— Уже бегу! — Будь осторожен перед нашей дверью, — успела предупредить Елена. Кладя трубку, она услышала возглас Токаревой: «Я с тобой, Марат». На этот раз сил на ревность не осталось — лишь бы спасли. Петелина набрала экстренный номер вызова пожарных, назвала домашний адрес и потребовала, чтобы проверили наличие кислорода в спасательном оборудовании. Глава 49 Завершив необходимые звонки для спасения родных, Петелина вскочила и собрала сумочку, чтобы ехать домой. Там сын и мама, они в опасности! Она проверила ключи, чтобы ничего не забыть, и беспомощно осела в кресло. Логика подсказывала ей, что Марат всё равно приедет домой первым. Он справится, он защитит, он спасет их сына. И пожарные примчатся на место быстрее ее. Они профессионалы — чем она им поможет? Только будет мешаться. Она следователь. Ей надо сосредоточиться на другом: разгадать замысел Земскова и Лебедевой и понять, где они могут скрываться. Елена заставила себя посмотреть на фотокомпозиционные портреты Павла Земскова и Валерии Лебедевой. Типичные фотороботы, за которыми не разглядеть живого человека. Взгляд бегал от рисунков к телефону, сердце стучало в тревожном ожидании. Нет, так невозможно работать! Невыносимо находиться в комфортном кабинете, когда знаешь, что ребенок в опасности. Что с ним? Женское сердце взяло вверх над разумом. Елена подхватила сумочку и покинула кабинет. На первом этаже ее окликнули: — Елена Павловна, я к вам. Она обернулась. Психиатр Ермилов шел к ней и говорил: — Я сделал, как вы просили. И портреты описал, и с пациентом побеседовал. Каким пациентом? О чем он говорит? Здесь камеры для заключенных, а не больничные палаты! Раздражение следователя выплеснулось через слова: — С портретами у вас не получилось. Жена Земскова должна быть старше! — Мне кажется, я ее хорошо разглядел. — Из-за такой самоуверенности свидетелей мы и топчемся на одном месте. Лебедевой за пятьдесят! — возмутилась Елена. — Я бы дал меньше, но дело не в этом. — Мне пора идти. — Подождите! — Ермилов вцепился в руку следователя. Психиатр был возбужден. В его глазах мерцали искры восторга на фоне темного тумана тревоги. — Я должен рассказать. Это особый случай. — Поговорим завтра. Мне некогда. — Петелина вырвала локоть из пальцев Ермилова. — Но послушайте… У Елены зазвонил телефон. Она выхватила трубку, увидела имя Марата и жестом остановила болтовню психиатра. — Что? Что с Сашей? — С ним все в порядке. С бабушкой тоже. — А дым? Пожар? — Дым был, а соседей не было. Пожарный вскрыли их дверь и обнаружили источник задымления. — На плите что-то подгорело? Я зря устроила переполох и нам придется чинить дверь. — Елена нервно улыбнулась. — Не зря. Пожар устроен преднамеренно. — Каким образом? — Использовали чайник с таймером отсрочки старта. По словам пожарных чайник был наполнен спиртом и легко воспламеняющимися материалами. Они взяли его на экспертизу. — Поджог, — пробормотала Елена. — Кто? — Мы соберем улики, — пообещал Марат. — Соседка, похожая на Лебедеву, — задумчиво произнесла Петелина и неожиданно выпалила: — Нам надо поговорить. — Мы и так разговариваем, — заметил Марат. — Это не к тебе. Останься дома с Сашей, пока я не разберусь. Пусть Токарева привезет улики в нашу лабораторию. Петелина убрала телефон и обратилась к психиатру: — Анатолий Ильич, идемте в мой кабинет. Обсудим ваши рисунки. Ермилов охотно пошел за следователем. Ему не терпелось выговориться: — Это очень интересный случай. Я его сразу узнал. — Кого? — на ходу спросила следователь. — Задержанного. Петелина вспомнила, что по ее просьбе психиатр беседовал с арестованным Булатниковым. — Видели его раньше? — Много раз, — подтвердил Ермилов. Петелина удивилась и спросила: — Что вы можете рассказать про Булатникова? — Дело в том, что я знал его под другим именем. Петелина уже распахнула дверь в кабинет, но от неожиданности обернулась: — Каким еще другим именем? Психиатр назвал фамилию и с профессиональным интересом наблюдал, как вытянулось лицо следователя. Глава 50 В родном кабинете в любимом кресле Петелина обрела желанное равновесие. Она указала психиатру, чтобы он сел напротив, и попросила: — Повторите. — Сегодня я разговаривал с вашим подозреваемым, как с Алексеем Булатниковым, а ранее у себя в клинике, как с Павлом Земсковым. — Как это может быть? — Выживший ветеран живет за себя и за того парня, который не вернулся с войны. Следователь мотнула головой, словно сбрасывая наваждение: