Марат зашел в спальню, увидел Елену в постели с ноутбуком, скинул одежду и юркнул под одеяло. Он прижался к женщине, обхватил рукой за талию, поцеловал в щеку, взглянул на дисплей и расстроился: — Опять работа. В постели надо смотреть другое. Давай я найду. Елена двинул плечом, не выпуская из рук ноутбук: — Это записи из чайханы. Никита Березин был там в момент убийства Миронова. У него алиби. Марат заметил, что напряженное лицо жены разгладилось. — Версия не сработала, а ты довольна? — удивился он. — Слава богу, что Настя не встречается с убийцей, — выдохнула Елена. — А я сейчас завидую ноутбуку, — проворчал Марат и предпринял новую попытку убрать технику. На этот раз женщина позволила ему добиться желаемого. Вместо ноутбука на ее животе оказались жадные мужские руки, которые метались под сорочкой и не ограничивались этой частью тела. Его пальцы были нежными и одновременно требовательными. Они были везде, казалось, что их много, им помогали губы, щеки, нос и другие органы возбужденного мужского тела. Она обняла его, прижала к себе, прикрыла глаза и раскрылась. В середине следующего рабочего дня Петелиной позвонила Астаховская и предложила: — Давай встретимся в нашей столовой. Есть кое-что любопытное. За обедом заведующая архивом рассказала следователю о новых находках. — По твоей просьбе я копнула глубже и нашла два эпизода с мигрантами, которые выбиваются из общей серии. — Чем же? — В обоих случаях было нападение на выходцев из Средней Азии. Им порезали лица, но смертельного удара в печень не наносилось. — Они оказали сопротивление? — предположила Петелина. — Нет. Наоборот, закричали и впали в ступор. Перед Еленой был овощной салат. Он подцепила вилкой ломтик помидора, задумчиво посмотрела на нож в другой руке. — Если это тот же убийца, почему он не завершил начатое? — Я долго ломала голову пока не обратила внимание, что пострадавшие узбеки. — А остальные? — напряглась Петелина. — Одиннадцать человек, убитых таким способом, были мигрантами из Таджикистана. И одиннадцать с разрезанной шеей тоже. — Совпадение? — вырвалось у следователя. — Двадцать два человека, Лена. Двадцать два таджика! А двух узбеков убийца отпустил. Петелина отложила приборы. — Что же получается? Кто-то в течение долгих лет целенаправленно убивает таджиков. — Да! Те двое закричали по-узбекски, и он их отпустил, — подтвердила Астаховская. В запале беседы она и не думала приступать к еде. — Странно. — Петелина вспомнила откровения националиста Белькевича. — Радикалам без разницы на кого нападать. Чужак — этого достаточно. Для них все азиаты на одно лицо. — Вот я и подумала: как убийца отличает таджиков от других азиатов? Он их соотечественник! — поделилась догадкой Астаховская. — Или долго жил в Таджикистане, — предположила Петелина. Она вспомнила, как бизнесмен Березин легко узнал официантку из Таджикистана. — Лена, если националисты Резака ни при чем, то в городе орудует серийный маньяк. Следователь вынуждена была согласиться: — Маньяк не остановится, пока его не поймают. За столик к Петелиной и Астаховской неожиданно подсел Феликс Дорецкий. В отличие от малокалорийного женского обеда из супчика и салата у него был полный поднос. Людмила Владимировна хмыкнула: — Хорошо, что мне не пришлось кормить молодого мужчину. Кроме плиты бы ничего не видела. — А я бы и от рюмочки не отказался. Есть повод. — Тебя включили в приказ на очередное звание? — ехидно спросила Петелина. От нее не укрылось, что Железный Феликс подсел к ней не просто так. Его распирала скрытая гордыня. — Майорские погоны не за горами, сегодня я за общество радуюсь. В нашей стране одним убийцей стало меньше, — напыщенно поведал Дорецкий, расправляясь с салатом оливье. — Ты о ком? — Семен Белькевич, он же Резак, покончил с собой в следственном изоляторе. Перерезал артерию на шее лезвием бритвы. Женщины переглянулись. Смерть подозреваемого в камере всегда порождала массу вопросов. Тем более речь шла о заключенном, с кем Петелина накануне встречалась. За бравадой Белькевича и вспышкой злости она не разглядела подавленного состояния. — Не сомневайтесь, — махнул рукой Дорецкий. — Резак оставил предсмертную записку. Полюбуйтесь! Феликс включил свой смартфон и подвинул его к Петелиной. Елена внимательно рассмотрела сфотографированную записку без подписи. «Умирать не больно. Я готов ко всему». — Текст неоднозначный, — прокомментировала она. — Да и бумага чистая без крови, а должен быть фонтан брызг, любой эксперт скажет. — И откуда у Белькевича бритва? — резонно спросила Астаховская. — Не придирайтесь, дамы. В тюрьме мобильник не проблема, а тут тонкое лезвие. И записку Резак написал заранее. Кстати, после твоего, Петелина, несанкционированного допроса. Может, ты и лезвие ему передала? Это тянет на служебную проверку. Но мы же друзья? — Феликс поймал строгий взгляд Елены, блеснул улыбкой и продолжил уминать пищу. Астаховская с показным энтузиазмом похвалила: — Какое облегчение для следователя. Не нужно ничего доказывать. — Туда ему и дорога! Резак признался в убийстве троих человек. Еще двоих я добавлю по косвенным признакам. Или троих. — Дорецкий пожевал и приосанился. — Выдаю результат за половину управления. Массовое убийство на стройке тоже раскрыл. — Опять Белькевич виноват? — картинно округлила глаза Астаховская. — Людмила Владимировна, хоть бы у вас не должно быть поводов для зависти, — пожурил заведующую архивом Дорецкий и пояснил для Петелиной: — Один из двух задержанных на стройке дал признательные показания по каждой из четырех жертв. — Быстро ты его расколол. — Особый метод. — Поделишься секретом? — Записывай. Ты в курсе, что задержаны братья Саидовы из Таджикистана. Я пригрозил: или посажу обоих, или одного отпущу. И предложил: выбирайте, кто сядет. Старший Азис согласился. — Так просто? — Конечно! Ведь младший Шухрат продолжит работу и будет посылать деньги родителям. У них три маленьких сестры и брат, всех кормить надо. Петелина не сдержалась: — А если Саидовы невиновны? На ноже кровь убитых, но пальцев преступника нет. — Не забивай голову мелочами. У мигрантов вечные разборки. Допрашивать их еще то удовольствие, многие по-русски двух слов связать не могут. — Если это мелочи, то зря ты выпустил второго брата. Представляешь, какую злость он затаил на всех нас. Когда-нибудь она прорвется. — Да ерунда, одних зарезали — другие приедут. А то придумали какого-то хромого. — Хромого? — переспросила Петелина. Дорецкий закончил жевать мясо и пояснил: — Шухрат Саидов, которого я выпустил, твердил, что видел в ночь убийства чужого мужчину на стройке. Тот хромал. — Он описал хромого? — Да они что угодно сочинят лишь бы отмазаться! — Дорецкий вытер губы и скомкал салфетку. — Как только я ему подписал освобождение, он прекратил врать.