«Ну-ну… — продолжал звучать голосок внутри, — а кто только что мечтал о нем? А?» — Хватит! — громко сказала я вслух, обрывая поток сочащихся глупостей. Надо выкинуть все мысли о нем. Как я вообще позволила себе подобное? Дура! В этот момент открылась водительская дверь. — Эй, ты в порядке? Оглянувшись на Яна, в очередной раз ощутила себя нелепо… Поэтому кивнула в ответ и пристегнулась ремнем. — Уверена? — устроившись за рулем, опять спросил он. — Да. Устала. Мне хотелось провалиться, исчезнуть, лишь бы не быть сейчас рядом с ним в замкнутом пространстве. Ведь стоило завести машину, теплый воздух окутал меня и аромат, уже смешанный с мужским, только его запахом, стал интенсивнее. Он забирался внутрь и действовал возбуждающе, а подсознание вновь подсовывало картинки… Мне стало жарко. Я расстегнула пуховик, сняла шарф и шапку. Обняв себя, уставилась в окно, за которым простиралась темнота. И тут моего лба на несколько секунд коснулась его рука. — Что с тобой? Плохо? Температура вроде нормальная… Хотелось завыть от нахлынувших эмоций и просить, чтобы он не убирал свою ладонь. «Да что со мной такое?! Надо срочно что-то делать». — Все хорошо, — сказала стандартную фразу. И села удобнее. — Как знаешь… Да, кстати, давно хотел поблагодарить за маму. — В каком смысле? — я мгновенно переключилась, отвлекаясь от навязчивых мыслей. — Она довольна тобой. А я рад, что ей не приходится много работать по дому. — Ваша мама добра ко мне… — Можно на «ты», — перебил Ян. — Что? — Говорю: перестань «выкать». — Неудобно как-то… — Тогда это приказ. — Приказ… — повторила я и поникла. Пожалуй, лучшее отрезвляющее слово. Сам того не понимая, указал на мое место. Так правильно. Уткнувшись в меховую оторочку на капюшоне, я смогла расслабиться и выкинуть тот бред. И планировала молчать до конца пути. Зато Ян сегодня уж очень разговорчивый. — Кто дал тебе это имя? «Не все ли равно?» — хотелось сказать, да не стала грубить. — Папа. И к певице оно не имеет отношения* (прим, речь о певице Тине Тернер), — сразу вставила, предполагая следующий вопрос. — Тогда чем руководствовался твой отец? — Смеяться не будешь? — осмелев, обратилась на «ты». — Нет. — Папа очень любил сказки. Всегда. Не смотря, что взрослый человек, мужчина, но с упоением читал… А когда я родилась, не долго думая, назвал Тиной, сокращением от Тинкербелл, персонажем из «Питер Пэна», посчитал, что его дочь похожа на маленькую фею и это имя ей подойдет… Даже неважно, что волосы темные. — Забавно. Но почему ты сказала — любил? Он ведь жив. Я не стала уточнять на тему его осведомленности. Пять лет назад с ним случился инсульт и с тех пор, он прикован к постели. И поэтому заботы о семье легли на тебя? Мне не трудно. Кто, если не я? Больше Ян ничего не спрашивал, погрузившись в свои мысли. А я, сев в пол- оборота, поглядывала на него. И что поняла: он был со мной сдержанным, спокойным, мягким, даже внимательным… Позволил увидеть себя настоящим. Ян стал периодически отвозить меня домой. Уж не знаю, что это за порыв такой? Он ссылался на то, что давал Геннадию свободные вечера, ведь раньше ему не приходилось работать допоздна. Но по наивности думала — причина во мне, что он хочет остаться со мной наедине… Конечно же, нет. Даже мечтать не стоит. Я не узнавала саму себя. Так не должно быть… Каждый раз приходится пинать себя мысленно, возвращая в реальность. В один из вечеров, после смены, ждала, что он сейчас приедет с работы и отвезет. Но в кухню зашел Геннадий и спросил, готова ли я ехать. Настроение тут же упало. И грустно кивнув, поплелась к машине. — Тихая ты какая-то сегодня, — завел разговор водитель. Я пожала плечами, не желая говорить. Вероятно, это можно расценить, как «очень устала». Хотя обычно не против болтовни. — А я мотаюсь целый день, — продолжил Геннадий. — Да, я заметила, что тебя долго не было, — с ним мы давно перешли на простое общение. — Сегодня еще не все… Надо забрать машину босса из аэропорта. — Он улетел? — Да, на неделю, к сыну. «На что я рассчитывала, будто он скажет о своих планах? Дура, какая же дура… Когда случилось так, что он стал не безразличен мне?» — стало тоскливо и уныло на душе. Надо гнать от себя эти чувства. Нельзя… — Открой бардачок, — попросил Гена. Открыв, перевела взгляд на него. — Видишь: ключи лежат. Возьми. — Что за ключи? — повертев в руках связку, поинтересовалась я. — Ян купил квартиру. Там ремонт недавно закончился и требуется тщательная уборка. Он просил заняться этим, оплатит отдельно. Ему некогда было, торопился, поэтому поручения через меня оставил. Убрав ключи в сумку, не сразу сообразила — зачем ему квартира… О чем спросила. Гена тихо рассмеялся на мой вопрос. — Как зачем? Свободный мужчина должен куда-то привести любимую девушку, не в дом ведь, где живет мама. Тина, ты такая еще девчонка. Почувствовала себя полнейшей идиоткой, стиснула зубы до скрежета. Могла бы, и догадаться… Ревность обожгла, разливаясь жидким металлом по венам… «Девчонка? Ян тоже часто называл меня так. Значит, женщину он не видит во мне…». — Вообще-то мне двадцать три… — А рассуждаешь, как ребенок. — Я не ребенок. — Не обижайся. Хотел лишь сказать, что твоя непосредственность подкупает. — Угу, — пробубнила я, а сама расстраивала себя сценами свиданий Яна и какой- нибудь роскошной женщины, подходящей ему по статусу и положению. Мне же останется убирать любовное гнездышко… Квартира оказалась двухуровневой: на первом этаже — гостиная, столовая и кухня, на втором — две спальни, по ванной комнате на каждом уровне. И не смотря на нескромные размеры, была уютной. Но очень и очень грязной… Поэтому, не теряя времени, приступила к своим обязанностям. Я потратила весь световой день на чистоту и порядок. Ведь завтра воскресенье, выходной планировала провести с семьей. И закончив, захотелось немного прогуляться — подышать свежим воздухом. Этот день я запомню навсегда. Он стал переломным моментом в моей жизни… Подходя к своему дому, увидела отъезжающую машину скорой помощи. Осознание ситуации наступило сразу. Конечно, врачи могли приезжать к кому угодно, но я точно знала, интуиция вопила — это папа. Дома никого не оказалось. Папина постель тоже пуста… Я тут же позвонила маме… Ее плач мне рассказал больше, чем слова.