В ванной она взламывает его телефон с помощью устройства, слишком сложного и дорогого для журналистки. Таким пользуются только лучшие спецслужбы в мире. В телефоне она быстро находит способ влезть в его рабочую почту и долго читает отчёты по делу Синдиката. А ещё там обнаруживаются стенограммы всех допросов Абрафо. Скопировав всё в свой телефон, она возвращается к постели и бесшумно одевается. С сумочкой в руках осматривается, проверяя, не оставила ли чего-нибудь. Задерживает взгляд на спящем мужчине. Мягкая постель, сонная нега, тёплое мужское тело — всё так манит, что на секунду Бенуа хочется просто нырнуть под одеяло, обнять спящего и тоже уснуть. Было бы здорово, если бы она могла себе это позволить. Поджав губы, Бенуа отворачивается и тихо выходит из номера. На улице она садится в свою машину и отъезжает от отеля туда, где её уже не увидеть из окон номера капитана Фергюсона. Взяв телефон, она быстро находит съёмную квартиру через местный сервис бронирования. Когда экранная форма требует ввести имя и фамилию, Бенуа достаёт из саквояжа несколько паспортов, выбирает один и, развернув его на приборной панели, вводит со страницы: «Лидия Маккарт». Подумав, она пишет капитану Фергюсону: «Прости, Стен, но у нас ничего не получится. Я не такая, какой ты меня видишь. Не ищи меня. Так будет лучше для нас обоих». Потом выбирает его имя в списке контактов. Палец замирает над кнопкой «удалить», но лишь на секунду. Одно нажатие — и от номера любовника не остаётся и следа. Сделав над собой привычное усилие, Бенуа избавляется от мыслей о нём. Несколько минут она тратит на то, чтобы внимательно оглядеть окна окрестных домов, пустые поутру улочки, стоящие вдоль тротуара машины. Убедившись, что за ней никто не наблюдает, она звонит по номеру, который знают всего несколько человек в мире. Сейчас пять утра, но тот, кому она звонит, рано встаёт и поздно ложится. И даже при таком графике остроте его ума можно только позавидовать. Именно поэтому ему удаётся так долго оставаться на должности Куратора специальных операций Агентства. — Он кое-что рассказал, — говорит Бенуа. — Сложилась общая картина. — Сведём воедино всё, что знаем, — произносит Куратор. — Излагай, я скорректирую, если нужно. Бенуа закрывает глаза, собирается с мыслями и начинает говорить. — Синдикат — действительно крупнейшая в Ревалии криминальная структура. Условно его можно разделить на три части, каждая занимается определённым видом деятельности. Каждой руководит свой босс. Теперь мне известны имена всех троих. Не прерывая разговора, Бенуа открывает в телефоне досье с фотографиями и краткой справкой на каждого из фигурантов. Оно явно собрано наскоро, но при этом довольно обширно — в Интерполе поработали профессионалы. Бенуа переслала досье Куратору сразу после того, как выпотрошила телефон Фергюсона. Она не сомневается, что Куратор уже успел ознакомиться со всеми материалами. И что сейчас он смотрит на то же досье, что и она. Первым на экране телефона появляется фото чернокожего мужчины с мясистыми губами. Бенуа собирает в уме всё, что знает о нём. — Джебхуз Надиви курирует проституцию и клубы — через них Синдикат торгует контрабандным алкоголем и наркотиками. Также Надиви держит несколько порностудий. Родился в Ревалии. Спонсирует местную художественную школу. Бенуа открывает новый документ. На экране возникает угольно-чёрное угловатое лицо с жидкой бородкой. Голова обрита наголо, от левого глаза к уху тянется тонкий шрам. — Анехави Мабуши занимается работорговлей. Он нём известно меньше, чем обо всех остальных. Родился предположительно в Кении, но учился и жил в Европе, в Штатах, в Японии, в Индии — данные разнятся. Даже его возраст неизвестен — ему то ли сорок-сорок пять, то ли за пятьдесят. Очевидно, он скрывает свою биографию. Ему приписывают несколько гениальных сделок, изобретение новых способов контрабанды и ещё много удивительного и даже мистического. В Синдикате его считают кем-то вроде колдуна и гипнотизёра. Новый документ, последний в этой папке. На фото белый мужчина с жёстким, но привлекательным лицом. Бледная кожа, аккуратно уложенные волосы, идеально подстриженные усы и борода. — Габриэль Асаб. Европеец, предположительно итальянец — хотя я думаю, что и имя, и страна происхождения не настоящие. Приехал в Ревалию примерно десять лет назад. Занимается торговлей оружием, рэкетом, грабежами. Мускулы Синдиката. Известен своей патологической жестокостью. Его боятся даже те, кто с ним работает. — Прекрасно, — произносит Куратор. — Продолжай. — Это всё, что Интерпол сумел выжать из Абрафо Банези. Они будут раскручивать его и дальше, но я считаю, что всё самое важное он уже рассказал. Когда они начинают говорить, то самую ценную информацию выкладывают сразу. — Каков твой следующий шаг? — Я начну с Надиви. О нём известно больше всего, и у него много социальных контактов, к нему легче подобраться. Считаю, что нужно действовать через художественную школу. Я собираюсь внедриться туда. — Я не согласен. Ты засветилась. Отправь в школу агента. Сама заляг на дно и не высовывайся. Ты нужна мне, и пока тебе не стоит работать в поле. Ты будешь координировать работу агентов и оперативников на месте. — Оперативников? — Пора действовать. Мы знаем, кого нужно брать, и оперативники определённо понадобятся. Я отправил в Ревалию нескольких опытных людей. Они будут ждать нужного момента. С ними Агентство сможет работать в Ревалии самостоятельно, не привлекая Интерпол. — Полностью согласна. Интерпол нас только тормозит. Без бюрократии и юридических согласований мы станем намного быстрее. И не будем ограничены в методах. — Ты всегда схватывала на лету, Лора. — по голосу Куратора слышно, что он улыбается. — Жди дальнейших указаний. Я позвоню. И, Лора, — он делает паузу, — ты отлично поработала. Он вешает трубку. Полминуты Бенуа позволяет себя наслаждаться триумфом, а потом забивает в навигатор свой новый адрес, кладёт в сумочку новый паспорт и отправляется в путь по сонным улицам. На отель она не оглядывается. *** Куратор вытягивается в кресле, задумчиво глядя перед собой. Кабинет вокруг безмолвен, тихое гудение компьютеров не мешает мыслям. Света ровно столько, сколько нужно. Широкий стол, старомодный, но эргономичный, несколько мониторов, большой телевизор на стене. В своё время Куратор потратил немало времени, организовывая в своей парижской квартире рабочее пространство, и сейчас оно идеально подходит для умственной деятельности. По телевизору Ревалийский новостной канал. Куратор смотрит на экран, время от времени поглядывая на рабочий телефон. Директор Агентства получил добытые Бенуа материалы уже полтора часа назад. Он всегда был нетороплив. Но даже с возрастом не стал медлительным. Куратор ждёт. Директор непременно позвонит. Звонок раздаётся именно в тот момент, когда и предполагал Куратор. — Очень хороший результат, — сухо произносит Директор, но Куратор по голосу понимает, что тот доволен. — Ваша протеже, эта Бенуа, отлично справилась. Проявила инициативу, обозначила ключевые цели. Благодаря её работе можно начинать активные действия. — Я всегда стараюсь воспитывать инициативу в подчинённых. — Возможно, именно она сменит вас. — Ей ещё многому нужно научиться. Куратор постарался, чтобы эта реплика прозвучала ровно и бесстрастно, но Директор заметил тщательно скрываемые эмоции даже по телефону. — Вы уже очень давно на должности Куратора, Питер, — говорит Директор. — Понимаю, вам нравится ваше положение, но вы не молодеете. Как и я, впрочем. Я вижу вас на месте аналитика. Я очень доволен вами, но… — Так зачем что-то менять? — вырывается у Куратора. Повисает пауза. Куратор чувствует, как у него дёргается щека. — Вам пора оставить эту работу, Питер. После операции в Ревалии я поставлю вопрос о вашем переводе на должность аналитика. Независимо от итогов операции. На сегодня это всё. Директор вешает трубку. Куратор ещё долго сидит, уставившись в пространство. «Независимо от итогов операции» — набирает он на пустой странице сам для себя и хмурится. Потом добавляет ещё несколько слов. «Только если не окажется так, что именно я спас операцию от провала. Что я незаменим». Он перечитывает текст, кивает сам себе и стирает написанное. 5. Дебют Сколько же здесь солнца! Эта мысль не покидает Наташу с того самого момента, как она вышла из самолёта. Солнце всегда и везде светит прямо на неё, даже когда такси везло её в отель. Невозможно представить, что здесь бывает ночь. Жарко, непривычно жарко, но жара не мучит — наоборот, она приятна. Сейчас всё ещё утро. Лёгкий ветер с моря освежает, играет яркой зеленью ветвей. Гравий хрустит под Наташиными босоножками. Идти особенно приятно после девяти часов в самолёте. Многоэтажный отель, формой напоминающий подкову, прямо перед ней. Сверкает вода в бассейне. Улыбчивые люди, все как на подбор белозубые, в одинаковых кремовых рубашках и свободных брюках — видимо, персонал гостиницы. Постояльцев не видно, ещё очень рано. Отдыхающие в такой час не выходят. Жаль, что она приехала сюда не отдыхать. На ресепшене кроме персонала ещё несколько человек — все белокожие, и в их лицах что-то особенное. Если бы Наташу попросили описать, чем именно они отличаются, она не нашла бы слов, только сказала бы, что каждый из них точно иностранец. У необычайно мускулистой женщины с суровым взглядом громоздкий чемодан на колёсиках. Молодой человек с короткой армейской стрижкой небрежно держит на плече сумку. У одной девушки кожа цвета кофе с молоком, кудрявые волосы выкрашены в белый цвет, из-под свободной блузки выглядывает татуированное плечо. — Ваш номер триста четвёртый, я вас провожу, — говорит работница отеля, протягивая ключи ещё одному иностранцу. Он сухощавый, подтянутый. Лицо скуластое, туго обтянутое кожей, на шее выделяются жилы. Он единственный здесь не улыбается. Они не смотрят друг на друга. Они профессионалы. Наверняка они в Агентстве куда дольше Наташи, и знают, как себя вести на задании. Наташа тоже отводит взгляд. — Идёмте, я покажу вам ваш номер, — говорит ей девушка с тёплой улыбкой. Следуя за ней, Наташа оглядывается на хмурого сухощавого мужчину. Он старший оперативник, Джеймс Хаггарт. Получать приказы она будет от него. Оставшись одна в номере, Наташа распаковывает чемодан. Много времени это не занимает — она взяла с собой лишь самое необходимое.