Хорошо быть оптимистом. Ведун не был пока уверен, что они вообще доживут до зимы, не то чтобы куда-то уплыть. Прожевав курагу, купец сунул руку в другой мешочек. — Зря они одних орехов нам с собой надавали, — проворчал он. — Холодно после них в животе. Вяленое мясо лучше. И сытнее, и жевать его хоть до утра можно… Утром, едва солнце развеяло сумерки, Олег поднял людей и опять устремился вперед, никого не понукая, но и не оглядываясь. Холоп с новгородцем, он знал, не отстанут, а стражники… Не все им во дворце могучих вояк изображать, пусть побегают, коли своего правителя гневить не желают. После полудня леса начали редеть, все чаще и чаще вместо быстрого шага отряду приходилось карабкаться через камни или протискиваться в щели между валунами. Однако время от времени путникам попадались и просто усыпанные булыжником пологие склоны, на которых редко где торчали куцые кустики полудохлой травы. В таких случаях ведун и вовсе переходил на бег, беспокойно поглядывая в небеса. Больше всего он опасался заметить там раскинувшую пепельные крылья огромную птицу. Это означало бы, что все старания пошли насмарку. Между тем, крылатые разведчики мудрого Аркаима все не появлялись. Видимо, отщепенец не верил, что ему может грозить хоть какая-то опасность. Несмотря на все старания ведуна, не сделавшего ни единого привала, за полный световой день все равно удалось приблизиться к горе только на двадцать, самое большее, пять верст. — Ничего, все равно за пару дней доберемся. К вечеру третьего дня, во время которого из-за постоянно перегораживающих дорогу скал — к горе удалось приблизиться всего на пятнадцать верст, не выдержал сотник. Скинув на привале поклажу, он уселся рядом с Олегом, немного отдышался, спросил: — Почто мы через бездорожье непроходимое бежим, чужеземец? У меня у половины людей ноги в кровь сбиты, а многие и охромели ужо. Нешто нормального пути ко дворцу Аркаимскому нет? — Есть, конечно, — кивнул Середин, доставая припасы. — Ты его видел? — Нет, чужеземец. Не бывали мы на отверженной земле. — Зря, Вений, зря. Красивое зрелище. Отвесная стена втрое выше, нежели у вас, в Кайме. И не земляная, а каменная. Ворота — на высоте вашей стены. Мост съемный. Если ты с сотней бойцов сможешь ее взять, пусть даже и оборонять ее никто не станет, то за ней карниз скальный шириной на взмах меча. Как раз такой, чтобы один воин целую армию осаживать мог. А длиною тот карниз, почитай, с версту. Наверху дворец, проход дальнейший закрывающий. Стены каменные, окна для стрельбы из лука удобные, а вот таран, чтобы ворота выбить, ставить там некуда. Узковато. А если ты и там со своею сотнею пройти сможешь, то встретит тебя перед домом своим сам мудрый Аркаим со своими людьми. И за то время, пока ты прорываешься, он, смею тебя уверить, к схватке приготовится отлично. Чего молчишь, Вений? Как тебе такая дорога, удобна? Так что не верь глазам своим сотник. Вот этот путь, — ведун указал на гору, уже достаточно выросшую в размерах, — этот путь куда как проще и удобнее будет. — Но ведь здесь невозможно подняться, чужеземец! — Вот именно, — согласно кивнул Олег. — Поэтому с нашей стороны у дворца нет дозоров. А теперь, если не хочешь сбежать, ложись спать, Вений. Завтра будет тяжелый день. Ничуть не легче этого. И так до самого конца. Скальные завалы отряду пришлось преодолевать еще половину дня, после чего люди неожиданно вышли в относительно ровную долину, сплошь заросшую дикой смородиной. Продираться через спутавшиеся в единый ковер ветви кустарника было непросто — но уж полегче, нежели сквозь скалы. Последний рывок — и вечером стражники во главе с Олегом уперлись в отвесный склон, уходящий куда-то в высоту. — Вот и все, мужики, — скинул уже почти пустой мешок ведун. — Считай, что дошли. Осталось всего две версты, не более. А теперь привал до завтрашнего вечера. Посты можете не выставлять: какой еще идиот сюда попрется? Отдыхайте. Себе Середин отвел на безделье только ночь. Но уж ночь без ограничений — проснулся он, только когда солнце забралось уже довольно высоко на небо и стало весьма изрядно припекать. Ведун экономно позавтракал столь любимыми в Каиме курагой и орехами — еды оставалось всего ничего, один раз плотно брюхо набить, — подошел к скале, погладил ладонями шершавый камень. — Да-а… Жалко, альпинистских заговоров ни одного не знаю. То ли искал плохо, то ли не было любителей в скалы лазить, когда колдовство зарождалось. — Чего сказываешь, друже? — подошел ближе купец. — Две версты всего, говорю, всего остались, и все в высоту… — Олег скинул пояс с оружием, протянул товарищу. — Подержи, сделай милость. Эй, сотник! Топорик боевой мне найдите. Веревки два мотка, и десяток клиньев, что стражники твои так тащить ленились. — Ужели вверх пойдешь, колдун? — Раз уж мы сюда притащились, друже, деваться некуда. К тому же, тут всего две версты… Познания Середина в альпинизме ограничивались тем, что он пару раз видел в детстве кино, да еще раз десять по телевизору. Однако Уральские горы — не Эверест. Высоты не запредельные, склоны большей частью не отвесные. Так что был неплохой шанс прорваться. — Держи, чужеземец. — Вений подал ведуну клевец с тупым обушком, веревку и мешочек, в котором позвякивали клинья. — Спасибо. Один моток Олег повесил на плечо, прижал накинутым сверху мешочком с клиньями. Второй бросил на камни, обмотал конец вокруг пояса. Топорик сунул за спину, под завязку штанов. — Любовод, поди сюда. Видишь веревку? Я сейчас наверх полезу, а вы с Будутой ее удерживайте так, чтобы постоянно легкая слабина была. Понятно? А если сорвусь, держите крепко, как только сможете. Ну, не поминайте лихом. Я пошел. Вблизи стена оказалась не такой гладкой и неодолимой, как издалека. На ней хватало выступов и провалов, трещинок, а то и глубоких впадин, в которых местами даже устроилась сухая живучая трава. Возле одной из таких трещинок и решил ведун начать свое восхождение. Вставил ногу в щель, толкнулся, зацепился пальцами за выбоины немного выше, начал осторожно сдвигаться по косо идущей вверх трещине, больше надеясь на силу ног, а пальцами только чуть придерживаясь, чтобы не потерять равновесие. Так удалось подняться метров на пять, после чего трещина стала безнадежно узкой. Покрутив головой, он углядел небольшой каменный выступ, перехватился за него обеими руками, подтянулся, левой рукой ухватился за выемку, пальцы правой всунул в трещину, опять подтянулся, ногами встал на выступ. Перевел дух. Очень захотелось посмотреть вниз — но Олег сдержался. Он и так понимал, что влез достаточно высоко, чтобы переломать кости при первом же неверном движении. Вверху темнела еще трещина. Ведун по очереди всунул в нее пальцы обеих рук, поднялся еще немного и, пользуясь наклоном глубокой щели, начал сдвигаться в сторону и вверх, теперь больше зависая на пальцах, а ногами то и дело шкрябая по камню. Метр, еще метр… Скала чуть отклонилась назад, из отвесной став наклонной где-то на семьдесят градусов. Олег улегся на этом месте на живот, прижался всем телом. Зацепился за что-то кончиками пальцев на ногах, чуть расслабил руки. Вроде, обратно не пополз. Он стрельнул глазами по сторонам, углядел на расстоянии вытянутой руки темную щелку в мизинец толщиной. Продолжая удерживаться ногами и животом, левую руку он плавно завел за правое плечо, поддернул вверх мешочек с клиньями, всунул пальцы в отверстие, вытянул один, приставил к щели, всунув острие на глубину в полтора сантиметра. Зацепившись так, правой рукой он медленно вытянул из-за пояса клевец и его обушком начал стучать по клину. Клин погружался медленно, растрескивая вокруг себя гранит и одновременно сплющиваясь сам, — но погружался. Вогнав его на ладонь с лишним, ведун вернул топорик обратно за спину, левой рукой крепко ухватился за клин, правой распустил узел веревки, кончик ее поднял вверх, продел через кольцо клина, вытянул с другой стороны, опустил. Просунул под грудь. После этого уже левой рукой он вытянул конец дальше, зацепился за веревку зубами, оторвал живот от скалы, обвязался… На душе наконец-то отпустило. Теперь, сорвись он со скалы, он уже не шмякнется о камни кровавым месивом, а всего лишь закачается на веревке… — Любовод, вы держите?! — Держим, друже! — крикнул купец снизу. — Ну, тогда я дальше лезу… Клинышек — удобная опора. Сперва Олег подтянулся к нему на руках, потом уперся ногами, карабкаясь по снова ставшей отвесной скале. Тут выступик, тут трещина, тут свежий скол. Вот выемка, всю ладонь всунуть можно… Потом ногу поставить… А вот уступ с ладонь шириной. Хоть привал устраивай… Ведун опять нашел глазами подходящую горизонтальную щель, не спеша вколотил еще клин. Перевязался. Теперь шажок в сторону — там, наверху, удобный уступчик. Подтянуться, левую руку в трещину. Еще чуть-чуть наверх. Ногой на уступ, пальцы правой в выемку, чуть вверх… Ну вот, и еще один метр позади. Вон, справа выпирает удобный камень. Как раз до него дотянуться можно. Хорошая опора, сразу на метр подняться можно. Середин перенес вес на найденную опору — и вдруг с ужасом ощутил, как она выворачивается из скалы. Дальше, дальше… Наконец, осколок размером с человеческую голову отделился от камня и вместе с Олегом начал долгий полет вниз… — Ё…! — Он даже не успел испугаться, как веревка врезалась в тело, рывком останавливая падение, и в первый миг показалось, что его сейчас разрежет пополам. — Ой, электрическая сила… К ремню нужно было вязать, к ремню… Он поймал идущую вдоль скалы веревку, подтянулся к ней, зацепился за камни, прижался, переводя дыхание. Сделал несколько глубоких выдохов. — Эй, друже, ты цел?! — Вау-у-у! — крикнул Олег, поскольку из-за боли фразы длиннее, да еще достаточно громко, произнести не мог. Солнце било в голову, плечи, по рукам, обжигая кожу даже через ткань. Ведун понял, что на самом деле уже миновал полдень. — Надо же… А я думал, и часа еще не прошло. Да, если я не хочу ночевать на веревке, нужно двигаться. Это место один раз он уже преодолевал. Уступ, трещина, уступ… Теперь выбоина, и снова удобная широкая трещина, за которую можно крепко уцепиться обеими руками и чуть отдохнуть. Теперь опять уступ, выемка… То предательское место, из которого вывернулся валун. Как там, трещин больше нет? Тогда он зацепится снова… Кажется, держит. Еще чуть-чуть вверх… — Есть! — Теперь Олег понял, почему так легко вывернулся камень. Потому, что это был край большущей расселины, и выскакивал он не из тела скалы, а с самого ее уголка. — Есть! Он перевалил через край площадки, откатился от края и довольно захохотал: — Есть! Забрался! Олег выбрал большущий камень в десятке саженей от обрыва, отвязал от себя веревку, обмотал вокруг него. Снял моток с плеча, размотал, кинул конец вниз: — Эй, Любовод, слышишь? — Да, друже! — Оружие к веревке привяжи и мешок мой. И свое тоже. И холоп пусть привяжет… — Готово! — несколько минут спустя ответил новгородец. Ведун откинулся назад, принялся подтягивать груз. Вес получился небольшой — много вещей с собой путники не брали. На себе тащить — не на лошади. Следующим заходом он поднял щиты, свою овчину и войлочные подстилки Будуты и купца, снова кинул веревку вниз: — Теперь Будуту вяжи! И скажи, чтобы за веревку, что у скалы, цеплялся и сам тоже лез. А то тяжелый. — За шею, говоришь, вязать? — Сам смотри, как удобнее. — Ну, тогда тяни! Олег снова откинулся — в этот раз груз оказался тяжеловатым. В такт рывкам, он выбирал веревку, пока над краем не показалось белое лицо холопа: — Ой, мамочка, зачем я согласился? — Ты глупость сделал, когда в закуп пошел, Будута, — засмеялся Олег. — Остальное уже пустяки. Эй, Любовод! Теперь твоя очередь, вяжись! Вдвоем они без особого труда затянули на площадку купца, и ведун, подойдя к краю обрыва, крикнул: — Веревки пару мотков прихвати, сотник! Твоя теперь очередь, цепляйся! Втроем они вознесли Вения наверх с такой скоростью, что тот, наверное, и прикоснуться к камням не успел. Во всяком случае, вид у стражника был весьма растерянный. Он молча кинул на камень затребованную веревку, которую тут же разобрали ведун и Любовод. — В общем, технология тебе понятна? — кивнул сотнику Олег. — Давай, поднимай своих. А мы дальше пойдем.