Свидетель опознать его не смог. Темно, сказал, было, как бы не ошибиться. Но при этом заметил, что Прохор очень похож на убийцу. И комплекция, и движения. Да и в профиле знакомые линии… Показания свидетеля к делу не пришили, зато баллистическую экспертизу провели в рекордно короткие сроки. Да, Вагнера убили из его пистолета. И алиби у Прохора не было… – Не хотела тебе говорить, но сегодня Голика арестовали, – вздохнула Инна. – Он здесь каким боком? – встрепенулся Прохор. – Старое дело подняли… Помнишь, он человека по пьяному делу сбил? – Помню. Голик не напился тогда, а обдолбился. И человека сбил насмерть. Ему грозил реальный срок, но дело замяли, спустили на тормозах. Три года прошло, и вдруг вспомнили… – Боюсь, что кто-то заказал «каштаны из огня», и менты их таскают… Арестуют Голика, арестуют других… С кем ты останешься? – Может, сверху план спустили, – пожал плечами Прохор. Сначала братву опустили на уровень ниже травы, а затем начали выкорчевывать корни. Вагнера в расход, Прохора за решетку… Одним выстрелом двух зайцев. – Не знаю… Может, и по плану… Но дело дрянь. Если все идет по этому плану… – Ну, бизнес-то не арестуют. – Не арестуют. Но ударить могут сильно. – И кому это нужно? – Не знаю. Прохор занимался всем, что приносило деньги. Доля в рынке «Южный», частное охранное предприятие, ломбарды, быстрые кредиты, автозаправки, рестораны, магазины… Еще строительная фирма, через которую осваивались бюджетные средства. Были у него в городской администрации свои люди, они помогали ему получать выгодные подряды на строительство, благоустройство. Из-за одного такого подряда он и схлестнулся с Вагнером. Но Вагнер не стал бы организовывать игру, из которой сам выбыл первым. – Может, из мэрии ветер дует? Не нравится городским чинушам, что их держат за «Фаберже», вот и бросили вызов и Прохору, и Вагнеру. Или все, или кто-то из них… Тот же мэр мог решиться на такой выстрел. И возможности у него для этого были. – Я разберусь. – А если сама под раздачу попадешь? – Все возможно… Детей надо увезти. Хотя бы на лето. Прохор кивнул. Была у них вилла в Испании, на берегу Средиземного моря. Да, там дети будут в безопасности. – И ты сама давай езжай. – А дела? – Дела… Если братву прессовать начнут… Если еще кого-то заметут, бросай все. – Тебя замели… – с горечью усмехнулась Инна. – И за этим я вижу крепкую руку. И холодный ум… – И холодный… И быстрый, – кивнул Прохор. Он хорошо помнил тот момент, когда в его жизнь ворвалась Мила. Что, если она «сняла» Алика только для того, чтобы застрелить Прохора у него в тире? А возможность у нее для этого была. Вариант простой, она стреляет как бы случайно. Пока Троха соображает, она кончает и его, а затем и Алика, сваливая все на него… Но Прохор не позволил бы выстрелить в себя, он, как всегда, был наготове. И она это поняла. Но Мила могла убить его потом. Отравила бы его, и гудбай!.. Но, видно, заказчик изменил решение. – Этот ум как-то узнал о наших с Вагнером терках. – Ты говорил об этом с Милой? – Нет, конечно… – Ну да, ты же с ней не теми секретами делился, – не удержавшись, съязвила Инна. – Ты меня прости, ладно? – Да я-то прощу, а насчет суда не уверена… – Главное, руки не опускать. – За меня не беспокойся. Лучше сам духом не падай. – Шутишь? Где наша не пропадала! – Может, пока не поздно, продадим бизнес? – Кому? – спросил Прохор, вспомнив историю с Егором Корольковым. Этот «жук» когда-то был бандитом первой волны. Потом ударился в бизнес, поднялся, но связи с братвой сохранил. И с Афонычем у него было все на мази. Потому Прохор и попал под удар… Крутым он был, этот Королек, но Прохор все же заставил его сбежать из города. Королек тоже тогда бизнес продавал в спешном порядке… Сейчас он в Москве, дела вроде бы неплохо идут… – Да кому угодно! Пока у нас есть силовая поддержка… – Пока что мы еще можем продать кирпич с земли… – кивнул Прохор. – Причем по хорошей цене… А дальше что? – Вложим деньги в акции… Варианты есть, и очень хорошие. – Будем жить на проценты? – На дивиденды. – Дело нужное, – усмехнулся Прохор. – На Колыме без дивидендов не проживешь. – Не думаю, что до Колымы дело дойдет. Но если вдруг, эти дивиденды тебя и вытащат. – Как? – Я обязательно что-нибудь придумаю. – Ты думай, чтобы до Колымы дело не дошло. – Если честно, я на твоих ребят не очень-то рассчитываю. Я частное детективное агентство подключила. Из Москвы. Они мне помогут на твою Милу выйти. Оттуда она… И ветер оттуда дует… Я заставлю ее дать алиби… Прохор хотел спросить, почему Инна грешит на Москву, но дверь в камеру вдруг открылась, и появился полковник Решетников, заместитель начальника ГУВД. Лощеный, холеный, выбритый до синевы. – И что здесь такое? – взвыл он, увидев Инну. – Командир, ты чего? – скривился Прохор, глядя, как Инна вскакивает с койки. Не нравилось ему, как какой-то «полкан» смотрит на его жену, да еще и орет. – Немедленно освободить помещение! Инна кивнула, прощаясь с Прохором, направилась к двери, но Решетников посторонился с явной неохотой. Инне пришлось протискиваться между ним и дверным косяком. Прохор едва сдержался, а так хотелось зарядить наглецу в морду. – Что здесь за бардак? – обращаясь к нему, спросил Решетников. Прохор молчал, исподлобья глядя на него. Если он останется на коне, Решетников пожалеет о своей выходке и без всяких угроз. А если жизнь все-таки опустит и у него не будет возможности наказать этого козла, то ни к чему попусту сотрясать воздух. – По своим правилам хочешь здесь жить, Кожухов! Не выйдет! Закончилось твое время! Теперь ты будешь жить по нашим правилам… Если вообще будешь жить, – немного подумав, добавил полковник. Прохор и на этот раз промолчал. Вагнера больше нет, его самого уже поставили в очередь, так что возможно все. Но Решетников – последний человек в списке тех, с кем бы он хотел делиться своими тревогами. Даже если ему что-то известно. – В четвертую камеру его давай! – рыкнул мент. – Есть, товарищ полковник! – взял под козырек стоящий за ним надзиратель. В четвертой камере тоже недавно сделали ремонт, но здесь больше воняло дерьмом с параши, чем свежей краской. И людей полный комплект, даже приткнуться некуда. Но изолятор временного содержания – еще не тюрьма, и правила здесь попроще. Кто сильней, тот и прав, кто смел, тот и съел. Впрочем, Прохору не пришлось вступать в схватку за «место под солнцем». Губастый верзила с надорванным ухом знал, с кем имеет дело, поэтому сам предложил ему свою шконку. И тут же согнал с койки своего соседа… Укладываясь на кровать, Прохор подумал о том, что его знают и в следственном изоляторе, так что и там можно устроить себе сносную жизнь. Если только менты не вмешаются… Розовощекий следователь стелил мягко, но именно это и напрягало. Прохор хорошо помнил младшего советника юстиции Охримова, натурального громилу-мордоворота. На внешность – натуральный Бармалей, которым начитанные мамы пугают детей. Глядя на него, Прохор всерьез думал о пытках, но Охримов даже голос на него не повысил. Общался вежливо, на «вы», только вот после разговора с ним Прохор оказался в одной камере с михеевскими бандитами. Там не драка была, а натуральная бойня. Ему повезло, он вышел победителем, но ведь его могли и по плинтусу размазать… Тогда, одиннадцать лет назад, Прохор был никем, но и сейчас его влияние пытались свести к минимуму. А менты взялись за дело всерьез. Сначала «приняли» Голика, за ним Ялика и Вагу. Остальные пацаны ушли в подполье. Да так глубоко, что Прохор не мог до них докричаться… Прессовали не только его братву. Вчера спецназ отработал кафе, в котором собирались вагнеровские. Отработали жестко, с задержаниями…