На полпути домой я вспомнил сообщение Ангела и свернул в круглосуточный продуктовый магазин, который, черт возьми, чуть не обошел стороной. Дерьмо. Если я снова забуду мороженое, она сдерет с меня кожу живьем. Кто бы мог подумать, что беременные женщины могут быть в десять раз страшнее любого босса мафии или наемного убийцы? Десять минут спустя, когда две большие упаковки мятного мороженого с шоколадной крошкой потяжелели, я снова отправился в путь. Как только я выехал на окраину города, я завел двигатель и позволил спидометру мчаться быстрее вверх. Показался особняк Прайсов - новые железные ворота взамен тех, что мы распахнули несколько месяцев назад, и обширная территория перед золотистым оттенком освещенных окон. У меня заныло в груди, когда я нажал несколько кнопок на коммуникаторе рядом с воротами, и один из охранников открыл вход. Камни летели из-под моих колес, когда я мчался к передней части поместья. Во мне разрастался новый вид голода. Тот, который имел мало общего с жаждой крови и больше был связан с теплым, ожидающим женским телом в стенах моего дома. Резко остановив внедорожник, я припарковался перед двойными дверями особняка, заглушил двигатель и выскочил наружу, прихватив на ходу мороженое. Я не преодолел и половины лестницы, как двери открылись, и я услышал очень грубый оклик Маттео. — Пожалуйста, мэм, вернитесь в дом. Он скоро будет здесь. Вам там будет холодно! — Я беременна, Мэтт, — ответила моя жена. — А не больна. Ее голова была повернута, когда она влетала в двери, так что она меня еще не заметила. Последние шаги я делал по два за раз. Так быстро и бесшумно, как только мог, чтобы, когда она наконец обернулась, то оказалась лицом к лицу со мной. Ангел подпрыгнула и врезалась мне в грудь, резко остановившись. Мои губы дернулись, а затем расплылись в улыбке, когда она подняла лицо вверх. Предательский бугорок прижался к моему паху. Переложив одну из сумок, которые я держал в другой руке, я потянулся и обхватил ее затылок. Мои пальцы скользнули по пучку, в который она собрала свои длинные, грязно-светлые волосы, когда я крепко прижался губами к ее губам. Без колебаний ее губы приоткрылись для меня. Они раскрылись под моим натиском, и она даже приподнялась на цыпочки, чтобы получить больше, когда ее язык заплетался с моим. Я мог бы стоять здесь и целовать ее часами, днями, годами. Но порыв холодного воздуха пронесся мимо меня, напомнив, что, хотя я был закутан в толстовку с капюшоном и не так сильно страдал от стихии, Ангел была мягкой, миниатюрной и чертовски беременной. Подтолкнув ее обратно внутрь, я поднял взгляд и заметил, что Маттео уже качает головой и исчезает в другой комнате, оставляя нас вдвоем. Я перенаправил свое внимание вниз. Мой большой палец коснулся влажной нижней губы Ангела. — Что ты делала? — потребовал я. — Я собиралась подождать тебя снаружи, — ответила она. Моя улыбка погасла. — На улице холодно, — напомнил я ей, прежде чем положить свободную руку ей на живот. — И тебе не разрешается выходить на улицу без меня. — Не разрешается? — Она моргнула, глядя на меня, и нахмурилась. — Не начинай это снова, Гейвен. Я думала, мы уже говорили об этом. То, что я позволяю тебе делать в спальне все, что ты, черт возьми, захочешь, не означает, что ты можешь контролировать меня за ее пределами. — Сексуально, — сказал я. Ее ресницы приподнялись, и она уставилась на меня, разинув рот. — Что? Я наклонился так, что наши лица оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. Ее теплое дыхание коснулось моего подбородка, горла, и мне захотелось увидеть, как она лежит на спине, свесив голову с края нашей кровати - киска, сиськи и живот выставлены на всеобщее обозрение, - пока я засовываю свой член ей в глотку. — Ты позволяешь мне делать с тобой все, что я, черт возьми, захочу в сексуальном плане, милая, — уточнил я. — Не только в спальне. Она поворчала, но не стала этого отрицать. Вместо этого она удобно сменила тему. — Ты принес мое мороженое? — спросила она. Я ухмыльнулся и поднял обе пакеты. — Конечно. Она выхватила у меня пакеты и открыла их. Тихий стон сорвался с ее губ, и я почувствовал, как мои спортивные штаны стали туже, когда мой взгляд метнулся к ней. — Ты взял мятно-шоколадную, — сказала она. — Я чертовски люблю мятно-шоколадную. Я покачал головой и обнял ее одной рукой за плечи, выводя из фойе дальше в особняк, к кухне. — Я знаю, — сказал я. — И Рафф тоже знает. Ангел бросила раздраженный взгляд в мою сторону. Я тоже начинал к этому привыкать. — Ты так уверен, что это мальчик, — сказала она. — А что, если это девочка? Ты собираешься назвать ее Рафаэллой? Я пожал плечами. — По-моему, звучит заманчиво. Со вздохом, как только мы зашли на кухню, она высвободилась из моих объятий, чтобы поспешить к плитке и выгрузить мороженое. Она наполнила миску для себя, а затем убрала остальные контейнеры. Я наблюдал и ждал, прислонившись плечом к дверному косяку, пока она суетилась на открытой площадке, обычно заполненной сотрудниками в течение дня. Мне нравилось, когда все было вот так - только она и я. Ее лицо сияло от возбуждения, когда она нырнула в свою миску с мороженым. Она снова застонала и дочиста облизала ложку. Не в силах ничего с собой поделать - не с теми невероятно чувственными звуками, которые она продолжала издавать, - я оттолкнулся от стены и обошел остров, чтобы положить обе руки на столешнице по обе стороны от нее. — Ты уже закончила со своим перекусом, любимая? — спросил я, уткнувшись носом в ее шею. Быстрый вдох, прежде чем она заговорила, заставил мои внутренности вспыхнуть. — Может быть, а может быть, я хочу еще одну миску, — сказала она напряженным тоном, напуская на себя небрежность, которой, я знал, она не чувствовала. Нет, сейчас она совсем не чувствовала себя непринужденно. Я оторвал руки от столешницы и сжал ее сиськи, наслаждаясь их тяжестью. За последние несколько месяцев они стали тяжелее, по мере того как она становилась все круглее и круглее. Ее соски затвердели, превратившись в маленькие тугие бутоны, и я зажал их между большим и указательным пальцами, нежно перекатывая взад-вперед. Еще одна вещь, которой я не ожидал, - это то, насколько сильно меня будет привлекать моя беременная жена. Видя ее такой, мягкой и наполненной доказательствами того, что я отметил ее - сделал своей - мне хотелось видеть ее такой всегда. — Гейвен… — Ты ведь не так называешь меня, когда мы играем, правда, милая? Я подтолкнул ее, крепче сжимая ее соски, пока она не вскрикнула и не вцепилась обеими руками в выступ прилавка. — Хозяин! — выдохнула она это слово. — Хозяин, пожалуйста. — Пожалуйста, что? — Я поцеловал ее в шею. — Хорошие девочки просят о том, чего они хотят, Ангел. — Я хочу кончить, — взмолилась она. — Правда? Она кивнула и запрокинула голову, чтобы посмотреть на меня остекленевшими глазами. Взгляд идеального сабмиссива - и почти совершенно удовлетворенного. — Как? — спросил я. — Ты хочешь кончить мне на руки? — Я оторвался от ее сосков, двинулся вниз по бокам. — Или ты хочешь мой рот? — Я снова поцеловал ее в шею, впиваясь зубами в ее плоть и покусывая до тех пор, пока она не откинулась на спинку стула, на котором сидела, и не издала пронзительный вопль. — Или, может быть, ты хочешь мой член? В мгновение ока Ангел оттолкнулась от прилавка и повернулась, чтобы посмотреть на меня снизу вверх. Она обхватила меня руками сзади за шею и поднялась на цыпочки как раз в тот момент, когда я наклонился и обхватил одной рукой ее колени, а другой - спину. Когда я прижал ее к своей груди, ее губы встретились с моими - крепче, чем раньше. Она целовала меня, как женщина, нуждающаяся в поддержке. Я пошел, держа глаза открытыми, пробираясь через дверные проемы и поднимаясь по лестнице к нашей спальне. Она не перестала целовать меня, даже когда я оторвал свои губы. Вместо этого ее маленькие острые зубки впились мне в горло. Я вздрогнул, когда мы остановились перед нашей спальней. — Ты заплатишь за это, Ангел, — предупредил я ее. Она лизнула это место, прежде чем с улыбкой посмотреть на меня снизу вверх. — Ты заставишь меня полюбить это, — ответила она. — О, правда? Ангел протянула руку с очень понимающей улыбкой, взялась за ручку и открыла мне дверь. Я шагнул внутрь и пинком захлопнул ее, прежде чем нижняя часть ее тела начала двигаться, скользя вниз по передней части моих брюк, так что она могла чувствовать, как моя эрекция напрягается под тканью. — Да, — ответила Ангел. — Потому что именно таким жестоким хозяином ты и являешься. Она была права. Я был жестоким хозяином, а она - самым злым из ангелов. Мы были парой, заключенной в аду, и даже после смерти я сомневался, что мы когда-нибудь расстанемся. КОНЕЦ Спасибо, что остаетесь с нами! С любовью, Ruinbooks. Примечания 1. Груша - в текстовых сообщениях смайлик груши часто используется для обозначения женской груди из-за ее формы. Он также может описать яички или гениталии мужчины. (Как в случае со смайликом баклажана).