– Согласен, – продолжил он. – Детские годы я провел в окружении прислуги. Они постоянно хлопотали вокруг меня, а я это ненавижу и отказываюсь от такого образа жизни. – На секунду он показался ей очень уставшим, и Мэйли даже стало жалко Гриффина. Затем он посмотрел на нее, вспомнив кто она. – Именно поэтому мы остановимся в отеле. – Понятно. В машине снова повисла тишина. Она посмотрела на Гриффина, он выглядел таким несчастным и нахмуренным, и Мэйли пожалела, что завела разговор о его семье, который был ему явно неприятен. – Так, мистер Гриффин, – сказала она радостным голосом, доставая из сумки ручку и пачку стикеров, – почему бы нам не обсудить расписание ваших встреч пока мы едем? Он продолжал смотреть в окно, так что она склонилась над стикерами и начала писать. – Хорошая мысль, – ответил он, – я… – его слова повисли в воздухе. – А это еще что? Она подняла глаза, заметив, как он уставился на ее стикеры. – Вы о чем? – уточнила она. – Вы не можете вести мое расписание на стикерах, – она опять удостоилась его неодобрительного взгляда. Мэйли выдавила из себя еще одну широкую улыбку. – Не переживайте, я справлюсь. Так что у нас по плану на завтра? – Во–первых, мне неизвестно мое расписание. Это входит в ваши обязанности. А во–вторых, я совершенно уверен, его нельзя вести на стикерах. Достаньте свой ноутбук. Этот мужчина такой сноб. Бумага для него уже недостаточно хороша? – У меня его нет. – Что значит, у вас нет ноутбука? – усомнился он. – У всех есть ноутбук. – Не у всех, мистер Денежный мешок. – Мэйли поднесла ручку к стикеру. – Так… план ваших мероприятий? – Вы не будете вести его на бумаге. Оно есть в электронном виде. Приедем в отель, и я дам вам свой запасной ноутбук. – У вас их два? – Конечно, я же не бедный и могу себе это позволить. А это было обидно. – Ну, а я бедная. – Это заметно по вашему гардеробу. – Он снова отвернулся к окну. Ну все, после таких слов он перестал ей нравиться. Мэйли закрыла ручку, убрала ее вместе со стикерами в сумочку и отвернулась в другую сторону. Этот мужчина вообще умеет быть вежливым? Она искренне сомневалась. Не удивительно, что его ассистент оказался больным. Она бы тоже сослалась на болезнь, чтобы избежать его общества, если бы не хорошая оплата. Откинувшись на спинке сидения, она смотрела на проплывающие здания Беллиссима, представляя, какие подарки купит семье на полученные деньги. От этого ее настроение улучшилось. Глаза Мэйли загорелись при виде отеля: высокого, розового здания с колоннами, обвитыми зеленым плющом, но тут же погасли от недовольного стона Гриффина. Повсюду были машины, на тротуаре столпились люди с камерами. Снова папарацци. – Это же нелепо, – сказал он, – они что, планируют превратить мое пребывание здесь в настоящий кошмар, да? Он что, серьезно? – Если вы позволите, мистер Гриффин… – Мистер Верди, и не позволю… Он намеренно грубил, да? – Это ваша вина. Он явно не ожидал такого. Он повернул голову, сверля ее взглядом. – Что вы сказали? – Я сказала, это ваша вина, – повторила Мэйли, она на секунду замолчала, когда они остановились у большого, шикарного отеля. – Вы разъезжаете, как мне показалось, по центральной улице, в этом большом лимузине с королевскими гербом на боку, направляясь к самому роскошному отелю в городе. Знаете, все это не говорит «Боже, оставьте меня в покое». Губы Гриффина вытянулись в тонкую линию. – Тогда что вы предлагаете? – Возьмите обычную машину, – быстро ответила она. – Никаких лимузинов, никаких гербов, поселитесь в обычном отеле. Не ездите по центральной улице, и поверьте, так им будет гораздо труднее вас найти. – Другими словами, я должен скрываться, как какой–то преступник? – Нет, нет, как человек, не желающий вмешательства в свою частную жизнь. Он снова отвернулся к окну. – Хорошо, что я не спрашивал вашего мнения. Этот мужчину невыносимый засранец, он ей платил за то, чтобы она его терпела. – Пожалуй, вы правы, – сказала она радостным тоном, скрывая свои истинные эмоции. *** На следующее утро Мэйли взглянула на всю ситуацию по–новому. Прошлый вечер она провела со своим невероятно рассерженным боссом Гриффином Верди. Она заселила его в отель, потому что «он такими вещами не занимается», именно для этого у него есть ассистент. Поэтому Мэйли начала думать, что его оставшегося в Нью–Йорке ассистента пора причислить к лику святых. Гриффин постоянно причитал, как ему не нравится, когда вокруг него хлопотали, нов то же время, он ничего не делал сам. Мэйли зарегистрировала его в отеле, носильщики подняли его багаж в номер, и Мэйли пришлось самой давать им чаевые, потому что у Гриффина не было наличных. Смущаясь, она вытащила несколько мелких банкнот, но записала имена всех, пообещав чуть позже передать им хорошие чаевые. Все оказались такими понимающими и добрыми. Все, за исключением Гриффина. Он остановился в одном из лучших номеров отеля, Мэйли была поражена, каким огромным и роскошным был их сьют. Черт, даже ее прилегающая комната, явно предназначенная для персонала, была сказочной. Она решила, это одно из тех мест, где на подушках оставляют маленькие шоколадки. Она еще никогда не была в таком помпезном месте. Гриффин просто осмотрел номер, затем попросил Мэйли вызвать горничную, чтобы она сменила постельное белье на его кровати, потому что он не был уверен, что они добросовестно выполняли свою работу. Потом он взял книгу и начал читать. Он был … немного претенциозной сволочью. Ладно, очень претенциозным. Но она была уверена, у него есть и хорошая сторона. Ведь у каждого она есть, так? Мэйли распаковала вещи в своей изумительной комнате и с подсказки консьержа нашла пункт обмена валюты, а затем нашла всех носильщиков и дала им обещанные щедрые чаевые, якобы он лица лорда Монтегне Верди, который был очень доволен их работой. Все были польщены, а когда Мэйли встретилась с менеджером отеля, желающим узнать, что еще они могут сделать для комфортного пребывания мистера Верди, она попросила показать ей отель и познакомить со всем персоналом, начиная от поваров и заканчивая горничными. Все сотрудники были такими добрыми и дружелюбными, рассказали ей о лучших ресторанах в городе, о местах, которых нужно избегать, если не желаешь натолкнуться на папарацци, которых сейчас было бесчисленное множество в связи с предстоящей королевской свадьбой. Мэйли мгновенно влюбилась в Беллиссим и его жителей. Она спала на безумно удобной кровати (размер которой превышал размер ее квартиры в Нью–Йорке), с мягкими подушками и шелковым одеялом. Все в этой поездке было великолепным, за исключением ее босса. Даже мистер Хантер не был таким ворчливым, как мистер Гриффин, но она добилась его расположения. Она добьется этого и от мистера Гриффина, ей просто нужно на это время. *** На следующее утро Гриффин мучился от чувства вины. Вчера с мисс Меривезер, он вел себя как засранец. Он это понимал, но не мог ничего с собой поделать. Он раздражался от каждого ее восторженного писка от вида Беллиссима. Каждый раз, когда она кому–то улыбалась или благодарила нежным голосом, его раздражение росло. Дело было не в ней, а в самом Беллиссиме, в его титуле и принадлежности к королевской семье. В Нью–Йорке его считали одним из европейских аристократов и узнавали о происхождении, только когда Гриффин сам этого хотел. Но здесь, он не может выйти на улицу, чтобы кто–нибудь не начал кланяться и пресмыкаться. И то, как она заявила, что он сам во всем виноват, не улучшило его настроение. Даже если она оказалась права. В тот вечер, лежа в своей постели, он долго не мог уснуть. В номере было тихо, и когда он отпустил Мэйли, предоставив ей свободное время, она ни разу его не проверила. Она просто испарилась, радуясь возможности убраться подальше от него. И ему это не понравилось. Кип много лет был его ассистентом и хорошо знал привычки Гриффина. Кип раз или два за вечер заглядывал к Гриффину, спрашивая, не нужно ли ему что–нибудь, даже если Гриффин просто сидел в своей комнате и читал. Мэйли этого не сделала. Он ее отпустил, и она ушла. Вероятно, он был слишком резок с ней. Она нежная, пушистая и так много улыбалась, что Гриффин был уверен, она очень ранимая натура. И он своим высокомерным поведением довел ее до слез, от чего сейчас Гриффина съедало чувство вины. Не помогало и то, что всю прошлую ночь, он видел эротический сон о ней, как эти светлые кудри пружинили на ее плечах, когда он усадил ее себе на колени и трахал, ее грудь прижималась в его груди, а губы блуждали по его шее. Во сне она извивалась и стонала, как дикая женщина, а не послушная помощница, и с каждым его толчком она кричала все громче, бормоча с южным акцентом. Гриффин проснулся в поту и с ноющим членом. Ему было стыдно за свои мысли. Холодный душ избавил его от эрекции, но не от воспоминаний ее горячего дыхания на его коже, там в самолете. Он продолжал об этом думать, пока одевался в обычный костюм. Галстук висел на шее в ожидании, когда она его завяжет. И Гриффин пытался не представлять ее стоящей перед ним, хватающей его за галстук и притягивающей его для поцелуя. Так, хватит. Она ему не нравилась. Не нравилась, и точка. Именно поэтому он решил завязать бабочку самостоятельно. Естественно у него ничего не получилось. Он сделал три попытки, прежде чем сдался, прошел по гостиничному номеру и постучал в дверь комнаты Мэйли. – Одну минутку, – прокричала она. Гриффин представил, как она поправляет лямку бюстгальтера, мягкие волосы касаются обнаженных плеч… он переступил с ноги на ногу от появления новой эрекции. Он схватил свою книгу – толстый фолиант о Королевском археологическом обществе –и держал ее перед собой в области паха. Минуту спустя дверь открылась. Сегодня Мэйли выглядела… по–другому. Исчез мешковатый полиэстровый костюм. На его месте были черная вязаная юбка, облегающая стройные бледные ноги, и отвратительный оранжевый пиджак с огромной булавкой. Ее легкие светлые кудри были собраны в пучок, но выбивавшиеся из прически волосы торчали в разные стороны, предавая прическе дополнительный объем. Глаза были подведены темным карандашом, а на губах переливался розовый блеск. Мэйли приветливо улыбнулась. – Да, сэр? Он указал на галстук. – Вы не могли бы его завязать? – Конечно, – буркнула она, шагнув вперед, подхватывая концы галстука. Этот образ был настолько близок к его фантазии, в определенный момент он едва не застонал, испытывая возбуждение. Он мысленно считал в обратном порядке, стараясь не смотреть на ее высунутый язычок, пока она сосредоточенно занималась своим делом. – Готово, – сказала она минуту спустя, легонько похлопав его по груди. – Вот теперь вы красавчик. Он ощущал на груди тепло от ее прикосновения, но пошел посмотреться в зеркало. Бабочка была завязана идеально. Если честно, даже лучше, чем завязывал Кип. – Очень хорошо. Может, спустимся к завтраку? – Отличное предложение, – сказала Мэйли. – Я только возьму свою сумочку. – Она вернулась в свою комнату, а Гриффин, тем временем, взял сумку с запасным ноутбуком. Когда она вернулась, на ее плече снова висел этот ужасный вещь– мешок. Он едва не сказал «Серьезно?», но сдержался. Сегодня он постарается не грубить Мэйли. Правда постарается, она не виновата, что ему пришлось сюда вернуться. Мэйли просияла. – Гаатовы?