, отыскав в нем лист с объявлением о пропажи Левы Гольдберга, достала его и слишком долго разглаживала рукой на столе. Затем, глядя на фотографию мальчика, она начала придавать куску проволоки форму оправы для очков. — Вот! Смотри! И Лана пододвинула фотографию и то, что у нее получилось сделать руками из золота. Камилла быстро посмотрела сначала на снимок, потом на кривую оправу и хотела что-то сказать, но закрыла себе рот рукой. — Где ты это взяла? Строго спросила Лана. — Нашла. Слишком быстро ответила Камилла. — Врешь. Говори правду! Ты что не понимаешь, что от этого зависит жизнь ребенка! — Янка дала вчера, когда я уходила от них ночью. — А у нее откуда? — Говорит, что нашла! Это правда! Я больше ничего не знаю! Да и с чего ты взяла, что это его оправа? Лана достала из стола лупу, внимательно осмотрела каждый сантиметр находки и протянула их Камилле. — Вот, читай! Около душки, через лупу был хорошо виден фирменный знак одной из самых дорогих ювелирных мастерских Столицы «PePo & Co.» — Скажи мне, какова вероятность того, что детская золотая оправа не принадлежит пропавшему ребенку, мать которого является хозяйкой сети ювелирных магазинов и мастерских. Я могла бы сейчас позвонить ей, и спросить какие очки носил ее сын, но я не хочу, чтобы к нам в дом через минуту ворвался бы целый вооруженный отряд полиции или ФСБ, и нас с тобой увезли в наручниках. Сегодня в три часа к нам приедет Алекс и он решит, что с этим делать, после чего, я думаю, он незамедлительно получит ордер на обыск цирка с собаками, и если твоя Яна здесь ни при чем, то тебе не стоит волноваться. Поэтому, сейчас, пожалуйста, вспомни все, что ты знаешь об этой женщине и расскажи мне. Лана достала из нижнего ящика пустой чистый конверт, сложила туда искореженную оправу и убрала в стол, а сама прикурила сигарету, и внимательно глядя на Камиллу, приготовилась слушать. Яна считала свое детство и юность самым счастливым периодом своей жизни. Она жила в полном окружении заботы и любви. Ее родители Дмитрий и Оксана Висицкие были верной и любящей супружеской парой в жизни и виртуозными напарниками под куполом цирка. Дмитрий вырос в семье среднего достатка в маленьком провинциальном городке, он с детства очень любил цирк. Пытался дрессировать кошек и собак, учился жонглировать и показывать фокусы, после уроков часто задерживался в школьном спортзале, чтобы потренироваться на брусьях, кольцах и канате. Родители всячески поддерживали увлечение сына, и поэтому, когда он закончил восьмилетку, они проводили его в областной центр поступать в цирковое училище. И хотя ничем конкретным он не покорил приемную комиссию, преподаватели отметили огромное желание юноши работать в цирке и ту искорку в глазах, без которой оно невозможно. Дмитрия приняли в училище на жонглерское отделение. Годы учебы пролетели легко и весело, но окончание училища совпало для Димы с призывом в армию. Когда в военкомате медицинская комиссия оценила физическую подготовку юноши, то ее решение было единогласно — войска специального назначения. После демобилизации молодой сержант с наградами на новеньком кителе вернулся в родной городок. И когда он с букетом цветов для матери, понимался на второй этаж в родительскую «хрущевку», то на лестничной площадке встретил свою бывшую одноклассницу и подругу по спортзалу Женьку. Женька была не одна, к ней на каникулы приехала в гости однокурсница из Столичного института физкультуры красивая и очень модно одетая девушка Оксана. Женька представила их друг другу. Это была любовь с первого взгляда, которая бывает только один раз и на всю жизнь, и эта любовь была взаимной. Дима протянул Оксане букет, купленный для матери и пригласил ее вечером на свидание. Оксана сразу же согласилась, но попросила, чтобы этот букет Дима подарил маме, а ей купил бы вечером. Димка ошалел от такой проницательной девушки, и его первыми словами при встрече с родителями, были: «Я женюсь!». Оксану воспитывал один отец и души не чаял в своей единственной дочери. Он был директором зажиточного охотничьего хозяйства, созданного исключительно для отдыха и развлечения партийного руководства страны и их близких людей. Так же туда частенько заезжали и так называемые «блатные» клиенты: директора крупных магазинов и фабрик, стадионов и ресторанов. У каждого работника этого хозяйства был свой особняк со всеми удобствами в заповедной лесной зоне, а всех детей развозил по школам Столицы и забирал специальный автобус. Надо ли объяснять, что с таким отцом у Оксаны было все, чего она только желала от самых красивых игрушек до модной одежды. Отец баловал дочку, как только мог, но это не портило ее, и за любовь и заботу она платила отцу той же монетой. Все свое свободное время она старалась проводить с ним. Зимой они катались на лыжах и охотились, летом сплавлялись по реке и рыбачили. Часто уходили в походы с ночевкой, разводили костер и готовили себе ужин из своей же добычи. Оксана рано научилась метко стрелять и орудовать ножом, с детства наблюдая за тем, как отец делает из зверей чучела, она научилась не бояться смерти, а ее частые походы с отцом закалили в ней силу воли и выдержку. Когда она окончила школу, проблем с выбором дальнейшего образования тоже не возникло, ее как победительницу всех городских и областных олимпиад по биатлону, практически без экзаменов приняли Столичный институт физической культуры, где она была лучшей студенткой и гордостью ВУЗа. На день совершеннолетия отец подарил ей новенькую «шестерку» и она, с первого раза сдав на права, уже не представляла себе жизни без риска и скорости. На этой машине они и приехали в гости к Женьке. По счастливому случаю, приход Димы Висицкого из армии совпал с приездом в их городок цирка Шапито Бориса Загорулько. Димка, не задумываясь, купил три билета и пригласил Оксану и Женьку на представление. Цирк расположился на главной площади городка, рядом с памятником Ленину, его новый шатер играл разноцветными красками, а внутри пахло сказкой и чудесами. В зале был аншлаг, и зрители в восторге от представления не только хлопали, но кричали и свистели. В программе были представлены все жанры циркового искусства от пантомимы и клоунады до великолепных воздушных гимнастов и дрессированной зебры. Но гвоздем программы был старый индус-метатель ножей. В центре арены устанавливался вращающийся деревянный круг с изображением мишени. Индусу нужно было уметь очень четко чувствовать время вращения мишени, острый глаз и твердую руку, чтобы брошенный нож всегда оказывался в ее центре. Задача усложнялась, когда круг начинал вращаться быстрее. Зал замирал в ожидании каждого броска, и после удачного попадания взрывался аплодисментами. Казалось, что ножи, которыми он так ловко жонглирует, были привязаны на невидимые веревочки и беспрекословно ему подчинялись. Поэтому, когда индус пригласил на сцену добровольца Дима не задумываясь выбежал на арену. Старый индус был удивлен не столько храбрости молодого человека, сколько его скорости, так как он опередил подсадного артиста в зале. Циркач поставил Диму на платформу, где была установлена мишень, и велел развести руки и ноги в стороны. Платформа начала вращаться, и индус начал метать ножи, они со свистом пролетали шесть метров и вонзались в деревянный круг в миллиметрах от Диминого тела и головы. Во время всего номера Дима ни разу не дрогнул и не зажмурился, и когда из динамиков под куполом раздался звон фанфар, зал встал, провожая бывшего спецназовца, в камуфляже и голубом берете, криками: «Браво!!!» Дима уже начал уходить с арены и тут он оглянулся и увидел, что платформа еще вращается. Тогда он быстро провел правой рукой по своему бедру, никто даже не успел заметить, как в его руке оказался спецназовский «нож для выживания» и через долю секунды он уже летел в деревянную мишень и вонзился точно в яблочко. Зрители ликовали, и счастливый Дмитрий спустился в зал, где его ждали девушки. Вечер обещал быть прекрасным, если бы на выходе его не скрутили четыре милиционера и не забрали в участок на трое суток за хулиганство, с легкой руки бдительного хозяина цирка. Через три дня у ворот городского отделения милиции его встречали расстроенные родители и смуглый худой человек, в котором Дима безошибочно узнал старика индуса. Виртуозный метатель ножей сказал ему тогда: «Я давно уже ищу себе замену, ты мне подходишь, но у меня есть только год, чтобы обучить тебя моему мастерству, а затем я уеду, чтобы умереть на родине своих предков». Оксана, так и не поучив свой долгожданный букет, уехала продолжать учебу в Столице, и Дима, не раздумывая, принял предложение старого циркача. Тут и весьма кстати пригодился его диплом циркового училища, и молодой рыжеволосый директор цирка Шапито Борис Загорулько принял Дмитрия Висицкого на работу учеником и напарником метателя ножей. Этот год в жизни Димы пролетел, как один день. Он сутками работал и жил в цирке. Постоянные тренировки, репетиции и гастроли не позволяли молодому парню думать ни о чем другом, кроме работы. Даже когда цирк «уходил на каникулы» его учитель не позволял ему отдыхать, он научил Диму всему, что умел сам, открыл ему все секреты мастерства и как обещал, через год покинул цирк. На прощание учитель подарил ему старинный кинжал с серебряной рукояткой, который он всегда носил за поясом в деревянных ножнах, оклеенных бархатом. В охотничье хозяйство, куда вернулась Оксана после окончания института с красным дипломом, цирк Шапито Бориса Загорулько приехал на одно выступление, так как хозяйство было не большим, а заплатили им как за недельные гастроли. Цирковую программу закрывал номер метателя ножей Дмитрия Висицкого. Номер был отработан и поставлен стариком индусом и поэтому проходил без изменений, как и год назад. И когда, под аплодисменты зрителей артист попросил выйти добровольца, то на арену выбежала стройная высокая молодая девушка. Сердце метателя дрогнуло, когда он узнал в ней Оксану, их глаза встретились, но Дмитрий знал, что если дать волю эмоциям, то это может закончиться трагедией и поэтому, его рука оставалась твердой, и он уверенно метал ножи по контуру любимой девушки. После окончания представления они прогуляли всю ночь до утра, а по стольку, поскольку утром цирк уже начал готовиться к отъезду Дима сделал предложение Оксане, и она его, не задумываясь, приняла. Отец Оксаны знал, что он вырастил не только сильную, но и умную дочь, поэтому к ее выбору он отнесся с уважением и принял Дмитрия как сына. Днем, покидающую хозяйство, вереницу цирка замыкала малиновая «шестерка» молодоженов. Любовь помогала Оксане с легкостью переносить все тяготы жизни жены артиста бродячего цирка. До рождения Яны Оксана была помощницей и ассистенткой мужа. Яна родилась во время гастролей цирка в небольшом провинциальном городке, где ее и крестили. Крестным отцом девочки вызвался быть карлик фокусник Кеша. Дима и Оксана жалели этого человека и не смогли ему отказать. А когда Яне исполнилось три года, Оксана стала напарницей мужа. Родители очень любили свою дочь и старались сделать ее жизнь радостной и счастливой. До семи лет Яна часто гостила у любимого дедушки, а когда пришло время, идти в школу, она переехала к нему жить. К тому времени охотничье хозяйство реорганизовали в большой поселок, в котором была своя школа. В будни она жила с дедушкой, а все выходные и каникулы она проводила с родителями в цирке. Дед воспитывал внучку, как дочь. Учил ее охотиться и рыбачить, а в цирке ей очень нравилась акробатика и, конечно же, метание ножей. Девочка росла очень общительной и доброй, вся труппа просто обожала ее, а ее крестный просто не чаял в ней души, и постоянно одаривал ее сладостями и подарками. Яна уже не представляла свою жизнь без цирка. Ее шестнадцатилетние совпало с гастролями цирка в соседней области, но родители после представления все равно примчались к ней на новенькой иномарке. Они просидели всю ночь за праздничным столом с дочкой и отцом Оксаны. В ту ночь отец вручил ей свой талисман — кинжал с серебряной рукояткой, прощальный подарок своего учителя индуса, который так притягивал ее с детства. Будучи ребенком, она часто просила отца дать его ей посмотреть и поиграть. Ее завораживала красота этого кинжала, и она всегда мечтала его иметь. Ранним дождливым утром родители попрощались с дочерью и отцом Оксаны, они очень торопились успеть к представлению. В это утро они виделись последний раз. Сердце отца не выдержало известия о гибели единственной дочери и любимого зятя, и оно остановилось. Так в один день Яна потеряла троих самых близких ей людей. На похороны приехала вся цирковая труппа и Яна попросила их взять ее с собой. К тому времени Борис Загорулько уже начал стареть, толстенький и лысеющий директор побоялся взять девушку для работы в цирке, ведь по закону до ее совершеннолетия такие вопросы должны были решаться либо с родителями, либо с опекунами девушки. Но после короткого разговора с Кешей, Борис не смог отказать Яне, и она была принята в труппу. Поначалу девушка работала ассистенткой у жонглеров, принимала участие в простейших номерах акробатов, помогала ухаживать за животными, но все свободное время она тратила на тренировки, отрабатывая метание ножей. И когда Яне исполнилось восемнадцать лет, директор разрешил ей выступить с отдельным номером. Успех молодой метательницы ножей превзошел все ожидания, и постепенно стал завершать все цирковые представления. Все! Остальное ты знаешь! Выдохнула Камилла и замолчала. Лана ничего не отвечала, она думала, сопоставляла факты и делала выводы. Камилла нервно теребила подол своего халатика и, глядя в пол, добавила: — Полгода назад у Яны обнаружили неоперабельную опухоль мозга, врач дал ей месяца четыре, так что она два месяца уже пережила отпущенный срок. У нее страшные головные боли и провалы в памяти. Роман ничего не знает, она попросила меня ничего ему не говорить и позаботиться о нем и Яше после ее смерти. И еще она дала мне на хранение документы на наследство. Родители ее отца завещали ей свою квартирку. — Сколько у тебя есть денег? Спросила Лана. Камилла быстро провела рукой по груди и достала из-за выреза мятую бумажку в 50 долларов. — Вот. Это все! Но я могу заложить свои украшения и часы, а для чего тебе деньги? — Не мне, а тебе! Но этого мало! Пойдем! И Лана, придерживаясь за стеллажи и стены, направилась в столовую. Там она сняла с полки жестяную банку из-под печенья и вытряхнула содержимое на стол. На столе оказалось около семи тысяч рублей. Лана отсчитала ровно шесть и, приложив к ним Камилллин полтинник, протянула их цыганке. — Держи! А сейчас приведи себя в порядок и иди в цирк! Скажешь Яне, что это все, что смогла получить за оправу и под любым предлогом оставайся там. Смотри во все глаза и уши держи открытыми. Я считаю, что твои родственники попали в беду, только ни слова не говори им об этом! Да и скажи им, что мы зайдем после представления попрощаться. Все поняла? Камилла кивнула. Тут в прихожей послышался шум и голоса Гарри и Тао, и Камилла поторопилась уйти наверх. Мужчины вымыли руки, и зашли в столовую. Лана сидела за столом и курила. — Ну, если Эльза еще хоть раз забежит на соседскую территорию, я ее пристрелю! Сказал Гарри, но видно ему стало жалко глупую псину, и он добавил: — А лучше эту Таньку Толстую! — Угу. Буркнул себе под нос Тао. — А я на шахере постою! — Тао! На шухере, а не на шахере! Уже больше ода живешь в России, а не знаешь практически основ русского языка! Стыдно, доктор! Весело сказала Лана. А что такие злые? — Да, я больше чем уверен, что наша хрупкая Эльзочка просто физически не могла так помять им каркас! Скорее всего, это она сама… — Ну, как дела, мальчики? Вошла в столовую довольная Софочка. — Все починили. Ответил Гарри и взял со стола самое красное и крупное яблоко. — Ну, если эта ужасная баба завтра сама поцарапает вилкой летнюю беседку и скажет, что это сделала Дуся, я ей ее перекрашивать не буду. Серьезно ответил Гарри и громко откусил пол яблока. — Софочка! Мы уезжаем! Будем около трех часов! К нам на обед заедет Алекс! Громко предупредила Лана. — Все поняла! Ответила Софа из глубины кухни. — Поехали? Спросила Лана и посмотрела на часы, они показывали 12.25. Куда сначала? — В больницу, а то у них скоро обед и сончас! Ответил Тао и встал из-за стола, увидел на полке свой фотоаппарат и воскликнул: — Я совсем забыл про него! Как же я умудрился его сломать? — Это кто-то сделал специально, так сказал Алекс! Ответила Лана и вышла в прихожую, чтобы одеть куртку. — Но как? Кому это нужно? Да я его и из рук не выпускал весь вечер! — Выпускал. Когда я зашел в палатку, карлик тебя сфотографировал с клоуном! Серьезно сказал Гарри и почесал переносицу. Все трое вышли во двор и направились к воротам. На улице дул ветерок и заметно похолодало. — С клоуном, который не выступал на арене! Добавила Лана и достала из пачки сигарету, но не смогла прикурить, потому что в ее любимой зажигалке опять закончился бензин, и она посмотрела на Гарри. Гарри достал из кармана дешевенькую зажигалку, которую он недавно купил для таких случаев и щелкнул ею перед лицом Ланы, но ветер затушил пламя. Тогда Гарри повторил попытку, и Лана прикрыла огонь рукой, но на секунду задумалась, облизнула губы, смяла сигарету в руке и бросила ее на дорожку. — Я вспомнила! Почти крикнула она. Быстрее звони Алексу! — Что вспомнила? Спросил Гарри, но, не дожидаясь ответа, достал телефон и набрал номер. — Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети! Повторил он слова, услышанные в трубке и посмотрел на Лану. — Черт! Я совсем забыла, он же на совещании! Я вспомнила, у кого я видела татуировку с изображением жука! У клоуна… Он дважды мне давал в тот вечер прикурить! Лука прячется в костюме клоуна в цирке! Значит, мы были правы! И этот карлик тоже при делах, раз он так ловко вывел из строя камеру Тао. — Да, но не нужно забывать, что при побеге Луки были убиты два человека и один ранен. Преступники вооружены и опасны, поэтому действовать нужно предельно осторожно иначе могут пострадать еще люди, тем более что до завтра он никуда не денется. Сегодня у них последнее представление, так что время у нас пока есть. Сказал Гарри и завел машину. Проезжая мимо дома банкира Гольдберга, все обратили внимание на машину скорой помощи во дворе и реанимационную бригаду, которая быстро вбегала по мраморным ступенькам дворца. Лана подумала, что, наверное, страшнее известия о смерти ребенка может быть только неизвестность о нем, хотя многие могли бы с ней поспорить на тему о «смерти надежды». Машину остановили на блокпост, и тщательно обыскали два младших лейтенанта. Всю дорогу до больницы никто не произнес ни слова. Охранник на воротах не хотел пропускать «Мерседес» на больничную территорию, но Тао вышел, сказал ему несколько слов и тот поднял шлагбаум. Лана оценила заботу китайца только после того, когда они, петляя по территории, доехали до отделения реанимации, она представила, как бы ей пришлось ковылять по здешним закоулочкам. Благо отделение находилось на первом этаже, но и здесь у двери за столом сидела толстая женщина. Не смотря на Ланины ходунки, она так ловко выпрыгнула из-за стола и загородила своим огромным телом маленькую дверь. Лана посмотрела на Тао. — Будьте добры, позовите заведующего отделением. Вежливо сказал китаец, обращаясь к женщине. — Иван Филиппович сейчас на обходе! Важно заявила толстуха. Тао взглянул на часы и уже более строго добавил: — Еще нет! И скажите, что его ждет Тао. Женщина лениво вылезла из-за своей амбразуры и с недовольным лицом, боком протиснулась сквозь узкую дверь. Через минуту к ним легкой походкой вышел человек в белом халате, внешне очень похожий на А.П. Чехова. — Тао! Голубчик! Чем могу…? Начал говорить человек, но Тао отвел его в сторону и тихо что-то ему сказал, после чего лицо врача стало серьезным, и он сказал, обращаясь к вахтерше: — Степанида Афанасьевна! Быстро выдайте этим людям три халата и проводите до 125 палаты! И, обращаясь к китайцу, добавил: — Рад был тебя видеть, заходи как — нибудь, у меня недавно был преинтереснейший случай, очень бы хотелось услышать твое мнение. И доктор скрылся за дверью. Гарри уже надел халат сам и помог Лане, Тао привычным движением накинул его себе на плечи и все трое медленно двинулись по узкому больничному коридору, в котором ужасно воняло медикаментами и жареной рыбой. Толстая тетка Степанида остановилась около двери с номером 125 и, пропустив всех троих в тесную больничную палату, направилась обратно. В палате стояла всего одна кровать, на которой спал человек с перебинтованной головой. На шум он открыл глаза и испугано приподнял голову с подушки. — Лежите, лежите! Вам вредно вставать. Эти люди зададут Вам несколько вопросов по поводу происшествия, в результате которого Вы здесь оказались. Сказал Тао. — Господи! Ну, сколько же это может продолжаться? Начал было ныть больной, но Гарри резко ответил: — Столько, сколько потребует следствие, чтобы найти и наказать убийц Ваших товарищей. Он взял у Ланы ходунки и подвинул ей стул. — А, теперь расскажите все еще раз, как можно подробнее! Лана внимательно слушала рассказ раненого конвоира, но ничего нового не услышала и тогда она обратилась к лежащему человеку: — Да, это все мы знаем, это факты, но хотелось бы узнать о ваших ощущениях. Я понимаю, Вам было страшно, но постарайтесь вспомнить что-то необычное, пусть это Вам показалось в ту минуту не значительным или невероятным. Сейчас не столько важно, что преступники на свободе, а сколько то, что возможно, жизни маленького мальчика угрожает опасность! Тут Лана заметила во взгляде раненого человека какое-то сомнение и уцепилась за него! — Я Вам обещаю, если вы не захотите, чтобы эта информация была причислена к официальным документам, то о ней никто не узнает. Было видно, что человек готов что-то сказать, но не решается! Лана понимала, что его нужно дожимать. — Вы поймите, ваших товарищей уже не вернуть, но есть предположение, что преступники похитили 8-летнего ребенка и его жизни каждую секунду угрожает опасность. Поэтому, любые даже фантастические сведения могут оказаться полезными. Даже если вы в момент нападения видели клоунов или НЛО! Гарри едва заметно улыбнулся и отвернулся, почесав переносицу, Тао, напротив, стал очень сосредоточенным, а Лана не сводила глаз с раненого конвоира. — Вот Вы тут все о жизни какого-то ребенка толкуете, а мне все время кажется, что в меня ребенок стрелял! Когда он целился мне в голову, он держал пистолет на уровне груди. Я только лица его не видел, даже подумал, что бандит на колени встал, но успел посмотреть вниз и запомнил маленькие черные кроссовки, а дальше все-провал! — Умираю, хочу курить! Сказала Лана и быстро встала со стула и, не сказав ни слова, выкатила из палаты ходунки и направилась к выходу. Гарри едва попевал за ней, а Тао на несколько секунд задержался в палате и уже почти бегом догнал их у машины. Лана жадно курила. Гарри еще раз попытался дозвониться до Алекса. — Бесполезно. Телефон выключен, значит еще на совещании. Сказал Гарри, и завел мотор. Тишина в машине никого не раздражала, каждый думал о своем. Тао обратил внимание, что Лана ерзает на сиденье и ее раздражает даже ремень безопасности, она только что курила, но уже снова достала пачку сигарет, и попросил Гарри подвести его к моргу. Гарри, не задавая вопросов, резко свернул в сторону и уже через три минуты затормозил рядом с постоянным местом работы Тао. — Я быстро! Сказал китаец и почти бегом побежал к одноэтажному зданию с решетками на окнах. Вид из окна машины напомнил Лане, как она почти год назад приезжала сюда, чтобы забрать прах любимого мужчины. Сначала просто ее лицо скривилось, и по щекам потекли слезы, но стоило Гарри спросить у нее, что случилось, как она громко разрыдалась и у нее началась истерика. Дверь машины с ее стороны открыл Тао, он держал одной руке две желтые капсулы, а в другой маленькую бутылочку с питьевой водой. Лана схватила у него с руки таблетки и, рыдая, начала их запивать, но подавилась, закашлялась и облилась водой. Тао, молча, достал из кармана упаковку одноразовых носовых платочков, выдернул три штуки и протянул Лане. А Гарри достал из бардачка пачку сигарет, которые он всегда старался возить с собой и сам прикурил Лане сигарету. Лана, как могла, вытерла лицо, руки и промокнула мокрые коленки, еще захлебываясь воздухом, она закурила, и начала медленно успокаиваться. — Теперь можем ехать. Сказал Тао, обращаясь к Гарри и сел в машину. Лана оглянулась и благодарно посмотрела на проницательного китайца. — Давайте соберем мозги в кучку, а то я что-то совсем запуталась! Сказала Лана и выбросила окурок в приоткрытое окно. И так, позавчера к нам в поселок приехал цирк… — А, по-моему, нужно начать с того, как в этот цирк приехал Зверь. Перебил Лану Гарри, ловко выруливая с территории больницы.