Любопытство Виктора этот ответ не удовлетворил, но он понимал бесплодность дальнейших попыток что-то узнать у этих мужиков. В здание СКР его ввели через заднее крыльцо и сразу препроводили в служебное крыло, где находились лаборатории и допросные комнаты. В коридоре встретился полковник Васильев, но он не проявил интереса к задержанному, а, наоборот, демонстративно отвернулся. Иного и ожидать было нельзя, учитывая их последний разговор. В допросной его ожидала Анна. Она жестом отправила охрану «погулять». К металлической трубе возле стола его не приковали, но и наручники не сняли. Виктор улыбнулся, но, увидев глаза Снежковой, решил больше этого не делать. В глазах этих полыхал гнев такой температуры, что мог расплавить стены допросной. – Аня, я… – Майор Снежкова, – отрезала Анна. И сразу расставила точки на i и над ё. – Ты предатель. Ты меня предал. Ты меня развел, как десятиклассницу, надавил на жалость. И прямо из моей постели уехал и убил человека. Макаров удивленно приподнял брови. Упоминание постели звучало как-то совсем неуместно в этих стенах. – Это не допрос, – Анна сказала, как сплюнула. – Запись не ведется. Я просто хотела взглянуть тебе в глаза. – Это был убийца. – Да хоть сам Чикатило. Это второй человек, убитый тобой меньше, чем за две недели. Без санкций, без ничего. Ты не оповестил никого. Просто поехал и убил человека. Убил зверски. Ваш патанатом сказал, что его будто через мясорубку пропустили. Ты маньяк, Витя! Твое место за решеткой. И желательно в наморднике. – Я защищался, у него было оружие. – Не будь идиотом, Макаров! – возвысила Анна голос. – Там камеры понатыканы по периметру. Твое выступление записано как минимум с трех ракурсов. Данишевича ты отвез в надежное место? Виктор промолчал. Доктора рано или поздно найдут. И ему еще предстоит объяснять, что с ним случилось. – Кроме того, ты обвиняешься в убийстве Михаила Лермана. – Что?! – Глаза Виктора полезли на лоб. Анна мстительно усмехнулась. – Нежданчик? Ты вел дело по банде Магомеда, и Лерман проходил главным свидетелем. Когда Магомед сбежал, ты, как добрый самаритянин, парнишку спрятал. – А может, убил и съел? – Не юродствуй, не поможет. Ты спрятал его в пентхаусе, который тебе передал один покойный чиновник. Твое появление там подтверждено многочисленными свидетелями. Зачем тебе понадобился Лерман и какие делишки ты проворачивал с помощью хакера, специалиста по взлому банковских карт – выясним. Но Лерман жил там. Как это узнали? Элементарно. Мальчик был умный, он сумел взять под контроль сеть камер этого жилого комплекса и просто выключал их, когда хотел выйти. А вот камеру над подъездом соседнего дома – забыл. Так что она его фиксировала неоднократно. В этом деле еще много неясного. Но следствие уже сравнило остатки ДНК с обнаруженного на месте взрыва и пожара тела с образцами ДНК Лермана. – А где вы взяли ДНК Лермана? – В банке спермы. Представляешь? – Анна рассмеялась, но глаза смотрели зло. – Он хотел остаться в вечности. Дело, конечно, пока путанное, но и не такие клубки распутывали. Ты же знаешь, в СКР работают мастера. Не ты один. Виктор окончательно замолчал. Он пока ничего не понимал, и лишние слова в его положении могли сыграть роковую роль. Зачем все это Анна ему рассказала – тоже непонятно. По идее это козыри, и с них надо заходить в нужный момент, а не вываливать их на стол в начале игры. Так что либо у нее есть еще козыри, и посильнее. Либо она пытается ему помочь. Но зачем? Не может же одна ночь с ним так на нее подействовать! – В общем, гражданин Макаров, сейчас вы проследуете в следственный изолятор. Теперь это не служебная проверка, а полноценное уголовное дело об убийстве, совершенном общественно опасным способом. А завтра сюда прибудут специалисты получше меня. Готовься. Анна нажала на кнопку под столом, в дверях появились все те же парни из силового отдела. День начался очень плохо. А завершался и вовсе хуже некуда. Макаров старался не показывать виду, как ему плохо, он даже улыбался и отпускал ехидные замечания. Но все это имело целью только одно – чтобы никто не догадался, что с ним творится. Потому что он и сам не понимал этого. Головная боль не отпускала уже ни на секунду. Причем болела голова вся сразу, но не одинаково. В затылке свербила уже ставшая привычной горячая игла. Пульс в висках стучал так, что отдавался в кость. Лоб налился свинцовой тяжестью и онемел, трудно было даже держать открытыми глаза. Стальной обруч давил на череп снаружи, а внутри было ощущение, будто апельсин, впихнутый в мозг, медленно распухал до размеров футбольного мяча. При этом мысль работала четко, предметно. Вот только мысленных потоков было несколько, и существовали они одновременно, независимо друг от друга. Скудных познаний Макарова в психиатрии хватало, чтобы понять – для диссоциативного расстройства идентичности, которое часто путают с шизофренией, такое нетипично. В «раздвоенном» человеке может существовать несколько личностей. Две, три, четыре. Был зафиксирован случай, когда пациент содержал в себе больше тридцати разных людей, разного пола, возраста и интеллекта. Но главная особенность – эти «люди» никогда не пересекаются друг с другом. Они «приходят» по очереди. А в многострадальной голове Макарова желающие быть им толпились, пихались локтями и пытались захватить «управление» одновременно. Силы у них, правда, были разными. Макаров пытался как-то упорядочить эту борьбу, но получалось плохо. В первую очередь потому, что его собственное «Я» оказалось лишь одним из трех. И не самым сильным. Да, пока их было трое. Макаров, следуя вбитому в подкорку правилу, постарался их идентифицировать и начать различать. Для этого потребовалось дать им имена. Труднее всего приходилось слабому человеку, с тихим, но отчаянным голосом. Ему было отвратительно то, что происходит. Его все это ужасало. Это он захватывал Макарова по ночам и кричал ему прямо в мозг – что ты делаешь! Как ты можешь быть таким негодяем? Это же подло! Но по факту он был бессилен. Потому и приходил ночью, когда некому было его прогнать пинками, как приблудившуюся дворняжку. Витя. Так его звали. На большее этот щегол не тянул, не заслуживал. Второй – Виктор. Победитель. Именно он захватил лидерство в этой тройке. Он был сильным. Он знал, что делать. Всегда имел решение. Причем безапелляционное. Ни с кем советоваться он не собирался. Для него не существовало друзей, обещаний, порогов и пределов. Для него существовало только одно – цель. Он не был злодеем в прямом смысле этого слова. Цель его всегда лежала по нужную сторону границы добра и зла. Но вот путь к этой цели лежал напрямую. И если на нем возникала преграда или помеха, она подлежала устранению. Любой ценой и не взирая ни на какие условности. Виктор оповещал о своем приходе звенящей болью в затылке. Хотя «приход» – сильно сказано. Он никуда и не уходил. Он, как капитан корабля, в спокойной ситуации отдавал штурвал вахтенному, чтобы немного отдохнуть, но в любое мгновение был готов перехватить управление. Вахтенным был сам Макаров. Он управлял своим телом и действиями. До тех пределов, пока это не мешало достижению цели Виктором. Он пока еще держал ситуацию под контролем. Но то, что случилось на законсервированной стройке лаборатории, ясно говорило, что контроль этот более чем относителен. Этого человека Макаров назвал просто – Я. И этот «Я» ощущал опасность со стороны Виктора. Тот набирал силу и в скором времени их роли могли поменяться. Главное, что обоих раздражал Витя и его постоянный скулеж. Они были бы рады от него отделаться. Но не могли. Потому что Витя – их часть. Они все – части одного. Ситуация окончательно запутывалась. И чем она завершится – никто не мог сказать. Хотя Виктор чувствовал себя совершенно спокойно на этот счет. Он брал верх. Останется ли он один, когда окончательно победит, а остальные исчезнут? Или они уйдут в дальние уголки сознания? Этого он не знал. Да и не переживал. Сейчас Виктор из-под опущенных век наблюдал за обстановкой и соображал, что делать. В СИЗО нельзя. И не потому, что там его как-то обидят. Просто дело набирало ход и останавливать его нельзя ни в коем случае. Но микроавтобус вез его именно туда. Правда, к доставке его за решетку подошли не слишком ответственно. Легкомысленно даже. Машину сопровождения не выделили. Наручники застегнули спереди и не зафиксировали в специальной рукояти в салоне. Конвой состоял из трех бойцов силового обеспечения и водителя. Возглавлял конвой все тот же «Драго». Как его зовут? Кажется, Иван. Один боец сидел за спиной Виктора. Второй сбоку. Иван – впереди, лицом к Виктору. Он выглядел расслабленным и отпускал шуточки. Но глаза его смотрели внимательно. На всякий случай. Он еще из зачета по рукопашке помнил, как Макаров может драться. Другое дело, что он не очень верил, что следователь-важняк посреди Москвы может оказать сопротивление. Теоретически, можно попытаться вырубить всех троих и выскочить из машины. Но что дальше? Его возьмут через десять минут. Только ко всему прочему добавится еще попытка побега. Но и в СИЗО нельзя. Черт. Микроавтобус шел по утвержденному маршруту. Максимум через полчаса его закроют в камере. И что тогда? – Девятый центру, – прохрипела рация у водителя. – Отвечаю, девятый, – отозвался шофер. – Изменение обстановки. В квартале впереди вас ДТП. КамАЗ придавил легковушку, сейчас будет пробка. Уходите на маршрут Два-А. – Понял вас. Ухожу на Два-А. Микроавтобус сместился вправо. Это означало, что к СИЗО они будут прорываться узенькими улочками центра Москвы. Старший конвоя небрежным движением, будто невзначай, расстегнул кобуру. Виктор собрался. Шансов против четверых вооруженных волкодавов у него немного, да еще в наручниках. Но другого случая могло и не представиться. Надо только выбрать момент. Выбирать не пришлось. Все произошло мгновенно. «Микрик» пробирался между стоящими у обеих обочин машинами, когда его догнал мотоцикл. Затянутый в кожу «всадник» хлопнул рукой по борту автобуса, дескать, пропусти. Водитель чуть принял вправо. Мотоцикл прошел вперед, остановился. И тут возле левого борта что-то оглушительно бабахнуло. Водитель машинально ткнул педаль тормоза. Макарова по инерции швырнуло вперед. И он не стал противиться импульсу. Он, наоборот, усилил его мышцами ног. Поэтому казавшееся естественным его движение приобрело мощь тарана. Иван, не успевший среагировать, принял удар коленом в грудь и только хрюкнул, выкатив глаза. Макаров тут же, без паузы, словно получив отдачу, шатнулся назад и врезал локтем охраннику сзади и кулаком бойцу справа. Получилось не очень удачно. Задний упал, ударившись головой о борт. Но тот, что сбоку, не был даже оглушен. А вот Макарова отбросило на сиденье. Охранник потянулся за пистолетом, но стукнулся локтем о поручень и выронил ствол в проход. Макаров врезал ему ногой в голень. А когда тот с воплем согнулся, припечатал лбом ему в переносицу. Слева зашевелился Иван, начав приходить в себя. Макаров схватил выпавший из рук вырубленного охранника пистолет. – Нет!!! Секунда понадобилась Виктору, чтобы понять – этот крик исходил от него самого. От его «Я». Пистолет в его руке смотрел в лицо Ивана. Бледное, испуганное лицо. И только чудо до сих пор удерживало палец Макарова, побелевший на спусковом крючке. Потому что Виктору было все равно, умрет Иван или нет. Иван был всего лишь препятствием, которое следовало устранить. – Нет. На этот раз голос был тверд. И Виктор отступил. Отступил недалеко, всего лишь будто сделал шаг назад. В следующий раз он может этот шаг и не сделать. – На пол. Лицом вниз. Руки перед собой, – скомандовал Макаров. Лицо Ивана чуть просветлело. Он понял, что убивать его сейчас не собираются. Послушно выполнил указания. Макаров ударил его по голове рукоятью пистолета, отключив минут на пять. И только тогда посмотрел вперед. Водитель тоже работал в силовом отделе и являлся полноценным бойцом. Почему он не вступил в схватку, стало понятно только сейчас. Мотоциклист в шлеме с зеркальным забралом держал его на мушке. Макаров перегнулся через сиденье и вырубил водителя. Копаться в карманах охранников в поисках ключей не было времени. Макаров сдвинул дверь микроавтобуса, спокойно подошел к мотоциклу, сел в седло сзади и сказал: – Давай, Оля, поехали. 39. Мотоцикл, конечно, очень удобное средство передвижения по городу. Но уж больно заметное. Тем более если пассажир одет в «гражданку», а не мотодоспехи и не имеет шлема. Как только кто-то из охраны придет в себя, тут же полетит доклад в СКР о побеге. А еще через три минуты все окрестные патрули получат ориентировку и тогда их задержание – дело времени. Причем небольшого времени. Это в приключенческом кино погоня по городу может длиться долго и выглядеть эффектно. На самом деле все выглядит гораздо проще – блокируются перекрестки, беглец отслеживается по камерам, в небо поднимается вертолет. И счет пошел на минуты. Но Ольга предусмотрела эту опасность. Проехав на бешеной скорости несколько кварталов, она свернула во двор. Там остановилась, запарковала байк. Макаров послушно слез с седла. Ольга сняла кожанку, молча набросила ее на скованные наручниками руки Макарова, чтобы не привлекал внимание. Натянула на мотоцикл притороченный сбоку пыльный брезентовый чехол. И скомандовала: – Пошли. Через калитку в глубине двора, не видную из-за разросшихся кустов акации, они проникли в соседний двор, выезд из которого вел совсем на другую улицу. Там их ждал серый «Логан» – машина-невидимка, каких в городе тысячи. Виктор забрался на заднее сиденье, Ольга уселась за руль. – Есть шпилька или скрепка? – попросил Макаров. Ольга покопалась в бардачке и молча протянула пластмассовую зубочистку. Ей не нужно было объяснять, зачем Макарову понадобился этот предмет. Пока машина выбиралась из тесно заставленного автомобилями двора, Макаров успел просунуть зубочистку между самим браслетом и зубчатым фиксатором-захватом и коротким движением расстегнуть наручник. На второе кольцо ушло еще пять секунд. К его обездвиживанию подошли формально, на наручниках даже не нажали штырек-блокировку. Впрочем, с ней пришлось бы повозиться, может быть, на пару минут дольше. Для опытного человека старые браслеты БРС-1 никакой проблемы не составляли. Да что наручники! У Макарова даже не забрали ни одного из двух имеющихся телефонов! Доверчивость? Анна не похожа на доверчивую глупышку. Просто никто не ожидал, что Макаров уйдет в побег. И личные вещи обычно забирают в самом СИЗО, если они не проходят по графе «вещественные доказательства».