Ледяной голубой взгляд Гейвена пронзил меня насквозь. — О, не останавливайся из-за меня, Ангел, — сказал он низким, опасным голосом. — Ты зашла так далеко – ты можешь получить немного удовольствия, прежде чем я накажу тебя. Моя грудь вздымалась и опускалась от шока, вызванного его внезапным появлением. Я именно это планировала. Я надеялась на это, но теперь, когда он был здесь, я обнаружила, что дрожу под его пронзительным взглядом. Судорожно сглотнув, я подавила страх и подняла голову. Надеясь, что он не заметил, как дрожат мои руки, я вызывающе встретила его взгляд и снова раздвинула ноги. — Что случилось, хозяин? — спросила я, подразнивая его этим словом. — Ты сердишься на меня? Взгляд Гейвена упал на место между моих ног, когда я потерла пальцами свою киску, а затем пощипала клитор. Жар пронзил меня насквозь. Когда он действительно был передо мной, мое возбуждение усилилось. Еще больше соков вытекло из меня и заскользило по моим складочкам. — Больше, чем ты можешь себе представить, Ангел, — ответил Гейвен. И все же, несмотря на его слова, он не пытался остановить меня, когда я продолжила ласкать себя. Он оставался в изножье кровати, не подходя ни ближе, ни дальше. Он наблюдал, восхищенный движениями моего тела и рук, пока я дразнила себя и играла со своим влагалищем. — Ты проигнорировал меня, — сказала я, мой голос был прерывистым, когда я скользнула двумя пальцами обратно во вход. — Мне было скучно. — Скучно? — Гейвен что-то промычал себе под нос. — Кажется, когда тебе скучно случаются плохие вещи. Ты забываешь свое место. — А где мое место? — спросила я, продолжая возиться со своими руками. — Быть игрушкой, которую ты положишь в шкаф? — Я выдавила из себя смешок, немного откинув голову назад и выпятив грудь. Его взгляд останавливается на моих сиськах. Хорошо, как раз то, что я хотела. — Игрушка хочет поиграть сама с собой. Так почему же она не может? В любом случае, ее хозяин, похоже, не слишком заинтересован. — Ее Хозяин еще не закончил наказывать ее. Низкое рычание Гейвена вызвало мурашки по моему телу. Я задыхалась, засовывая пальцы в свою дырочку, когда мой оргазм угрожал захлестнуть меня с головой. — Тогда, возможно, ему следует оторвать свою задницу и покончить с этим, — процедила я сквозь зубы. — Это то, чего ты хочешь, Ангел? — спросил Гейвен. — Ты хочешь, чтобы я тебя наказал? — Я хочу обрести свободу, — сказала я. — Но я не могу ее получить. Мои пальцы ускорились, обводя мой клитор, пока я трахала свою собственную киску. Я добавила третий палец и растянула их все трое в стороны, когда я захныкала. В комнате было тихо. Единственным звуком, который можно было услышать, было хлюпанье моих пальцев, трахающих мою киску, и тихие вздохи и стоны, которые вырывались у меня. Ждать было невозможно. Мой оргазм был почти близок. Я была на грани, еще один маленький щипок за клитор отправил бы меня за грань, и все же, Гейвен не останавливал меня. Он даже не пытался этого сделать. — Ты действительно собираешься просто смотреть? Слова были произнесены едва слышным шепотом, практически мольбой. Он выгнул бровь. Об этой сцене можно было кое-что сказать - я, обнаженная, ласкаю себя пальцами перед ним, в то время как он стоит в изножье кровати, полностью одетый. Темная ткань его костюма облегала фигуру, отчего в комнате он казался темнее, чем был бы, если бы горел свет. Когда я начинала этот шоу, в окна лился свет, но теперь... солнце село, и воцарилась темнота. — Я даю тебе то, что ты хочешь, дорогая, — холодно ответил Гейвен. — Я жду, когда ты закончишь. Надеюсь, у тебя все получится, любимая. Потому что это будет твой последний оргазм за долгое время. При этих словах мои руки замедлили движение, и, наконец, он пошевелился. Гейвен отошел от края кровати и шагнул в сторону. — О нет, — сказал он, протягивая руку и хватая меня за запястье, когда просовывал мои руки обратно между ног. — Закончи то, что начала. — Я хочу, чтобы ты сделал это, — захныкала я. — Нет. Я удивленно моргнула, услышав это отрицание. — Нет? — Нет, — сказал он. — Я не буду помогать тебе бросать мне вызов. Если ты хочешь кончить, тогда тебе придется самой трахнуть свою киску. Гнев захлестнул меня. — Ты думаешь, я не смогу заставить себя кончить без твоей помощи? Я засунула пальцы обратно в свою киску. — Я никогда не говорил, что ты не сможешь, — ответил Гейвен. — На самом деле, я уверен, что ты очень близка, не так ли, моя нуждающаяся маленькая девочка? Его грязные слова лились в мои уши, заставляя меня дрожать, когда я гладила себя, двигаясь быстрее, чем раньше. Мое горло саднило от резкого дыхания, но мне было все равно. Искры уже плясали на внутренней стороне моей плоти. Гейвен наклонился, его рука погрузилась в мои волосы. Он двинулся вверх от моей шеи, его пальцы вытянулись наружу, прежде чем он внезапно крепко сжал ее, и я закричала от огня, который он зажег во мне, когда боль пронзила мой череп. — Продолжай, Ангел, — настаивал Гейвен. — Трахни свою маленькую жадную киску и кончи по всей кровати. Я бросаю тебе вызов. Мои зубы клацнули друг о друга, когда я вся сжалась, и мой оргазм расцвел внизу живота. Мои конечности затряслись, когда он врезался в меня, и вырвался низкий стон. Влага хлынула из моей киски и потекла по моим пальцам, когда я, наконец, замедлилась и просто позволила себе оседлать приливную волну удовольствия. Мое тело изогнулось от прилива экстаза и ощущения руки Гейвена в моих волосах, когда он наблюдал, как я распадаюсь на части. Сладкое облегчение от этого ослабло, и мгновение спустя, когда мои глаза открылись и, встретив сердитый взгляд Гейвена, я поняла, насколько опасную игру я начала. Я дразнила и насмехалась над львом, и теперь он был зол. И голодным. Глава 10 В ту секунду, когда глаза Ангела открылись после оргазма и она подняла голову, чтобы встретиться со мной взглядом, я сделал свой ход. Схватив ее за волосы, я стащил ее с кровати. Она ахнула и вскрикнула, когда я усилил хватку, и хотя она немного споткнулась, когда ее ноги коснулись пола, ей удалось довольно быстро подобрать их под себя. Я вышел из комнаты, волоча ее за собой, когда мы вошли в ванную. Оказавшись там, я, наконец, отпустил ее - затолкал в широкую стеклянную душевую кабину. Она думала, что может насмехаться надо мной? Я покажу ей, что именно случается с маленькими девочками, которые думали, что имеют власть над своими хозяевами. — Встань на свои гребаные колени, — приказал я. — Гейвен... Моя рука вырвалась и обхватила ее за горло, не давая ей говорить дальше. Жужжащее ощущение - покалывание - пробежало по моим венам. — Если ты не хочешь провести недели с шариковым кляпом во рту, который вынимается только во время еды, и с самой большой гребаной пробкой, которую я смогу найти для твоей крошечной заднице, тогда я предлагаю тебе сделать так, как я говорю, Ангел. Сейчас, не время бросать мне вызов. Ты уже достигла лимита. Ее глаза расширились, и она высвободилась из моих объятий, прежде чем кивнула, я отпустил ее и наблюдал, как она опустилась передо мной на колени. В брюках от костюма мой член пульсировал от голода. Так было с тех пор, как мне позвонили и сказали, что моя драгоценная жена замышляет что-то нехорошее. Когда я сам увидел, что она делала, я знал, что необходимо новое наказание. Я слишком долго оставлял ее наедине с ее мыслями, и она решила, что бросить мне вызов - ее единственный выход. Приложив палец к ее подбородку, я приподнял его так, чтобы она смотрела прямо на меня. — Я не буду лгать тебе, Ангел, — предупредил я ее. — Я хочу причинить тебе боль. То, что произойдет дальше, касается не тебя, а меня, и ты примешь свое наказание и поблагодаришь меня за это потом. Я достаточно зол, что могу сделать гораздо хуже, но я не хочу оставлять на тебе неизгладимые шрамы. Когда у тебя будет моя метка, это будет тогда, когда ты действительно этого захочешь. Когда она умоляла меня, это было просто тщательно продуманной уловкой. У меня тоже горело в груди от этого осознания, потому что, в конце концов, я не хотел притворяться партнером. Я хотел реальности. Мне нужен был сабмиссив, которому я мог бы доверять. Я хотел, чтобы она полагалась на меня, перестала, черт возьми, лгать мне. Ангел хранила молчание. Умная девочка. Она, должно быть, почувствовала, насколько близок я к краю тьмы. Даже сейчас я поймал себя на том, что жадничаю ее боли. Мои пальцы оставили ее подбородок, и я двинулся вверх, расстегивая ряд пуговиц, которые удерживали мою рубашку закрытой. Не отрывая взгляда от ее больших, широко раскрытых глаз, я закончил со своей рубашкой и снял ее. Протянув руку за спину, я взялся за рукав противоположной руки и грубо потянул его вниз. Рубашка упала на пол, и я пинком вышвырнул ее из душевой кабины, заходя дальше. Ее кожа покрылась легкими мурашками. В глубине ее глаз плясал страх. Она наблюдала за мной осторожно, нервно. Хорошо. Я хочу, чтобы она была на взводе. Я хочу, чтобы она боялась того, что я могу с ней сделать. Ее страх был связующим звеном, которое держало нас двоих вместе. Независимо от того, что еще она пыталась сделать, она постоянно цеплялась за это. Возможно, это была простая надежда с моей стороны, но, глядя на нее, я задавался вопросом, не было ли в ней чего-то большего, чем просто это. Больше, чем страх, но отблеск чего-то более глубокого. Она сдерживалась от меня, но шоу в спальне, была целенаправленной насмешкой. Такого я от нее точно не ожидал. Увидеть, как она вот так раздвигает ноги перед камерой, было шоком. Женщина передо мной, обнаженная и стоящая на коленях, была уже не той женщиной, на которой я женился пять лет назад. Я понимал это логически, но, увидев ее действия, понял гораздо больше, чем любая теория. Она другая. Сильнее. Храбрее. Это делало меня плохим, прескверным человеком, но мне это нравилось. Я никогда не хотел, чтобы моей женой была глупая или слабая женщина, и я понял это, когда встретил Эванджелин - когда она впервые была предложена мне все те годы назад, когда она была кем угодно, только не такой. Она была независимой, и глубоко внутри у нее был стальной стержень. Даже если бы я хотел причинить ей боль, у меня никогда не было намерения сокрушить ее личность. Итак, когда я вернулся в душевую кабину и потянулся к насадке для душа, снимая ее со стены, я напомнил себе, что не стоит заходить слишком далеко. Если бы я действительно выплеснул на нее то количество ярости, которое тщательно сдерживал, тогда я мог бы пойти дальше того, чтобы сломать ее. Вряд ли потребовалась бы какая-то ее сила, чтобы просто переломить ее пополам, полностью разбив вдребезги. Хотя у нас не было истинной динамики сабмиссива и ее доминанта, сейчас она со мной не борется. Она доверяет мне на этом базовом уровне. Если она собирается стать моей королевой после того, как все это закончится - после того, как о ее сестре позаботятся и империя Прайсов снова окажется в моих руках, - тогда мне нужно быть очень внимательным к тому, как я накажу ее. Направив насадку для душа на стену и повернув ручки, я подождал, пока начнет литься вода. Ее глаза с любопытством следили за моими движениями. Я присел перед ней на корточки, и ее подбородок опустился, когда она проследила за моими движениями. — Сядь, — скомандовал я, и она слегка выгнулась, ее бедра раздвинулись всего на несколько дюймов. Я раздвинул их еще больше и просунул насадку для душа между ее ног, прямо напротив клитора. Она ахнула и попыталась отползти назад, подальше от сильных ощущений. Положив руку ей на плечо, я остановил ее, крепко сжав. — Не. Двигайся, — предупредил я ее. Ее губы приоткрылись, а глаза расфокусировались, когда струя горячей воды ударила по ее клитору, и она вздрогнула. Я позаботился о том, чтобы надавить на нее с нужной силой и отодвинуть ее достаточно далеко, чтобы она не стала внезапно выгибаться дугой и влеплять кому-нибудь из нас пощечину. До тех пор, пока она останется в таком положении, это вероятно, казалось бы для нее способом получения удовольствия. Удовольствие сейчас и дискомфорт перед болью. В конце концов, все дело было в стимуляции. Я выпрямился во весь рост, когда ее бедра обхватили насадку для душа, и она посмотрела на меня снизу вверх, ее глаза уже наполнились слезами, когда она вздрогнула. Я расстегнул свой ремень, но оставил его висеть на петлях моего пояса. Мои пальцы нащупали пуговицу и молнию на брюках, и я высвободился. Мой член оказался у меня в руке, и я погладил его один раз, от основания до кончика, прежде чем направить головку к ней. — Открой и пососи, — приказал я, и прежде чем она успела ответить, я протолкнул себя прямо в ее ждущий рот. Она слегка поперхнулась, ее глаза расширились, когда ее руки оставили бедра и поднялись к моим. Она вцепилась в мои брюки, когда вода потекла у нее между ног. Я не давал ей этого мягко. Я отодвинулся назад до упора, грубо захватывая ее рот, пока не почувствовал, как мой член входит в ее горло. Слезы потекли из ее глаз, стекая по щекам. Ногти на моих брюках, вонзалась в меня сквозь ткань. Ее горло судорожно сжалось вокруг меня, и я подавил желание застонать. Ее тело пылало от жара, румянец окрасил бледную кожу. Когда я посмотрел на нее сверху вниз, то заметил россыпь веснушек, которые пересекали ее плечи и спускались к груди. Пять лет назад их там не было, и это говорило мне о том, что она проводила много времени на открытом воздухе в скудной одежде. Раздражение охватило меня, я и не подозревал об этом. Я протянул руку, сжал ее затылок и толкнулся в нее глубже, толкаясь до тех пор, пока ее нос не уткнулся мне в пах. Ее ногти сжались в кулаки на моих бедрах, и она грубо оттолкнула меня. Мне было все равно. Маленькое горлышко Ангела прижималось ко мне, содрогаясь в конвульсиях, когда ровный поток воды бил по ее клитору внизу. Быстро выйдя, я подождал, пока Ангел кашляла и переводила дыхание. Струйки слюны стекали с ее распухших губ, соединяя нас двоих, когда они прядями обвивались вокруг моего члена. — Еще раз, — сказал я. Это было единственное предупреждение, которое она получила, прежде чем я снова усилил хватку и повалил ее обратно. Крик удивления, эхом отозвавшийся в ее груди, завибрировал на моем члене, когда он вошел в ее горло. На этот раз я не смог сдержать стон, который вырвался у меня. — Вот и все, — простонал я. — Вот так, любимая. Боже, у тебя рот как тиски, — Ресницы Ангела затрепетали на моей коже, когда она попыталась взглянуть на меня снизу вверх. Я ухмыльнулся ей в ответ. — Твое горло такое же сладкое, как твоя киска, — сказал я. Еще больше румянца проступило на ее щеках, когда она восприняла этот комментарий. О, да, признавалась она в этом или нет, но ей нравился мой грязный рот.