Голос у него недружелюбный, и, когда до меня доходит смысл его слов, они меня совсем не успокаивают. Локк уступает меня самому младшему из принцев, как и положено из уважения к его более высокому положению. Краешком глаза замечаю, что за нами наблюдает Тарин. Она застыла посреди веселья, выглядит потерянной, а вокруг мелькают пары, кавалеры стремительно кружат дам. Интересно, не приставал ли к ней Кардан перед тем, как пристать ко мне? Он берет мою раненую руку в свою ладонь в черной кожаной перчатке. Сквозь тонкий шелк чувствую теплое пожатие. Принц одет в черный костюм, верхняя часть камзола покрыта отделкой из перьев ворона, а на башмаках заостренные металлические мыски. Первая мысль – он легко может нанести мне жестокий удар, когда мы станем танцевать. На голове у Кардана корона из переплетающихся металлических веточек, слегка сдвинутая набекрень. На скулах мазки темной серебристой краски, веки над ресницами подведены черным. Краска над левым глазом размазалась, похоже, он забылся и потер его. – Что тебе надо? – в сердцах спрашиваю я. Еще думаю о Локке, и меня пошатывает от того, что он сказал и чего не сказал. – Ну, давай оскорбляй меня. У него брови ползут на лоб. – Я не исполняю приказов, отданных смертными, – заявляет он со своей обычной надменной улыбкой. – Значит, хочешь сказать нечто приятное? Я так не думаю. Фейри не могут лгать. – Мне хочется разозлиться, но сейчас я чувствую благодарность. Лицо больше не горит, и глаза не щиплет от слез. Я готова к бою, что гораздо лучше. Уверена, Кардан меньше всего этого хотел, но невольно оказал огромную услугу, забрав у Локка. Его рука скользит по моему бедру. Я прищуриваюсь. – Ты меня по-настоящему ненавидишь. Не так ли? – спрашивает он, улыбаясь еще шире. – Почти так же, как ты меня, – отвечаю я, а сама думаю про листок, исписанный моим именем. Про то, как он смотрел на меня в зеленом лабиринте, когда напился. И про то, как смотрит сейчас. Кардан отпускает мою руку. – Пока мы снова не подрались, – поясняет он и отвешивает поклон, который я воспринимаю как насмешку. Принц нетвердой походкой пробирается через толпу, я смотрю ему вслед и не могу понять, к чему был этот разговор. * * * Церемония начинается со звона колоколов. Скрипки и арфы умолкают, и на некоторое время, довольно долгое, холм погружается в тишину, словно прислушиваясь, а потом собравшиеся расходятся по своим местам. Я пробиваюсь вперед, туда, где собираются остальные джентри Двора Верховного Короля. Там же будет и моя семья. Рядом с одним из лучших рыцарей Мадока стоит Ориана, и вид у нее такой, словно она предпочла бы находиться где-нибудь еще. Оук освободился от поводка и восседает на плечах у Тарин, которая шепчет что-то смеющемуся Локку. Останавливаюсь. Толпа обтекает меня, а я не могу сойти с места и стою, как будто вросла в землю. У меня на глазах Тарин наклоняется и убирает выбившуюся прядку волос за ухо Локку. Столь многое в столь мимолетном жесте. Стараюсь убедить себя, что это ничего не значит, однако после нашего странного разговора не могу. Но ведь у Тарин есть возлюбленный, который сегодня вроде бы попросит ее руки. К тому же Тарин знает, что мы с Локком… что я и Локк… Неважно. «Достаточно ли сильно ты любишь, чтобы отказаться от меня? Разве это не испытание любви?» Из толпы выбирается Вивьен. Ее кошачьи глаза сияют, волосы растрепались и обрамляют лицо. Она берет на руки Оука и кружится, кружится с ним, пока они оба не падают под шуршанье ее юбок. Надо подойти, но я стою на месте. Не могу предстать перед Тарин, пока в голове вертится предательская мысль. Я подаюсь назад, отступаю и перевожу взгляд на помост, где собирается королевская семья. Верховный Король восседает на троне из переплетенных веток. На голове у него тяжелый обруч, с изрезанного глубокими морщинами лица смотрят настороженные, как у совы, бронзовые глаза. Рядом с ним, на скромном деревянном стуле, сидит принц Даин – во всем белом, с обнаженными руками и босыми ногами. Остальные члены семьи – Балекин и Эловин, Рия и Кейлия – сгрудились за троном. Присутствует и мать принца Даина, Таниота, одевшая по такому случаю платье из сияющей золотой ткани. Нет одного только Кардана. Верховный Король поднимается, и весь холм затихает. – Долгим было мое правление, но сегодня я покидаю вас. – Его голос эхом разносится во все стороны. Нынешний правитель редко обращался к столь огромному собранию, и я поражена как силой голоса, так и хрупкостью тела. – Услышав в первый раз зов Обещанной земли, я решил, что этот зов умолкнет. Но сопротивляться ему больше не могу. Сегодня короля не станет, но появится странник. Собравшиеся здесь знали, что так случится, и тем не менее со всех сторон я слышу плач. Какой-то спрайт передо мной льет слезы на волосы козлиноголовой пуки. Придворный поэт и сенешаль, Вал Морен, сходит с помоста по боковым ступенькам. Согбенный, худой как щепка, с длинными волосами и вороном на плече, он опирается на деревянный посох со свежим ростком. Говорят, его еще в юности сманили сюда из мира смертных, и я спрашиваю, что же он будет делать среди фейри без своего короля. – Мой господин, отпускать вас мы не хотим, – говорит он, и эти слова звучат с особым, торжественно-печальным резонансом. Элдред складывает руки в форме чаши, и ветви трона содрогаются и начинают расти, тянуться вверх новыми, зелеными побегами, на которых, по всей длине, раскрываются почки и расцветают бутоны. Свисающие с потолка корни устремляются вниз и расползаются по нижней стороне холма. Воздух наполняется густым ароматом будущих яблок, как будто принесенным летним бризом. – Другой встанет на мое место, а я прошу вас освободить меня. В ответ на просьбу все собрание выдыхает единым голосом: – Освобождаем. Тяжелая мантия, символ верховной власти, соскальзывает с плеч старика и падает на каменный пол украшенной брильянтами тряпкой. В движеньях короля ощущается нервный порыв. Он занимает трон владыки Эльфхейма так долго, что некоторые из присутствующих и не помнят другого короля. Мне он всегда казался стариком, но теперь вместе с мантией с его спины как будто скатились и годы. – Кого поставишь вместо себя? – спрашивает Вал Морен. – Кто будет нашим Верховным Королем? – Мой третий по рожденью сын, Даин, – отвечает Элдред. – Выйди, дитя. Принц Даин поднимается со стула. Его мать снимает белое покрывало, оставляя сына голым. Я моргаю. В Фейриленде к определенной степени наготы постепенно привыкаешь, но в королевской семье такое обнажение – редкость. На фоне братьев и сестер в их тяжелых, пышных нарядах Даин кажется хрупким и уязвимым. Неужели ему не холодно? Думаю о своей раненой руке и надеюсь, что нет. – Принимаешь? – спрашивает Вал Морен. Ворон на его плече вскидывает крылья и бьет ими воздух. Часть ли это церемонии? Не знаю. – Я приму бремя и честь короны, – торжественно произносит Даин, и в этот миг нагота становится чем-то другим, неким знаком силы. – Я приму ее. – Неблагой двор, повелитель тьмы, выйди и отметь своего принца, – говорит Вал Морен. Какая-то богган неуклюже проходит к помосту. Тело ее покрыто густыми золотистыми волосами, длинные руки волочились бы по земле, если бы она не сгибала их. Вид у нее внушительный, и сломать принца Даина пополам ей бы не стоило больших трудов. Нижнюю часть тела прикрывает пошитая из кусков меха юбка, а в руке богган держит что-то похожее на большую чернильницу. Подцепив левой рукой сгустившуюся кровь, она обмазывает принцу живот и левую ногу. Он стоит неподвижно. Закончив, богган отступает, осматривает Даина, словно любуясь своей жутковатой работой, и кланяется Элдреду. – Благой двор, сумеречный народ, выйди и отметь своего принца, – провозглашает сенешаль. Крохотный на вид мальчонка в покрывале, напоминающем березовую кору, и с торчащими во все стороны волосами направляется к помосту. На спине у него зеленые крылышки. Он помечает принца с другой стороны, нанося широкие полосы густой, желтой, как сливочное масло, пыльцой. – Дикие фейри, застенчивый народ, выйдите и отметьте своего принца. На этот раз вперед выходит хоб в опрятном, аккуратно пошитом костюмчике. Двумя пригоршнями грязи он помечает центр груди принца Даина, прямо над сердцем. В толпе замечаю наконец пошатывающегося, с винным мехом в руке Кардана. Похоже, он успел изрядно нагрузиться. Я вспоминаю серебристое пятно на его щеке и бесстыдный жест и понимаю, что свое путешествие к нынешнему состоянию он уже начал тогда. Хорошо еще, что в столь важный и ответственный для королевской семьи момент, случающийся раз в несколько столетий, он не оказался на помосте вместе с остальными. Но неприятности у него определенно еще впереди. – Кто оденет его? – вопрошает Вал Морен, и теперь уже братья и сестры приносят белую тунику и кожаные штаны, золотую цепь и высокие кожаные сапоги. В этом облачении Даин похож на короля из книжки, правителя, которого ждет мудрое и справедливое правление. Представляю, с какой гордостью следят за церемонией Призрак с балок и Таракан в маске. Я чувствую эту гордость и в себе. Гордость за того, кому присягнула. Но я не забыла и его обращенные ко мне слова: «Ты – мое творение, Джуд Дуарте». Касаюсь раненой рукой серебряного меча, который выковал мой отец. После сегодняшней церемонии я буду королевской шпионкой и членом его двора. Я буду лгать его врагам и, если не сработает, найду способ сделать кое-что похуже. А если и он встанет на моем пути, я справлюсь и с ним. Вал Морен бьет посохом по земле, и я чувствую эхо удара в зубах. – Кто коронует его? На лице Элдреда выражение гордости. В шишковатых пальцах корона сверкает так, словно солнечные лучи исходят из самого металла. – Я. Стража незаметно меняет построение, возможно, готовясь вывести старика из дворца. Рыцарей по периметру собрания больше, чем было в начале церемонии. – Подойди, Даин, – говорит Верховный Король. – Стань на колени предо мной. Принц склоняется перед отцом и собранием. Бросаю взгляд на Тарин, которая все еще стоит рядом с Локком. Ориана предусмотрительно обняла сына. Один из лейтенантов Мадока, наклонившись, что-то говорит ей и указывает на дверь. В свою очередь Ориана кивает Виви и направляется вместе к выходу. Тарин и Локк следуют за ней. Я стискиваю зубы и тоже пробиваюсь через толпу. Не хочу позорить себя, как Кардан, не оказавшийся в нужное время там, где должно. Сильный голос Вал Морена рассекает мои мысли. – А ты, Народ Эльфхейма, принимаешь принца Даина как Верховного Короля? В поднявшемся над толпой крике смешались и юные голоса, и могучий рев. – Принимаем! Я пробегаю взглядом по рыцарям, окружившим помост. В другой жизни я была бы одной из них. Среди рыцарей попадаются и знакомые лица. Лучшие командиры Мадока. Преданнейшие воины. Сегодня они не в форме. Поверх сияющих доспехов ливреи рода Зеленого вереска. Может быть, Мадок осторожничает, расставляя по местам своих лучших людей. Но шпион с тем странным сообщением, шпион, которого я убила, тоже работал на Мадока. Ориана, Оук и мои сестры уже вышли в сопровождении одного из лейтенантов. В то же время охрана помоста резко усилилась. «Я позаботился о нашем будущем». Надо найти Таракана. Найти Призрака. Найти и сказать, что что-то идет не так. «Опытный, умелый стратег ждет подходящей возможности». Прохожу мимо троицы гоблинов и тролля. Какой-то спригган недовольно ворчит, но я не обращаю внимания. Коронация заканчивается. Тут и там наполняются кубки и чаши. Балекин вместе с принцами и принцессами покидает помост. Сначала я думаю, что это часть церемонии, но тут вижу, как он вытаскивает длинный тонкий клинок, тот самый, что запомнился по ужасной дуэли между ним и Карданом. Я останавливаюсь. – Брат, – укоризненно произносит Даин.