Дисплей осветился ярко-зеленым светом. Дьяволова семени рядом не оказалось. Моррис расслабил ремни и тихо сдернул маску вниз. – Приедем домой… – сказал Дуайт, снимая свою, – сразу в мастерскую, подгонять. Ты весь мокрый, камрад. Как можно настолько не любить себя, а? – Хорошо, – буркнул Моррис и ткнул концом ствола лежащего и не дергающегося белокожего. – Посмотри, что-то он мне не нравится. – Удивил, – усмехнулся Дуайт и наклонился, разглядывая черные нити, протянувшиеся по лицу. – Ему уже несколько часов. Марк? – Какая разница? – Командор не смотрел на обращенного. Взгляд замер на камнях и темноте между ними. – Упокойте его с миром. «Ругер» плюнул еще раз, разнося голову несчастного в крошку и лохмотья. – А нам пора двигаться дальше. – Марк обернулся и призывно махнул рукой броневику. – Почему-то кажется мне, друзья мои, что дальше нам придется намного тяжелее. Дуайт присмотрелся к следам, уже практически занесенным песком. Следы ему не понравились. Среди них четко виднелся один маленький. Конечно, можно предположить, что кто-то, решивший зачем-то отправиться в пустыню, всего-лишь маленькая женщина с крохотной ступней. Но почему-то Дуайт в это не верил. «Кугуар», хрустя песком и еле слышно фыркая, подкатился сзади. Хавьер выглянул через свой люк, вопросительно поднял брови. – Ждите нас здесь, – вздохнул Марк, – возможно, нам придется быстро уносить ноги. Хавьер кивнул и спрятался. Дуайт вновь двинулся первым. Шел к камням, стараясь уловить хотя бы что-то, отличающееся внешне. Слуги Козлоногого хитры и любят прятаться как во тьме, так и в тенях. Хотя не меньше они любят прятаться в мыслях человеческих. Но ничего. Камни, гравий, песок, несколько летающих вокруг колючих шаров перекати-поля. Ветер выл, рвался за плотную кожу куртки и брюк. Дуайт насторожился, не сразу сообразив, что не так. Догадка пришла вместе со следующим порывом. Здесь, посреди раскаленного противня Мохаве, ветер стеганул его холодом. Ударил по лицу жестким морозным хуком. Дуайт выдохнул, следя за чуть заметным, но самым настоящим парком изо рта. – Что за срань… – Моррис провел ладонью по лицу. – Что за… – Если бы я был моложе и неопытнее, – проговорил командор, накидывая капюшон, – то дважды, если не трижды подумал бы о дальнейшем пути, солдат. – Почему? Моррис поморщился от следующего воздушного удара. – Холод не ночью? Как думаешь, сильно ли существо, сделавшее это? То-то и оно, что сильно. Поэтому и говорю, что если бы я был моложе и… Но я тот, кто я есть. Командор шагнул вперед и пошел, не останавливаясь, в веющую холодом темноту. Дуайт, поморщившись от неприятного предчувствия, двинулся следом. Здесь, на самой границе песка и камней, блестели на солнце прозрачными гранями и таяли крошечные кристаллы снега. Моррис, помянув драную вавилонскую блудницу, чуть не оскользнулся. Темнота оказалась не непроницаемо-черной. Твердая поверхность, высохшая серо-голубого цвета, глинистая, уходила чуть вниз. Пришлось двигаться аккуратнее, а в какой-то момент остановиться и достать из чехлов все необходимое для дополнительной помощи самим себе. У Марка, кстати, ничего подобного не оказалось. Древко для копьеца леденело быстрее, чем скручивались половинки. Наконечник и острую пятку Дуайт закрепил как можно быстрее. Заметно холодало, и пальцы под плотной кожей перчаток мерзли. Марк стоял и ждал, поглядывая на своих спутников. Дальше идти оказалось чуть легче. Металл пятки копья удерживал вес хозяина и даже командора, когда тому приходилось опираться на спутников. – Господь мой Иисус, как такое возможно? – Моррис, в очередной раз проехавший вперед, еле успел воткнуть древко в выбоину смыкавшейся поверху каменной стенки. – Padre, не подскажете? – Здесь ведьма, – буркнул Марк, вцепившись в острые обломки справа. Ноги командора решили двинуться вперед, чуть не опрокинув его. – Сильная ведьма. – И она сотворила такое? – Тебе видится какой-то другой ответ? – Марк все-таки упал на колено. Дуайт успел подхватить его под локоть, больно прижав палец защитным щитком. – К вечеру должно похолодать, но не так. И следы. Дуайта природа возникновения снега и наледи волновала чуть меньше, чем Морриса. Хотя, что скрывать, опасностью пахло все сильнее. Как обычно, угроза отдавала кровью. Ее, подсказывало обоняние, здесь пролили немало. А еще пахло тленом, необычно резко перебивающим холод. И чем-то еще, сладковатым, дразнящим и вызывающим еле заметную дрожь. – Мы уже близко, – предупредил командор и поднял оружие, – будьте внимательны. Она очень опасна. – Она? – Моррис перевел дух, остановившись и крепко вцепившись в древко. До конца спуска оставалось не так много, но лед стал более толстым и гладким. Ноги разъезжались. – Она. – Марк протянул руку к камню и снял лоскуток тонкой материи. Поднес к глазам, понюхал. – Любит хорошие духи и носит шелк. А еще она знает про нас. – И красит волосы в алый? – Дуайт наклонил голову, присмотревшись к щербине где-то на уровне его плеча. Волосы, несколько штук, волновались на ветру. Странно, что он их не унес. И волосы оказались длинными и действительно алыми. – Алый Ворон, – покачал головой Марк, – вот мы с ней и встретились. Дуайт не стал задавать лишних вопросов. Не то место и не то время. Алый Ворон так Алый Ворон. Порой знакомые ему женщины выбирали и более странные имена. Например, Барсук из Чероки-виллидж. Хотя она и походила на зверька крепостью бедер, но все же он так и не понял ее желания так себя называть. Ветер взвыл из-за ближайшего поворота. Пахнул костром, густо настоянными маслами, паленой плотью и кожей. И кровью. Взвыл и принес с собой перекатывающийся ручьем на камнях смех. Женский, красивый и злой. – Чертова сука… – Моррис выдохнул, в очередной раз прокатившись по совершенно заледеневшим камням. Пар взвился вверх, сильно, облачком. – Издевается? Командор не ответил. Он смотрел на выступающий над поворотом высокий камень, расширяющийся кверху. Голова, лежавшая на нем, как на природном подносе, посиневшая, с прилипшими ко лбу черными волосами и усами, покрытыми инеем, бешено ворочала глазами и открывала рот, плюясь кровью. Такого Дуайту видеть прежде не приходилось. – Твою-то мать… – Моррис сплюнул. – Командор, надо же предупреждать. Марк выпрямился, не глядя на него. На наплечниках тускло блестели заиндевевшие кресты. – Да не убоюсь я зла, – командор шагнул вперед, перестав смотреть на голову, – ибо, идя долиной смертной тени, ты со мной, Господи. Ветер взвыл пронзительнее, завопил сотнями диких разъяренных голосов, заклекотал вороньим граем тысячекрылой стаи. Небо, бывшее там, за кольцом скал, сияющим до раскаленной белизны и жарким, здесь оказалось другим. Оно бурлило водоворотами серых туч, стегало бичами вихрящихся острых снежных плетей. Дуайт, уже касаясь приклада лицом, шагнул за поворот, готовый увидеть что угодно. Снег лежал повсюду, полностью закрывая глубокую котловину. Шапками, блестевшими без солнца и переливающимися алыми россыпями крови, щедро обагрившей все вокруг. На глазах за считаные мгновения несколько каменных высоких пальцев обросли ледяной чешуей, закрутившейся вокруг них белой сверкающей змеей. Обращенные, застывшие ломаными хрупкими от мороза статуями, закрывали обзор. Их оказалось не так и много, всего семь человек. Бывших человек, превратившихся в ледяных големов под голубовато переливающимися панцирями. Черные дьяволовы полосы под кожей, переламываясь под зеленоватой броней, жили собственной жизнью. Обращенные стояли не двигаясь, лишь черные, с синими искрами глаза следили за появившимися в котловине. От них, петляя странными узорами, в середину каменной чаши уходил лабиринт, вычерченный багровым и алым. Дуайт сглотнул слюну, заметив маленькую фигурку, девочку, если судить по раздвинутым ногам. Совсем малышка, не старше семи лет, промерзшая полностью, она лежала прямо на черных камнях, растопив снег своим теплом. Снежинки плавно облетали ее, крутясь по спирали, не ложились на темные кудряшки. Моррис не стал ругаться. И правильно, ни к чему. За погибшей девочкой, лениво шевеля зелеными языками, плел судорожную вязь костерок. Именно от него, смешиваясь с холодным воздухом, тянуло тяжелым, пригибало к земле удушающим запахом обугленных рук, торчавших на толстых кольях. От странного лохматого клубка посередке, тлевшего, но не занимающегося огнем, плыл дурманящий аромат. Дуайт пожалел о снятых масках. За изумрудно-странными языками пламени, плюя на холод и снег, босая, на широком и плоском камне танцевала Алый Ворон. Белая, как снег, окружавший ее. Гибкая, как змея-гремучка. Одетая в длинное платье из шелка и кожаный корсет. С длиннющими алыми волосами, прореженными широкой светлой прядью. Со свежевыскобленным черепом в одной руке и волнистым клинком в другой. Она повернулась к ним боком, сдунула прядь, закрывшую глаза. – Сам командор Марк, надо же… – Тонкие серые губы растянулись в улыбку. – И два самых настоящих техасских рейнджера, м-м-м… Голос донесся через песню ветра. Низкий, пробирающий до печенок, отражающийся от ледяных и каменных стен. Моррис охнул и схватился за ухо. Дуайт покосился и увидел кровь, капавшую на снег. Чертова ведьма начала бой без единого движения. – Я искала тебя, сраный крестоносец! – Алый Ворон переплела одну ногу вокруг другой, выгнувшись совершенно не по-человечески. – Искала и нашла, глупый святоша! Девочка у ее ног шевельнулась и застонала. – Да-да, джентльмены, вот так сюрприз… – Серые губы растянулись еще больше. – Невинное дитя, этот жертвенный агнец, жива, надо же. – Не особо верьте ей, – покачал головой командор, – девочка мертва. Обращенные качнулись к ним. Дуайт, заметив движение в снегу рядом с ними, присел на колено, прицеливаясь получше. Не пожалел. За промерзшими костяными пальцами тянулись длинные, перевитые между собой острые ледяные пики. Сжимали шипастые блестящие ледяные дубинки. – Сраные снеговики… – Моррис сплюнул. – Такого у меня еще не было. – Тебя, красавчик, убью после остальных, – ласково пообещала ведьма, – а голову твоего дружка заберу в коллекцию. Командор выстрелил. «Исповедник» громыхнул, проделав изрядную дыру в одном из обращенных, разворотил его грудь. Лед разлетелся, смешавшись в полете с осколками костей и кровью. Черной кровью. Обращенный отлетел назад и лежал, дергая руками, и пытался встать. Алый Ворон выгнулась еще больше и завопила, закричала, завыла. Моррис охнул и упал, зажимая уже оба уха. – Присмотри за другом, – Марк хлопнул Дуайта по плечу и шагнул вперед. – Тварь, иди ко мне. Снег закрутился сильнее, поднявшись в страшной круговерти. Дуайт почти сразу потерял командора из виду. Он схватил Морриса за петлю на разгрузочных ремнях и потянул к ближайшей, если правильно помнил, стене. Стрелять? В снежном крутящемся крошеве мелькнуло что-то и пропало. Стрелять здесь и сейчас? А командор? А девочка, если она жива? Из-за белой стены донесся дикий вой Алого Ворона. Дуайт криво ухмыльнулся. С такими легкими и глоткой ей никакого другого оружия не надо. Но скоро стало не до улыбки. Выстрелить он успел один раз. Две пули утихомирили неожиданно гибкую и быструю ледяную тварь, но и всего-то. Следующего из обращенных ему пришлось встречать ударом приклада, с треском раскроившего голову. Пронзив белый вихрь, в него вылетела острая сверкающая пика. Дуайт успел присесть, пропуская ее над головой, и тут же схлопотал по плечу жестким и острым. Винтовка, зацепившись провисшим ремнем за остатки пики, скользнула вниз. Дуайт перекатился и коротко, без замаха ударил копьецом по мелькнувшему силуэту. Тяжелый треугольный наконечник с острыми гранями встретился с чем-то, лишь едва уступающим по прочности. Зазвенел, разлетаясь, кусок блестящего панциря. Металл ударил обращенного по шее, плеснув черной кровью. Еще одного, с торчащим на голове острым ледяным гребнем, Дуайт встретил острой пяткой древка. Ударил что есть силы, понимая, что успевает ударить правильно. Граненый шип вошел под грудину, ломая лед с костями, прошел дальше, встретившись с упругим содержимым, и застрял. Намертво. Прямо над его ухом грохнула винтовка Морриса. Тот, качаясь, залитый собственной кровью по самую грудь, встал и выстрелил. За снеговертью высоко взвизгнул обращенный и тут же замолчал. – Осталось еще двое! – крикнул, пробиваясь сквозь вой ветра, Моррис. – Надо их найти. Обращенные нашли их сами. Спрыгнули сверху, целясь острыми голубоватыми копьями. Дуайт успел отбить удар, ощутив, как спружинил и не сломался лед, покатился по камням, отталкивая от себя хрипящую тварь, рвущуюся к нему всем телом. Когда зубы щелкнули прямо у лица, Дуайт не выдержал, и амок вошел в него, ломая все так долго выстраиваемое спокойствие. Твари, недолго думая, он просто скрутил шею. Развернул голову с вопящим ртом назад, прямо по линии позвоночника. Обращенный звонко и протяжно лопнул и заткнулся.