— Да что он там… — Великий Раджаф недовольно щелкнул пальцами. — Обрежь веревку, Вений! Все это слишком важно, чтобы рисковать. Стражник выдернул меч и, не останавливая движения, рубанул им у ведуна над головой. Олег плашмя грохнулся на пол, тяжело задышал, медленно приходя в себя. — Пни его, — распорядился правитель. — И спроси, что он пытался мне сказать? Ведун тут же получил удар ногой под ребра, захрипел: — Твой брат не приносил первого жертвоприношения… Не приносил… — Ты лжешь! Коли это не так, откуда у него сила пробуждать мертвых? Итшахр пробуждается! — Это сделал… В общем, девушка лишилась девственности на алтаре не его стараниями. — Да? — откинулся на ступеньки Раджаф. — Да? Ну да, конечно… Конечно… Значит, это ты… Значит, это ты навлек на нас это проклятие, чужеземец?! Это ты, подлый червь, прах дорожный, пыль горная?! Повесить его, Вений! Повесить немедленно! Я хочу видеть, как он дергается на веревке, я хочу слышать его хрип и почувствовать, как его жалкая душонка отделяется от тела! Повесить! — Забирайся на скамейку, — предложил стражник, умело завязывая новую петлю. — Да пошел ты! — Ну и дурак… — Стражник накинул Олегу петлю, перехватил свободный конец веревки, повис. Середин, захрипев, опять прыгнул на скамью, спасаясь от удушья. — Подожди, Вений! — вскинул палец великий Раджаф. — Я хочу сказать ему прощальное слово. Так вот, смертный. Коли ты думаешь, что боги отомстят мне и Каиму за твою гибель, ты ошибаешься. Ничего не будет. Мой глупый брат опять проиграл. Про-иг-рал. Весь обряд нужно проводить в одном и том же месте, на одном алтаре. Алтарей бога Итшахра в нашей стране очень много. Не все из них разрушены, но почти все забыты. Коли Аркаим не знает, где все началось, он не сможет продолжить обряд. А эту тайну ты сейчас унесешь к самонадеянному Итшахру в его мертвый мир. Вений, толкай! — Он знае… — успел выкрикнуть Олег, чувствуя, как опора уходит из-под ног, но веревка опять оборвала его слово. — У-у-у-у — недовольно взвыл правитель, закрутил головой и все же рубанул ладонью: — Режь ее, Вений! Пусть скажет. Олег опять грохнулся на пол и зашелся кашлем, перемешанным с хохотом. — Да пни же его, и пусть говорит! Несколько ударов по ребрам несколько подпортили ведуну настроение, но зато он чуть успокоился и избавился от истерического смеха. — Ну, говори! — склонился над ним великий Раджаф. — Говори, что он знает? — Ты совсем забыл… — Олега опять начал разбирать смех. — Ты совсем забыл, о великий, что для этого дела… для лишения девичества… нужны двое! А Урсула — во дворце премудрого Аркаима… — Да, — выпрямился правитель. — Да, действительно… Женщина… Обряд не закончен, она жива, она умеет говорить. Ладно, чужеземец, скажи, где этот алтарь. Скажи, я отправлю туда охрану. Да говори же, негодяй! От твоих слов зависит судьба всей страны, всего мира! Говори! — Э-э, нет… — прикрыл глаза ведун. — Э-э, нет, великий Раджаф. Три повешенья для одной жизни — это уже перебор. Больше не хочу. Нешто я не знаю, что ты со мной сделаешь, едва я проболтаюсь. Не скажу. Другое что придумывай, коли Каим спасти желаешь. Может, договоримся. — Может, ты думаешь, что на дыбе над жаровней висеть будет приятнее? — А меня там не только жаровня греть будет, великий Раджаф. Меня станет греть мысль о том, что, чем дольше я продержусь, тем вернее, что алтарь найдет твой брат. Первым! Шипя сквозь зубы, правитель отошел к лестнице, несколько раз ударил ее ребром плотно сжатого кулака, развернулся: — Ладно, оставим пока этого чужеземца… А прочих — повесить. — Да, господин, — скрутил петлю стражник и поманил пальцем Любовода: — Залезай на скамейку. — Пошел ты… — Тащите сюда отступника! — зарычал Вений, тоже, похоже, начавший выходить из себя. Стражники схватили купца, подтащили к скамье, поставили. Вений надел ему петлю и тут же выбил скамью из-под ног. — Отпустите его, — попросил ведун, не ожидавший, что все случится так быстро. — Отпустите. Он… Он… Он знает, где найти сына русалки! — Что? — вскинул голову правитель, глядя на бьющегося в петле человека. — Он знает, где найти сына русалки! — У-у-у… — Злобно взвыв, великий Раджаф выхватил меч из ножен одного из стражников, крутанулся вокруг своей оси и перерубил веревку над головой купца. Олег еле откатиться успел, как его сотоварищ рухнул на пол рядом. Правитель ткнул мечом ему в горло, затем в кадык Олега, снова в горло купца, потом зашипел, с замаха рубанул скамью, дернул меч к себе — но тот весьма прочно засел в дереве. Правитель дернул его сильнее, потом бросил, схватился за оружие другого стражника: — Дай сюда! Олег снова ощутил прикосновение к коже под подбородком острой холодной стали: — Кажется, здесь кто-то решил позабавиться со мной? Вам нравится меня злить? — Клинок перепрыгнул на горло Любовода: — Ты действительно знаешь, где найти сына русалки? — Я знаю, зачем он сюда приплыл… — медленно проговаривая слова, ответил новгородец. — И? Зачем? — тихо поинтересовался великий Раджаф. — Отомстить. Водяной народ хочет тебе отомстить… Ты уничтожил в реке всю нежить, всех русалок, ты убил все, до чего только мог дотянуться. Сын русалки приплыл, чтобы отомстить. — Интересно, как он сделает это один, коли мне не смог противиться весь их народ? Олег увидел, как под нажимом клинка кожа на горле Любовода прогибается. Еще миг, и на ней проступила кровь. — Седьмой осколок… — просипел купец. — Что? — отступил от него правитель. — Он привез седьмой, последний осколок, которого не хватает, чтобы собрать книгу. — Ты знаешь, где его найти? — Конечно… — теперь засмеялся купец. — Подожди, друже… — присел на полу Середин. — За последнее время нас полностью переодевали дважды, не считая мелких неприятностей. Значит, его опять нет при тебе? — Я же сказывал, колдун, — пожал плечами Любовод. — Большой, угловатый. Натирает, царапается. Поносил я его пару дней, да опять в вещи спрятал. — Где он? — направил меч на новгородца правитель. — Да там же, где и все наше добро. — Олега тоже начал разбирать смех. — Во дворце мудрого Аркаима! — Ты отдал его моему брату?! — Нет, конечно, — вальяжно взмахнул рукой купец. — Мне сын русалки две полные ерихонки жемчуга речного обещал, дабы я осколок Аркаиму отнес. Сам-то он не может. Жемчуга пока нет — значит, и осколок пока не у Аркаима. — Брат найдет его. Почует. Приворожит. — Сразу не учуял. Стало быть, не так быстро это у него. Есть еще маленько времени, чтобы все переменить. Но друг мой прав, не стану я на дыбе об этом говорить. Коли страдать, так не зазря. Пусть хоть боги за муки мои отомстят. — Ладно, Вений, этот тоже пусть пока живет. Повесь хоть одного. — Не-е-ет!!! — Будута истошно завизжал, забрыкался, но стражники сцапали его, извивающегося всем телом, поставили на скамью. Вений принялся натягивать петлю ему на голову… — Господин… Прости, господин… — Что еще?! — Великого Раджафа аж передернуло. — Веревка слишком короткая, господин… — Ты что, несчастный, не мог взять нормальной веревки?! — Прости, господин, — упал на колени стражник. — Но я же не знал, что ее будут резать столько раз! — Оставь его, великий Раджаф, — попросил Олег. — Этот несчастный ничего не знает, но это мой холоп. Должен же кто-то стирать мои порты, седлать лошадь и готовить еду? — Пусть живет, — устало махнул рукой правитель, уселся на ступеньку и поставил меч рядом с собой. — Чужеземцы, сейчас я стану считать до десяти. Если после этого вы не объясните мне, почему я должен радоваться вашим лицам, то дальше мы будем беседовать при помощи лучших палачей Каима. Мы все будем надеяться на то, что их искусство расспросов окажется выше, нежели находчивость моего брата. — Не нужно считать, — остановил его ведун. — Ведь так сложилось, что я твой самый преданный союзник, великий Раджаф. И готов со всей искренностью служить твоим интересам. — Вот как? — удивился правитель. — Это почему? — У нас сейчас случилась некоторая неприятность, — издалека начал Середин, — но в моей жизни бывали события и похуже, поэтому не стану держать зла. Но все дело в том, что я не для того растил, оберегал и возил с собой Урсулу, чтобы кто-то так просто зарезал ее на алтаре какого бы то ни было бога. Я не позволю этого, великий Раджаф. Я должен помешать Аркаиму убить Урсулу. И получается, что твой брат — это мой враг, а ты, великий, — мой единственный союзник в этих краях. — Ладно, с тобой можно беседовать и без палача, чужеземец, — решил правитель. — Я тоже хочу забрать твою рабыню из лап Аркаима и помогу это сделать. А ты что скажешь, смертный?