Девочки тоже о нем ничего не знали. Лишь Марина постоянно укоризненно цокала: Вот взяла бы и позвонила ему, раз переживаешь. Создаете проблемы на ровном месте. А я и рада бы позвонить уже, но не могу. Я как вспомню, с каким лицом он говорил мне, что не понимает, чего я напридумывала... А потом какими глазами смотрел на меня, когда я его ударила. - Данник. Дан, подожди! Бегу я вслед за Диминым другом. Все, не могу больше терпеть. Мне нужно узнать, куда он пропал. Я последний раз видела его перед Новым годом. - Привет! - Привет. - Скажи. У Димы все нормально? Почему он не ходит на занятия? Дымов смотрит на меня удивленно. А потом говорит: А тебе ли не все равно? - Нет. Не все равно, - тихо говорю я и смотрю себе под ноги. - Софина. У Димы умерла мама. Ее похоронили на прошлой неделе. Завтра он уже должен прийти в лицей. Я стою и не могу вымолвить ни слова. Он мне рассказывал, что она болела. Он всегда с такой нежностью говорил о маме. Я очень удивлялась. Это трепетное к ней отношение никак не вязалось с его внешним видом и повадками. - Мне очень жаль, - бормочу себе под нос я и собираюсь уйти. - Софина, подожди. Останавливаюсь. - Если тебе не все равно, съезди к нему. Поговорите уже, наконец. Он тебя обидел тогда, но так было нужно... - А ты не мог бы дать мне адрес. Я в тот раз ничего не запомнила. - Он у брата сейчас живет. Поехали, я тебя провожу. Дима открывает нам дверь. И смотрит на меня удивленно. А я бросаюсь ему на шею и начинаю рыдать. - Прости. Прости меня, пожалуйста... За последние несколько месяцев я выплакала целую цистерну слез. До переезда в этот город я была совершенно другим человеком. Вывести меня на эмоции было довольно непросто. Возможно, сказывалось влияние бабушки. Это она у нас вечно как железная леди. Ни лишней эмоции, ни тем более слезинки от нее не дождёшься. Либо после удара головой в бассейне у меня защемился какой-то слезоточивый нерв. Я просто не могу успокоиться. Я приехала, чтобы утешать его. А в итого Дима гладит меня по спине и шепчет: Все, хватит, хватит... Его брат оказался дома. Он принес мне воды. Я кое-как успокоилась. - Я очень тебе сочувствую, - шепчу я одними губами. Ком в горле не дает говорить громче. - Софин. Спасибо. Я уже принял эту ситуацию. Ничего не поделаешь. - Это Дан попросил тебя приехать? Я отрицательно мотаю головой. - Нет. Я сама его за тебя спросила. - Теперь ты готова меня послушать? - Дим. Не нужно ничего говорить. Я уверена, что на тот момент это было необходимо. Прости, что не выслушала тебя. - Я все равно тебе расскажу. Я хочу, чтобы ты понимала, какой я человек. - Мне все равно, - шепчу я и снова обнимаю его. - Я люблю тебя, - шепчет он мне на ухо. - И я тебя. Я так скучала. - Я тоже… 35. 35. Алина - Ты только подумай! Он мне звонил вчера снова. Спросил, не поменяла ли я своего решения. То есть мнение внучки его в принципе не интересует. Дон Корлеоне, что б его! Семейное дело у него. Ира смеется. Ее почему-то эта ситуация забавляет. А мне вот вообще не смешно. Кто их знает, этих горцев. Украдут еще девчонку. Руслан, конечно, на такое был не способен. Но он, в принципе, с той семьей ассоциироваться не хотел. Я же помню, как он на отца реагировал. Пока мы были у мамы, мне удалось вывести ее на разговор о матери Руслана. Я знаю только то, что говорил мне муж. А он о своей семье рассказывал не много, даже о матери. Может потому, что потерял ее в подростковом возрасте. После ее смерти он пару лет жил с отцом. А потом ушел от него. Учился и работал. Жил самостоятельно в квартире мамы. Действительно, пойди Руслан другим путем, он мог бы быть не фельдшером на скорой и не спасателем в МЧС. А деловым дядькой в костюме, как его отец и брат. Брат - это вообще отдельная тема. В тот визит он просто сопровождал отца. Молчал все время. Я думала, он и говорить то не умеет. Он даже не поздоровался, кивнул еле заметно и все. И не на меня смотрел, а все время в сторону куда-то. Странный персонаж. А когда я их из квартиры выпроваживала. Cказал: Пусть девочка по улице в таком виде не ходит. Хотел еще что-то добавить, но я закрыла перед его носом дверь. Софина в магазин бегала, он буквально в двух шагах от дома находится. Она как по квартире ходила в лосинах и футболке, так и вышла, только куртку накинула. Вообще, она одевается очень скромно. Помню, какая война была у нас из-за коротковатой форменной юбки. Я же вижу, что она немного стесняется своей уже оформившейся фигуры. Глупенькая. Да о таких бедрах и талии некоторые только мечтают, а ей природа просто так подарила. - Так что там про мать Руслана? - А, да… Я уже и забыла, что хотела рассказать. Мама, наверное, не в себе была, раз так со мной разоткровенничалась, либо надеялась, что я поддержу ее в итоге с этой бредовой идеей. - Ну... Алина, давай уже. Я тебя слушаю и понимаю, насколько скучная у меня жизнь. Хоть о других послушаю. - Мама Руслана работала в школе искусств. В общем, она детей живописи учила. К ней на занятие и привели однажды его старшего брата. - Того, неразговорчивого? - Ну да. Он у него один. Так его отец с ней и познакомился. Насколько я поняла, родители в свое время женили его на подходящей девушке. А он, вероятно, как это принято говорить, еще не нагулялся. Мама в курсе всей этой истории, потому что их семья была для нашего небольшого города довольно известной и влиятельной. Это позже они в столицу перебрались. Что и как там было на самом деле, мы знать не можем. Думаю, мама со своей колокольни на ситуацию смотрит. Но случилось так, что Алий Заурович ушел из семьи. Бросил жену с семилетним ребенком. Даже развелся официально. И женился на художнице. Прожили они от силы года два, может три. Видимо, семья оказывала на него давление. Думаю, финансовое в первую очередь. Разумеется, вторую невестку не приняли, а она то и не ждала их принятия. Короче, помотался он между родителями и любимой и вернулся в лоно семьи. Обратно к первой жене. Руслана пытался забрать, они судились даже. Но ребенка оставили с матерью, что удивительно. С их то финансовыми возможностями суд можно было легко склонить на сторону отца. Мама говорит, он ее пожалел. Не стал забирать ребенка. Сам мотался еще много лет к ней. Пока ее не стало. - А что с ней случилось? - Авария вроде. - Его самого женили на нелюбимой. Столько лет между двух женщин пробегал. И теперь такое надумал? - Семейное дело. Ничего ты, Ирка, не понимаешь. - Можно подумать… Он империю создал! - Империю. Не империю, а несколько десятков карьеров и четыре фабрики по переработке имеет. Еще строительный какой-то бизнес параллельно есть. Знаю, что в нашем городе новый микрорайон он построил. - А что добывает? - Известняк. - Я тебя умоляю. Мел, что ли - смеется Ира. - Не алмазы же. Что мне остается делать? Я только жму плечами. - Алин. А вы его хоть видели? - Кого? - Жениха. - Да ну тебя! Сдался он нам. - А что? Ты же тоже его фамилию носишь! Может, посмотрим, что там за экземплярчик, себе возьмем. - Ага, тридцатишестилетняя женщина с двумя детьми. Это прям его вариант, - смеюсь я. - Алин. Не понимаю, что ты на себе крест то ставишь. Зря ты поехала до матери на Новый год. Я тебя познакомить с мужчиной одним собиралась. Вот теперь повод выдумать не могу, как вас снова свести между собой. Ты же на свидание не пойдешь? - Не пойду, Ира. Мы уже об этом говорили. Не нужно мне все это. У меня дети и забот полно. Себе лучше найди кого-нибудь. - Алин. Да я бы сама его себе взяла. Но нравишься то ему ты.