- Ох! От удивления я чуть не уронил девушку на землю. Но успел подхватить, да так удачно, что наши губы совместились в одной точке пространства. Сумка с бесценной макулатурой тяжело шмякнулась куда-то под ноги. Моя рука сама собой скользнула под пиджачок, необъяснимым способом просквозила между пуговок рубашки. Я ждал возражений, гнева, может быть пощечины, но она просто обняла меня! - Люблю тебя! - выдохнул я. Несколько мгновений, и разделяющая наши тела одежда комками рассыпалась по траве. Я опять прижал Сашу к себе, заглянул в глаза, шепнул, сам не знаю для чего: - Готова? - Нет! - мотнула она головой. Но тело под моими руками кричало: - Да! Время слов закончилось. * * * Трудно найти место для первой любви хуже, чем подмосковный лес. Вся моя спина оказалась в кровоподтеках от шишек, Сашины колени изрезала трава и сучья. Укусы комаров без счета. Но все это мы узнали только утром, в шалаше, до которого добрались неизвестным науке способом. Наскоро обработав "боевые" раны и позавтракав дарами щедрой речки, мы жадно накинулись на ларионовки - забрасываемые воздушными шарами на советскую территорию листовки РОВС, прозванные так в народе по имени главного редактора и идейного вдохновителя. Ленинградцам везет, для них это вполне обычное чтиво - ГПУ версии тридцатого года расстреливать граждан за каждый поднятый с земли листок не решилось, а иного способа противостоять валящейся с неба макулатуре в арсенале ВКП(б) тупо не нашлось. Но все чуть более отдаленные от границы города от тлетворного влияния Запада надежно защищались - советские органы правопорядка оперативно выявили узкие места подпольной логистики, и сражались там с распространителями не покладая наганов. Даже норму изобрели - более десятка прокламаций в кармане - готовая заявка на бесплатный билет до Соловков. Поэтому за все три месяца подготовки к "акту" я смог разыскать в Москве лишь один единственный экземпляр - и тот с нелепой антисемитской карикатурой на весь лист. Тогда как вчера, всего за день, Саша без всякого труда подобрала с мостовой сразу три ларионовки. И все они оказались разными! Выходит, не напрасно сразу после изрядно нашумевшего "Карельского похода" генерал Кутепов пошел, совсем как Ульянов, "другим путем". Разругался с кастой обрюзгших от старости общевоинских золотопогонных клерков, после чего - засел с Ларионовым и молодыми офицерами на полулегальной штаб-квартире где-то в Риге. Заставил врагов и союзников "уважать себя", пробил недурное финансирование, в общем, переломил позорный парижский тренд на деградацию. То есть создал взамен неисчислимых фейковых армий работоспособную пропагандистскую "страну Кутепию". Как в воду глядел! Сразу после гибели главных вождей большевизма ветераны-галлиполийцы не растерялись, а напротив, с детской непосредственностью записали произошедшее на счет собственной, необычайно эффективной подрывной деятельности. В парижах и берлинах им, пусть со скрипом, но поверили - уж очень хотели поверить. Судя по гордой пятимиллионной цифре тиража листовки и напечатанной мельчайшим кеглем инструкции по применению, воспрянувшая надеждой эмиграция выдала неограниченный кредит - деньгами и волонтерами. Количество стартовавших в направлении СССР воздушных шаров за две недели выросло в десяток раз, они существенно подросли в размерах, и после заправки дешевым угольным газом** могли провести в воздухе более трех суток.*** Соответственно, район выброса резко расширился, превысив любые разумные возможности строгого чекистского контроля. Отдельные баллоны долетали из Лудзе до самой Москвы! При виде осязаемого результата лидеры полумифического белогвардейского подполья решились на последний смертный бой, то есть гальванизировали сами себя и свою креатуру. Или, что куда более вероятно, в их глазах ненависть и жажда "вернуть все взад" наконец-то перевесили снизившийся риск. На великое "бывших" нынче не поднять, слишком напуганы, а вот захватить с собой из Подольска, Минска, Пскова, Одессы или Житомира полсотни бумажек, чтобы затем выбросить их на московскую или воронежскую мостовую... желающие нашлись в избытке. Можно сказать, что в роли менеджера бравый капитан, а скорее - уже майор,**** меня откровенно порадовал. Прокрутить столь серьезное дело, да еще за считанные дни - дорого стоит. А вот как идеолог - откровенно и жестко обидел. Товарищ Сталин преподносился кутеповцами как последний заступник великого русского народа, которого убили свои - жидобольшевики-инородцы. В истинной причине злодеяния РОВСовские аналитики не сомневались: генсек собрался устроить прямо на съезде ВКП(б) контрреволюционный переворот. Не смешной термидорианский, про который отмороженные на голову сторонники Троцкого долбились во все левые барабаны, а настоящий, имперский, точнее - кальку с восемнадцатого брюмера генерала Наполеона.***** \\\*Костер в яме с отдельным ходом-поддувалом. Удобен для приготовления еды, требует мало топлива, малозаметен так как дает мало дыма.\\\ \\\**Угольный газ - природный газ, от 80 до 98% метан. Подъемная сила в полтора раза меньше, чем у водорода, зато намного медленно просачивается через оболочку.\\\ \\\***Именно такой срок полета имели "листовочные" воздушные шары ПМВ. Всего лишь за половину 1918 года с территории Франции было запущено 35 тыс. шаров с 20 миллионами листовок. Занималось этой работой команда из сотни девушек.\\\ \\\****Такого звания не было ни в армии Российской империи, ни в РККА. Но ГГ в этом вопросе не разбирается.\\\ \\\*****В результате переворота 18 брюмера во Франции была лишена власти Директория, разогнаны представительные органы (Совет пятисот и Совет старейшин) и создано новое правительство во главе с Наполеоном Бонапартом.\\\ Гипотетический план новопреставившегося кандидата в Бонапарты отличался понятной каждому простотой. Без малейшего промедления, пусть жестко, но неизменно справедливо, навести порушенный порядок. То есть отогнать от государственной кормушки полуграмотных совбуров-выдвиженцев, прекратить головокружение от успехов, не насаждать колхозы глупой реакционной силой,* вернуть хлеб, керосин и калоши на полки магазинов, попов в церкви. Кошельки наполнить разменным серебром и старыми добрыми золотыми червонцами. Примирить, наконец, эмиграцию с родиной. Пусть не сразу, а когда-нибудь, лет через пять, или даже десять, реституировать отобранные в горячечной злобе Гражданской войны села и пажити. Интересно, излагали политтехнологи РОВС свою реальную жизненную позицию? Или составили гипотетический вариант "пятисот дней" под влиянием серьезных количеств рижского черного бальзама? Эффект, впрочем, от градуса алкоголя писак не зависит. Сама по себе мысль "убили свои", вне всякого сомнения, производит в рафинированных заголовками "Правды" мозгах обывателей взрыв, достойный измерения в тротиловом эквиваленте. И тут, пользуясь беспомощным положением жертвы, кутеповцы через ларионовки втискивают в сосредоточие извилин нехитрую мысль - без твердой руки генерального секретаря заполонившие столицу "жиды" в полной мере разгуляются по народным карманам и спинам. Идея с изрядным душком, зато на благодатную почву. Только ума не приложу, на кой черт эмигрантам сдался сей небанальный выверт. Впрочем, всерьез задумываться о перспективах разных метода вербовки совграждан на антибольшевистскую сторону мне не пришлось. Третья, она же самая новая листовка не просто преподнесла сюрприз, а оказалась настоящей водородной бомбой. Без всякого преувеличения - весь выпуск господин Ларионов лично и исключительно посвятил скромной персоне Обухова. Быстро пробежался глазами по тексту, и... ничего не понял. Попробовал вчитаться - так же без успеха. Для составления цельной картины пришлось обратиться к газетам. Сперва я изучал их с основательным пессимизмом, но затем, по мере углубления в материал, вошел во вкус. Советская пресса, кое-как пережив бесконечные две недели траура, как будто очнулась от летаргии. Не иначе как труженики второй древнейшей обнаружили за своей спиной вместо монолитного направляющего перста Политбюро змеящийся тоненькими ручонками клубок преемников вечноживого дела Ленина-Сталина. Соответственно, в расчете получить щедрые гешефты, они перестроились на привычную поза-поза-прошлогоднюю модель существования. Ту самую, в которой грязное партийно-хозяйственное белье без всякого стеснения выворачивалось прямиком на страницы центральных изданий. Так что часа через два, объединяя недомолвки местных щелкоперов, пафосную гипертрофию ларионовок и собственную фантазию, мне кое-как удалось утрясти все детали в цельное полотно реальности. Сразу после гибели вождей от руки негодяя Блюмкина, обманутые в лучших чувствах большевики бросились заниматься любимым делом: расстрелами. За считанные дни герои из ГПУ успели составить списки неблагонадежных, выделить из них сто четырех особо отъявленных эсэров,** и... тут же их уничтожить "в порядке возмездия". Даже фамилии не постеснялись опубликовать. Среди них я нашел "члена объединённого антикоммунистического центра" Марию Спиридонову, а Саша - Александра Грина. Писателя, сотворившего посреди кошмаров Гражданской войны бессмертную феерию "Алые паруса". Маховик следствия на достигнутом не остановился; дело левоэсеровского террористического подполья быстро набирало обороты, то есть обрастало заключенными, актами изъятий, доносами, протоколами допросов и прочими неопровержимыми уликами. Быть бы скорому публичному судилищу с Вышинским в главной роли обвинителя, да вмешался случай. Какой-то безвестный, но дьявольски дотошный криминалист таки умудрился обнаружить мои отпечатки пальцев. Скорее всего на Блюмкинской колымаге, не успели мы ее спалить, как планировали. Или я где-то в ЦТС не досмотрел. Хотя последнее вряд ли, все две недели перед бадабумом я практически не снимал перчаток, а если чего-то и касался руками, то непременно протирал запятнанное место специально заведенным платком. Дальше, надо полагать, началась форсированная проверка по картотеке. Отсекли от массива дактилокарт уголовников, слишком молодых или старых, и быстро сподобились: выявили безусловное совпадение с бежавшим из Соловецкого концлагеря Алексеем Обуховым. Пока следователи крутили на мундирах дырки под ордена, заграничная агентура прошла по не успевшим остыть паспортно-визовым следам "скаута" - в Хельсинки, Берлин, Прагу... финишировали на Принкипо. Долго ли проверить книгу учета постояльцев в единственном приличном отеле на острове? В строку легли Блюмкинские связи с товарищем Троцким. Древний, десяток лет запертый в шкафу забвения эсэровский скелет обернулся сочащимся свежей кровью недобитком троцкизма. Напрасно Лев Давидович пытался оправдаться на страницах "Бюллетеня оппозиции". Тщетно бывшие сторонники бывшего наркомвоенмора заверяли делегатов съезда в своей бесконечной преданности делу революции в общем и генеральному секретарю в частности. На Советскую Республику обрушилась Великая чистка. Все, кто хоть как-то, когда-то и где-то имел дело с Троцким, немедленно объявлялись потенциальными предателями и убийцами. Если учесть, что в рядах ВКП(б) образца 1930 года к таковым можно без особого труда причислить всех и каждого, картина получалась фантасмагорическая. Привычный баланс врагов и друзей обернулся липким туманом подозрений. Рождались и умирали сиюминутные альянсы, походя брошенные обвинения стирали десятилетия дружбы, скандалы, интриги, расследования... ох, как бы я дорого заплатил за возможность оказаться в зале Большого театра с ведерком сладкого попкорна! На местах, впрочем, процесс шел страшнее и проще. Пока лидеры обменивались церемониальными колкостями на трибуне, их подчиненные совершенно буквальным образом выбивали друг из друга нужные доказательства. Или того паче - тривиально прятали неудобных свидетелей в землю или воду. Побеждали, очевидным образом, приверженцы курса Ленина-Сталина. Да вот одна закавыка - к оному причисляли себя все коммунисты без исключений, от председателей таежных лесхозов до членов ЦК. Спасибо Александре, ее опыт здорово помог выделить из мешанины лозунгов неотличимые без мелкоскопа группировки: невнятных молодых сталинцев, лишенную сразу трех лидеров старую гвардию и правых ленинцев.*** Последних вели за собой изрядно побитые, успевшие публично покаяться, но все еще очень авторитетные вожди - Рыков, Бухарин и Томский. Прекрасный расклад, значительно благоприятнее того минимума, на который я надеялся. Не сомневаюсь, опытные, имеющие университетское образование**** бойцы на счет раз обставят в аппаратной грызне любимчиков уложенного рядом с Ильичом генсека: трактирного мальчика Андреева, луганского слесаря Ворошилова да сапожника Кагановича. После - вернут долгожданный здравый смысл НЭПа в уставшую от перегибов и переломов страну. Абсолютно неожиданное, но при этом удачное для нас развитие получила история с Обуховым. За прошлые годы я как-то совсем упустил из виду, что сей знатный деятель скаутского движения существовал на самом деле. Затаился где-то на необъятных просторах Советской Республики, скорее всего, ничуть не подозревая о занявшем его место на соловецких нарах пришельце из будущего. И только сейчас, после двухчасового штудирования газет, на меня наконец-то снизошло просветление: следователь Шпалерки принял меня за оригинального Обухова отнюдь не случайно. А потому, что его внешний вид до неприличия близко сошелся с моим! После широкой публикации примет, а чуть позже еще и фамилии, господин скаут решил бежать прочь из страны. Спору нет, поступок в высшей степени благоразумный. Ошибся мой невольный двойник лишь в одном - посчитал слабым звеном границу с Бессарабией. Впрочем, многолетний опыт выживания в условиях дикого социализма все же позволил Обухову совершить невозможное. Он успешно миновал кордоны на дорогах, обошел стороной засады на станциях, обвел вокруг пальца качественно мотивированных пейзан, просочился под самым носом усиленных нарядов пограничников. Удачно форсировал Днестр, и где-то неподалеку от Кишинева благополучно сдался румынским полицейским. В ответ чекисты хорошенько тряхнули Европу: под покровом ночи "перешли границу у реки". Шуганули сонных часовых чужой родины и покатились в тридцатикилометровый набег по сопредельной территории. Добравшись до цели, агрессоры не стали разводить лишних политесов - при поддержке двух пулеметов атаковали отделение полиции и, после непродолжительного боя, его захватили. Затем, на глазах изумленных аборигенов, торжественным маршем проволокли тело убитого "террориста" по заваленной коровьими лепешками улице уездного пригорода в сторону границы. Впрочем, жители СССР узнали совсем иную историю. Некий спецкор "Правды" по фамилии Кольцов представил полноценный очерк "Враг не уйдет", в котором выставил чекистский беспредел случайным рейдом контрабандистов. Ребят грубых, отчаянных, местами жадных, но при этом - непримиримых к истинным врагам трудового советского народа. Недостаток логики сполна компенсировался талантливо прописанными мелочами, по крайней мере, я представил произошедшее как наяву. ... Запыленные, испятнанные окровавленными бинтами всадники медленно тянулись к сельсовету - свежевыбеленной мазанке под вздернутым на жердине красным полотнищем знамени. Их уже ждали; не привычная веселая суета женщин, детей и собак, но высокий, худощавый мужчина с породистым узким лицом, заостренным книзу клином ухоженной бородки. Не спешиваясь, командир отряда швырнул на землю грязный мешок. - Это что? - мужчина брезгливо пошевелил груз лаковым носком ботинка. - Голова, - обронил равнодушный ответ командир. Натужно, очевидно прислушиваясь к боли, сполз с седла. Осторожно оперся на простреленную ногу, обернулся к оставшимся позади бойцам: - Ребята, коня приберите. Обладатель бородки ждал завершения суеты с каменным лицом. Поймав же наконец взгляд визави, не стал сдерживать ярость. Порывисто дернул ворот бесформенной накидки, набычив вперед лоб с высокими залысинами, выкрикнул в лицо раненного: - Мальчишка! Тебе приказали взять его живым! Живым, понимаешь? Тайно! А ты что сделал? - Попрошу вас не... - начал было командир и тут же осекся в догадке: - Тов-в-арищ Скрипник! - белые пятна проступили сквозь пыль и пот смертельно уставшего лица. - Товарищ секретарь цэка кэпэбэу! Командир взвода мангруппы двадцать второго пого огэпэу по вашему приказанию... - Что. Ты. Тут. Натворил? - каждое слово вождя имело зримый вес и объем. - Стреляли... - Идиоты, - тяжело вздохнул секретарь КП(б)У. - Он у меня пятерых поранил, паскуда бл..ская! - взорвался оправданиями взводный. - Еще мамалыжники на переправе прямо как с цепи сорвались. Из мадсенов так гвоздили вдогон, думал всем амба. Семен с Ванькой утопли, остальные незнамо каким чудом ноги унесли! - Точно он? - обладатель бородки еще раз тронул мешок с головой носком ботинка. - Не сомневайтесь, товарищ секретарь! - вытянулся командир отряда. - Как полицаи из своей хибары кинулись по щелям ныкаться, мы одного поймали да хорошенько расспросили. Как есть Обухов! И в бумагах своих так же пишут! Мы их целый ворох с собой прихватили, да вот беда, помочили изрядно. - Вы еще и на полицейский участок напали? Днем?! - Никак по другому нельзя было, товарищ Скрипник. Верный человек сказывал, злодея вечером в Бухарест отправят. Секретарь КП(б)У окинул долгим взглядом кучковавшихся чуть поодаль бойцов мобгруппы, оценил серость упрямых лиц, усталость движений. Сгорбился, как будто принимая на свои плечи тяжелый груз ответственности. - Бывало... Всякое у нас бывало в восемнадцатом.***** Слушай, взводный, и крепко накрепко запоминай. Сегодня вы помогли мне, то есть наркому просвещения Украины, в деле ликвидации политической безграмотности среди контрабандистов... сочувствующих делу коммунизма. Сдавшиеся с повинной разбойники полностью признались в преступлениях как на нашей, так и румынской территории. Засим понесли тяжелое, но заслуженное наказание... могилы организуешь. А на завтра у вас следующий приказ! Прямо с утра героическая мобгруппа двадцать второго ПОГО ОГПУ выдвигается на учениях в Обухов, это такой райцентр недалеко от Киева. Все бумаги - сдать до последнего клочка! Отвечаешь головой! Выполнять! - Есть выполнять! ... Для полного разгона созданной воображением картинки мне пришлось чуть не минуту трясти головой. Ничего, тем контрастнее стал образ моего двойника в интерпретации господ галлиполийских офицеров. Верный курсу на прославление товарища Сталина, господин Ларионов свою авторскую статью выдержал в резко критических тонах. Нет, он ни в коем случае не отрицал беспримерную личную храбрость Обухова, который почти час отстреливался из окон полицейского участка от наседавших со всех сторон большевиков. Более того, капитан искренне радовался целым четырем уничтоженным коммунистам, и не жалея помоев поливал никчемных, разбежавшихся после первого залпа стражей румынского порядка. Также не подлежала критике личная встреча в Гельсингфорсе, наоборот, ближник Кутепова честно признался, что именно Обухов обратил внимание РОВС на важность "разъяснительной работы с советским населением". Зато дальше прямо, без всяких околичностей, заявлялось обидное: "жидобольшевик Троцкий обвел наивного студента-идеалиста вокруг пальца". Задурил парню голову мировой революцией и послал на верную смерть. Вдобавок, для особой гарантии результата, в сопровождение выделил подручного киллера Блюмкина. Тут, как понимаю, надо вынести особую благодарность нашему бывшему соседу по Кузьминкам. Пострел везде успел, и кафтан спереть, и веревку заметить, и багровую полосу на моем горле. В конечном итоге эмигранты по гибели Обухова хоть без энтузиазма, но конечно же скорбели. Похоронили с воинскими почестями, как настоящего героя. Однако если хоть чуть-чуть отойти в сторону от мелодраматических эффектов, отношение к смельчаку-скауту резко дрейфовало в негативную сторону, как раз до образа дурной заблудшей овцы, сыгравшей на руку коварному врагу. Александра сильно переживала за погибшего двойника, даже пару раз смахнула слезу с ресниц. Что до меня... стыдно признаться, но я как обрадовался при первом взгляде на заголовок в ларионовке, так и сохранил свинский оптимизм до прочтения последней совдеповской газеты. Ведь понятно, после смерти альтер эго никто не станет меня искать. Да и про Александру быстро забудут - все ее отпечатки пальцев сгорели вместе с домом, оригинальные, еще царские документы нигде не засветила. По ней у ГПУ никаких зацепок, кроме "редкого" имени да рисованного шаржа. С другой стороны, хоть роль в покушении точно неясна, но едва ли велика. Добрые соседи наверняка доложили в подробностях: "молоденькая дурочка, сидела дома, готовила еду, стирала, подметала". Стоит ли поиск прислуги ценного чекистского времени, когда реальных врагов-троцкистов ловить не переловить? Чуть не до самого утра мы с Александрой строили планы на будущее. Так что нам всего делов - выждать для верности две-три недельки, и можно переселяться из леса обратно, в Москву. А еще лучше - сразу в Ленинград, поближе к знакомой финской границе; румынам после прочитанного я как-то доверять перестал. \\\*Оригинальная фраза И. Сталина из статьи "Головокружение от успехов": "Нельзя насаждать колхозы силой. Это было бы глупо и реакционно".\\\ \\\**Например после убийства Кирова (которое совершил коммунист!) были расстреляны сто четыре антисоветских "заговорщика", которые к этому моменту находились в тюрьмах.\\\ \\\***В реальной истории Пленум ЦК ВКП(б) 1930 года избрал членами политбюро: Ворошилова, Кагановича, Калинина, Кирова, Косиора, Куйбышева, Молотова, Рудзутака, Рыкова, Сталина. Кандидатами: Андреева, Микояна, Петровского, Сырцова, Чубаря.\\\