– Простите, но мы ничего не видим, – прошептал человек, сидевший сзади. – Ах, простите. – Юэн быстро стащил Бола и Туна с плеч и посадил их себе на колени. – Не из-за ваших птиц. Мы ничего не видим из-за волос вот этого мальчика, – зритель показал на Макса. – О боже, – вздохнул дедушка Джон. – Макс, может быть, вам со Спенсером подняться на мостки и посмотреть, как всё видно оттуда? Вместе с мальчиками на мостки поднялся Стэн – олень, похоже, твёрдо намеревался ходить как можно больше, компенсируя десятилетия безногого существования. – А что у Беатрис в ведре? – спросил он. Бол и Тун слетели с рогов Стэна и внимательнее присмотрелись к её постройке. – Колышки, – сообщил Бол, когда они вернулись. – И одеяло, – добавил Тун. Спенсер, Макс и Стэн остановились над участком Беатрис. Попугаи были правы: пока вокруг неё с потрясающей скоростью поднимались здания, Беатрис использовала магию, чтобы сделать из нескольких колышков и потрёпанного одеяла… новые колышки и новые одеяла, которые она прикрепляла к разложенному каркасу. – Странная она, эта девочка, – задумчиво проговорил Стэн. – Я случайно подслушал, как Хеди попросила древогляда специально потерять украшение для волос, которое ей дала Беатрис. Хеди почему-то не доверяла этой заколке. А Нед очень нервно себя ведёт в присутствии госпожи Пал. – Да и постройка у неё какая-то дурацкая, – прошептал Макс, не желая, чтобы и ему на голову надели заглушающий шлем. Спенсер, с другой стороны, считал, что Беатрис совершила добрый поступок, подбодрив его возле шатра «Озадачь меня». Остальные пошли дальше, но он ненадолго задержался, пытаясь найти хоть какой-нибудь комплимент для её здания. Беатрис была полностью погружена в работу, прерываясь лишь, чтобы проверить время на старомодных карманных часах. Спенсер нахмурился. Он был уверен, что на долю секунды увидел над ней вспышку синего света, и встревожился, вспомнив о полтергейсте, о котором вчера было столько разговоров. Может быть, закричать, предупредить всех? Но что он скажет? А уж если выяснится, что он устроил сцену без всякой причины, ситуация станет очень неловкой. Через несколько мгновений на стройплощадке начался шум – нескольких участников внезапно постигла катастрофа. Недостроенные стены рушились, окна трескались, крыши проваливались, растения внезапно увядали. – Кто-то жульничает! – закричал один мальчик. – Такого никогда, никогда со мной не бывало, – настаивала другая девочка. Наблюдатели поспешно объявили, что поставят защитные чары возле каждого участка, чтобы только сам участник мог влиять на свою постройку. Но вред уже был нанесён. Добрая треть участников жаловалась, что теперь не сможет вовремя достроить здания. Спенсер заметил, что пострадали в основном ребята, чьи здания выглядели наиболее перспективно. Может быть, и стоило всё же сказать о синей вспышке, которую он видел, но сейчас уже было слишком поздно. По истечении часа судейская коллегия обошла стройплощадку, чтобы оценить все потрясающие творения. Они обсудили с наблюдателями обвинения в жульничестве, но доказательств постороннего вмешательства найти не удалось, так что победителем объявили автора лучшего из стоящих в данный момент зданий. Спенсеру, впрочем, показалось, что аплодисменты были какими-то приглушёнными и недовольными. Ребята догнали Беатрис, когда она вернулась к отцу. Она выглядела сильно расстроенной – опустила плечи, спрятала руки в карманы. – Надо было выбрать другое испытание, – проговорила она. Нед покачал головой: – У тебя отлично получилось. Ты, может быть, и не будешь лидировать во всех испытаниях, но всё равно сможешь выиграть по очкам. Помнишь, что ответила тебе Морин? Беатрис угрюмо посмотрела на него. – Ну, давай, достань предсказание и прочитай его, – настаивал Нед. – Пап, это просто дурацкая машина. – Давай! Беатрис достала из кармана листок бумаги, такой же, как достался Максу, и громко прочитала: – «Ты можешь выиграть Фантастикану. Кто тебе поможет? Никто». – Ну вот, – сказал её отец, словно это решало все проблемы. – Поверь в себя. Ты сама справишься. Пока Нед пытался поднять Беатрис настроение, Спенсер заметил, что неподалёку от них стоит Бесс, охотник за сокровищами. И наблюдает он, похоже, не за результатами «Занятного зодчества», а за Максом, Стэном и Спенсером. – Мы пойдём посмотрим на здания, – насторожённо произнёс Спенсер; ему хотелось уйти подальше от этого человека. – Хочешь с нами? Беатрис согласилась – правда, только после уговоров Неда, – и пошла с ними, что-то завистливо бормоча каждый раз, когда видела высокую оценку соперника. Вот «Радужный коттедж» – маленький домик, стоящий прямо у конца вечной радуги; из горшков с золотой землёй росли цветы всех возможных оттенков. Рядом – «Террариум», дом и сад, заключённые в прозрачный замкнутый пузырь; целая семья могла спокойно прожить там десять лет, никуда не выходя. Мальчики чуть не проглядели «Невидимое укрытие», потому что его заколдовали так, чтобы отвлекать внимание прохожих на что-нибудь другое, и выглядел дом как абсолютно пустая площадка. Такой вариант хорошо подойдёт для преступников – не без тревоги заметили судьи. А после этого ребята со Стэном поднялись по верёвочной лестнице к «Небесной башне», которая парила в пяти метрах от земли и, если верить её создателю, могла взлетать к облакам. Победителем стал аккуратный многоквартирный дом. Выглядел он незатейливо, но зато вырос буквально за несколько минут из миниатюрной модели, сложенной из конструктора. По утверждению создательницы, она хотела решить проблему с жильём для нуждающихся. Своё здание Беатрис оставила напоследок. На табличке было написано просто «Форт из одеял». На фоне других потрясающих построек оно выглядело совсем не впечатляюще. – Ты очень аккуратно всё закрепила, – весело сказал Спенсер, понимая, что нужно сделать хоть какой-нибудь комплимент. – Это ещё далеко не всё. Зайдите внутрь, – предложила Беатрис. Она показала на истрёпанное полотенце, прикрывавшее форт с одной стороны. Спенсер на четвереньках вполз внутрь и посмотрел наверх… и наверх… и наверх. К его изумлению, он оказался в настоящем особняке. За спиной были резные двери, над головой – блестящая люстра со свечами, а впереди – две элегантные мраморные лестницы, которые вели на второй этаж. – Если бы я был судьёй, то точно присудил бы тебе победу, – обратился Спенсер к Беатрис, когда та вместе с Максом тоже забралась в дом. – Может быть, я впечатлила бы их сильнее, если бы в комнатах стояла мебель, – грустно ответила девочка. – Но у меня не было ни времени, ни материалов. – А можешь устроить нам экскурсию? – нетерпеливо спросил Макс. Не считая спален – одна для Беатрис, одна для Неда, – пустой особняк был явно предназначен для развлечений. Они побывали в бальной зале, на крытом катке для роликовых коньков с горками и рампами, в комнате с батутом. Библиотека ждала, когда же её наполнят книгами, а комната с толстыми коврами явно предназначалась для кино и видеоигр. Был там даже кабинет для магических экспериментов. Спенсер надеялся, что на огромной кухне будет хоть какая-нибудь еда, но там не нашлось ничего, кроме баночки с маленькими конфетками в виде фокусников в цилиндрах. Пока Беатрис показывала им две оранжереи, пристроенные к кухне (в одной из них она построила дорожки и платформы для своего кролика), они со Спенсером придумали игру – тайком прятать конфетки в волосы Макса. – Я бы предпочёл жить здесь, а не в гостинице или в других зданиях «Занятного зодчества», – сказал Спенсер. Беатрис осторожно улыбнулась. – Победительница получила очки за то, что решила проблему общества. А я решила только свою проблему. – О чём ты? – Я живу на два дома – то у мамы, то у папы. Если «Ловкость Рук» позволит, «Форт из одеял» станет моей личной базой. Тогда мама сможет приходить ко мне, когда наступит её очередь быть со мной. И папа тоже. – А почему «Ловкость Рук» может это не позволить? – спросил Спенсер. – Мне сказали, что, когда соревнование закончится, вся магия испытаний перестанет действовать. То, что происходит под землёй, остаётся под землёй. – А твоя мама умеет колдовать? Беатрис покачала головой: – Нет. Это всё со стороны отца. Его отец ещё в детстве узнал, что владеет магией. Он так сильно чихнул, что у него отлетела голова, но он не умер, ничего такого. Он приставил её обратно на шею, прикрыл один глаз, сильно сглотнул, и голова приросла обратно. Она достала из буфета картонную коробку с фотографиями и начала в ней копаться. – Вот я с мамой. А вот моя бабушка и совсем маленький папа. Увидев вторую фотографию, Спенсер насторожился. Она показалась знакомой, но он никак не мог понять почему. Беатрис достала из коробки ещё одну фотографию: на ней она пожимала руки старику в костюме сливового цвета. – Это мистер Рэббл! – воскликнул Макс. – Он мой наставник, – сказала Беа, – но ещё ни разу даже не видел моего выступления. – Он показал дяде Джону карту, которая попала на Хеди, – продолжил бездумно тараторить Макс, – и теперь она и моя сестра Джелли ушли искать какую-то штуку под названием «Кросно Верданди». Спенсер в ужасе уставился на кузена. Макс выболтал всё то, что они должны были держать в секрете. Беатрис выглядела потрясённой. – Она ушла? Но вы же сказали, что она болеет и осталась в гостинице. Куда они ушли? – Спенсер уклончиво хмыкнул, и она добавила: – Да ладно, вы можете мне доверять. Спенсер обиженно спросил: – Ты что, пустила нас сюда только потому, что хочешь потусить с моей сестрой? – Нет, конечно, нет. Повисла неловкая тишина, и Спенсер решил сменить тему: – Юэн говорит, что лучшая мастерская на всей Фантастикане называется «Литейная». Ты там бывала? – Знаешь, на самом деле мне надо готовиться к следующему испытанию, – сказала Беатрис и достала золотые карманные часы, чтобы проверить время.