— Нам для нашей команды, для этого дела нужны лучшие. У нас нет времени натаскивать людей. И откровенно говоря, выглядит он так, будто ему и шнурки самостоятельно не завязать. Гамаш не мог не согласиться: паренек именно так и выглядел — неловким. Но было в нем что-то еще. — Мы его возьмем, — сказал старший инспектор Бовуару. — Я знаю, ты этого не одобряешь. И я понимаю твои доводы. — Тогда зачем же его брать, сэр? — Затем, что он попросил, — ответил Гамаш, вставая. — А никто другой этого не сделал. — Но любой из них готов присоединиться к нам в любую секунду, — возразил Бовуар и тоже встал. — Любой. — Какие у тебя требования к членам нашей команды? — спросил Гамаш. Бовуар задумался: — Мне нужны сильные, умные люди. Гамаш кивнул на паренька. — А как по-твоему, сколько ему требуется силы? Сколько силы нужно, чтобы каждый день ходить на работу? Не меньше, чем требовалось тебе, когда ты ходил на Труа-Ривьер. Или тебе, — он повернулся к Лакост, — когда ты ходила в дорожную полицию. Другие, может, и хотят поступить к нам, но у них не хватает либо мозгов, либо смелости спросить. А у нашего молодого человека хватило и того и другого. «У нашего, — подумал Бовуар. — У нашего молодого человека». Он посмотрел на парня в другом конце помещения. Тот сидел в одиночестве. Аккуратно сматывал провода и складывал их в коробку. — Ты знаешь, Жан Ги, я ценю твое мнение. Но в данном случае я уверен. — Я понимаю, сэр. — Он и в самом деле понимал. — Я знаю, для вас это важно. Но случается, что и вы ошибаетесь. Гамаш уставился на инспектора, и тот пошел на попятную, опасаясь, что зашел слишком далеко. Переоценил их личные взаимоотношения. Но старший инспектор улыбнулся: — К счастью, у меня есть ты, и ты не боишься мне сказать, если я совершаю ошибку. — Мне кажется, что сейчас вы совершаете ошибку. — Принято. Спасибо. Будь добр, пригласи молодого человека к нам. Бовуар целеустремленно направился в сторону молодого полицейского и остановился перед ним. — Идем со мной, — велел он. Парень поднялся. Вид у него был озабоченный. — Слушаюсь, сэр. У них за спиной ухмыльнулся полицейский. Бовуар остановился и повернулся к парню, шедшему следом. — Как зовут? — Поль Морен. Я состою в Кауансвиллском подразделении Квебекской полиции, сэр. — Агент Морен, присядьте, пожалуйста, за стол. Мы хотели бы выслушать ваши соображения о расследовании этого убийства. Морен посмотрел недоуменным взглядом. Но не таким недоуменным, как у дюжих полицейских у него за спиной. Бовуар развернулся и медленно двинулся к столу для совещаний. На душе у него было хорошо. — Прошу, докладывайте, — сказал Гамаш и взглянул на свои часы. Было половина шестого. — По собранным нами утром в бистро уликам вырисовываются кое-какие результаты, — начал Бовуар. — Кровь жертвы была найдена на полу и между несколькими половыми досками. Впрочем, кровотечение не было обильным. — Доктор Харрис вскоре представит более полный отчет, — сказал Гамаш. — Она полагает, что малое количество крови объясняется внутренним кровотечением. Бовуар кивнул и продолжил: — У нас есть экспертиза по его одежде. Пока ничего, что помогло бы установить его личность. Одежда на нем старая, но чистая. И прежде была неплохого качества. Шерстяной свитер, хлопчатобумажная рубашка, вельветовые брюки. — Интересно, не надел ли он лучшее, что у него имелось, — заметила агент Лакост. — Продолжай, — сказал Гамаш, подаваясь вперед и снимая очки. — Так. — Лакост попыталась привести в порядок мысли. — Что, если он отправился на встречу с каким-то важным для него человеком? В этом случае он должен был принять душ, побриться, даже ногти подстричь. — И надеть все чистое, — подхватил Бовуар, развивая ее мысль. — Скажем, в магазине подержанной одежды. Или в какой-нибудь благотворительной организации. — Тут есть одна в Кауансвилле, — вступил в разговор агент Морен. — И еще одна в Гранби. Я могу их проверить. — Хорошо, — сказал старший инспектор. Агент Морен посмотрел на инспектора Бовуара, и тот одобрительно кивнул. — Доктор Харрис не считает, что этот человек был бродягой. Во всяком случае, в традиционном понимании этого слова, — сказал старший инспектор Гамаш. — По виду ему за семьдесят, но она убеждена, что ему около пятидесяти. — Вы шутите, — удивилась агент Лакост. — Что же с ним случилось? «Это, конечно, важнейший вопрос, — подумал Гамаш. — Что с ним случилось? В жизни, которая состарила его на двадцать лет? И в смерти?» Бовуар встал и подошел к чистым листам бумаги, прикнопленным к стене. Достал новый фломастер, снял колпачок и машинально понюхал его. — Давайте пройдемся по событиям вчерашнего вечера. Изабель Лакост заглянула в свои бумаги и сообщила, что ей удалось узнать, допрашивая персонал бистро. Они начинали понимать, что произошло предыдущим вечером. Арман Гамаш, слушая, представлял себе веселую атмосферу в бистро, наполненном жителями деревни: они ели и выпивали, впереди был долгий уик-энд Дня труда. Говорили о ярмарке в округе Брум, о конном троеборье, о выставке домашнего скота, о палатках с поделками местных мастеров. Они отмечали окончание лета, прощались с друзьями и семьями. Гамаш представлял себе, как уходят припозднившиеся клиенты, как молодые официанты убирают помещение, разгребают остатки поленьев в каминах, моют посуду. Потом открывается дверь и входит Старик Мюнден. Гамаш понятия не имел, как выглядит Старик Мюнден, а потому представлял себе персонажа с полотна Питера Брейгеля Старшего. Сутулый веселый фермер. Вот он входит в дверь бистро, и молодой официант, вероятно, помогает принести отремонтированные стулья. Мюнден и Оливье обмениваются несколькими словами. Из рук в руки переходят деньги, и Мюнден удаляется с новыми стульями, подлежащими ремонту. А что потом? Судя по тому, что узнала Лакост, официанты ушли незадолго до Оливье и Мюндена. И в бистро остался один-единственный человек. — Ну и как тебе показался Хэвок Парра? — спросил Гамаш. — Его вроде бы удивило произошедшее, — ответила Лакост. — Конечно, может быть, он только делал вид. Трудно сказать наверняка. Но вот его отец рассказал мне кое-что интересное. Он подтвердил то, что мы уже слышали. Он видел в лесу какого-то человека. — Когда? — Этим летом, немного раньше. Рор Парра работает в старом доме Хадли на новых владельцев. И ему показалось, что он видел там кого-то. — Показалось? Или в самом деле видел? — спросил Бовуар. — Показалось. Он бросился за ним, но тот исчез. Несколько секунд все молчали, затем Гамаш сказал: — Хэвок Парра утверждает, что запер бистро и покинул его около часа ночи. Шесть часов спустя Мирна Ландерс, направляясь на прогулку, обнаруживает там мертвое тело. Почему в Трех Соснах, почему именно в бистро убивают какого-то человека? — Если Хэвок и в самом деле запер замок, значит убийце было известно, где взять ключ, — сказала Лакост. — Или же ключ у него был, — добавил Бовуар. — Знаете, что меня удивляет? Меня удивляет то, что убийца оставил труп в бистро. — Что ты имеешь в виду? — спросила Лакост. — Там никого не было. Ночь стояла темная. Почему бы не унести тело в лес? Тащить недалеко — всего несколько сотен футов. Лесные животные довершили бы дело, и тогда убитого вообще никогда не нашли бы. А мы бы никогда не узнали, что было совершено убийство. — Каковы твои соображения по этому поводу? — спросил Гамаш. Бовуар подумал и ответил: — Мне кажется, кому-то было нужно, чтобы тело нашли. — Именно в бистро? — уточнил Гамаш. — Именно в бистро. Глава седьмая