Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 3 из 15 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
3 Они приехали только после полуночи. Технически — тридцать первого декабря, через четыре с лишним часа после вызова пожарных. Зато сразу кортежем — на двух «буханках» с беззвучно мигающими огнями сигнализации, одном микроавтобусе и одном легковом автомобиле. Люди в форме, с автоматами наперевес, выражения лиц — словно собираются у всех тут проверить «документики». Смесь вежливости и презрения, когда в слове «уважаемый» может скрываться оскорбление. Конечно, они уже знали о том, что на месте преступления находится сотрудник полиции из Москвы. Знали — и не одобряли. Эксперты в количестве трех человек, невыспавшиеся и злые, выбрались из микроавтобуса и, не обращая ни на кого внимания, начали доставать свое оборудование. Один из полицейских отделился от толпы и пошел в сторону «Форда». Иван спокойно курил в своей машине. — Эй, уважаемый, — невысокий полицейский в форме и с автоматом наперевес склонился к открытому окну. — На минуточку. Иван вышел из машины и поежился. После тепла машины холод ощущался особенно сильно. И хотелось спать. Эх, сколько еще времени понадобится, прежде чем он сможет выбраться отсюда и нормально обдумать все! Иван принял поданную офицером руку. — Доброй ночи. — Иван где-то слышал, что изначально традиция обмениваться рукопожатиями возникла на американском Диком Западе, и жест этот должен был показать незнакомцу, что в вашей правой руке нет пистолета. То есть что вы не намереваетесь стрелять — по крайней мере, не прямо сейчас. — Доброй, доброй, — ответил Иван и скосил взгляд на погоны. Капитан. Хорошо. Всегда лучше иметь дело с тем, кто младше по званию, особенно когда ты не в своем районе. — Значит, в гости приехали, уважаемый? Иван подумал: «Значит, ни представлений, ни прелюдий. Вот так, с места в карьер?» Он улыбнулся, но холодно, одними губами, и проговорил, как под запись на допросе: — Я приехал в гости, по приглашению коллеги. Планировал остаться на Новый год. Свидетели нужны? А то я найду, я не гордый. — Да брось ты, — скривился капитан. — Все ж свои. Иван еле сдержался, чтобы не ответить, что «к своим» не обращаются «уважаемый», но сдержался. Капитан только приехал на адрес, еще даже не был внутри, в доме. — Ну, свои так свои. Надо поторопиться, а то снег тут все загубит, — сказал Иван. Капитан посмотрел на него долгим взглядом, словно прикидывая, не легче ли ему избавиться как-то от ненужного коллеги, но затем кивнул. — Версии есть? — У меня нет, не особо. А у вас? — полюбопытствовал Иван. Тут все было без сюрпризов, капитан тут же выдал версию об ограблении. После информации, что в сейфе, возможно, лежали деньги, предположение выросло в уверенность. — Решили обнести дом, — уверенно сказал он. — А чего, места глухие, на помощь зови — не дозовешься. Легкая добыча. Связали и обокрали. Сейчас такие звери пошли. Не люди, а нелюди. А он, как я понял, пьян был и вряд ли оказал бы сопротивление. — Не настолько он был пьян, — нахмурился Иван. Капитан поморщился. — А ты откуда знаешь, насколько он был пьян? Ты же после приехал… как ты сам сказал. — Я звонил Морозову в восемнадцать часов тридцать шесть минут. Можете проверить мой телефон. Только я вас заверяю: Петрович был в порядке. Вполне мог оказать сопротивление. — Ну, мало ли… — недовольно отмахнулся капитан. — А в восемь часов ровно в пожарную часть поступил вызов, — наседал Иван. — То есть меньше чем через полтора часа после моего звонка. Вызвавший вас сосед сказал, что дом полыхает. Понимаете, полыхает. Я уточнил у пожарных: чтобы такой вот дом заполыхал, тоже нужно время. Дом построен добротно, из хороших материалов, а прогорел так, что крыша проломилась. Значит, если говорить грубо, с момента моего звонка, когда хозяин был полностью в порядке, до момента, когда было кончено, прошло менее часа? И потом, деньги из сейфа пропали, но сумка с кошельком лежит в машине. Там, между прочим, тоже деньги и документы. И остальное все на месте. Ружья, техника — телевизор, телефон, планшет. Ничего не пропало, все сгорело. — И что? — прищурил и без того маленькие глазки капитан. — Что вы хотите сказать? — Только одно: не стоит делать поспешных выводов. Иван замолчал. Он не знал, что именно хотел сказать. Что, возможно, вообще ничего не пропало? Что не факт, что это вообще было ограбление? Что было что-то категорически неправильное в том, как именно умер подполковник Андрей Морозов. — Не будем спешить с выводами, — ответил капитан, явно не желая расставаться с версией о домашней краже, вышедшей из-под контроля. — С соседом, который вызвал пожарных, говорили? — спросил он, начиная заполнять бумаги на капоте «буханки». Снег таял на руках, и приходилось трясти ручку, чтобы чернила не замерзали. Иван разозлился — не на капитана, а на систему, выстроенную так, что кратчайший путь между точками «А» и «Б» не в том, чтобы докопаться до правды, а в том, чтобы подложить к делу соответствующий отчет. Несмотря на обилие возможных улик, дело уже распадалось, и он начинал бояться, что ничего не удастся раскрыть по горячим следам. Тем более что горячими их сложно было назвать — только не на таком морозе. Впрочем, эксперты, матерясь и злясь, что их не вызвали раньше, уже разложили свои линейки-маркеры, принялись измерять, фотографировать, посыпать порошками и собирать материалы, упаковывать их в промаркированные пакетики. От одного эксперта-криминалиста пользы было больше, чем от десяти оперативников. — Я могу поговорить. В порядке помощи коллегам, — ответил Иван, зная, что ушлый капитан предпочел бы, чтоб Иван убрался восвояси. Предложение капитана не порадовало, и последовавший вопрос вызвал у Ивана холодную улыбку. — У вас есть при себе документы? Иван достал удостоверение и развернул перед лицом капитана, но в руки не дал. Тот склонил голову, прочитал все внимательно, а затем кивнул, отвернулся, смахнул снег с планшета и прицепил под прищепку лист опроса свидетелей.
— А у вас самого-то как с документами? — аккуратно поинтересовался Иван из чистой вредности. Теперь уже капитан хмыкнул, но достал свое удостоверение. Дмитрий Павлович Ком, районное управление МВД, следственный отдел Тверской области. — Пойдет? — Вполне. Дмитрий Павлович, нужно отработать и другие версии, помимо ограбления. — Отработаем, — заверил его капитан Ком самым сладким тоном. — Если, конечно, возникнет необходимость. — Я вам говорю, необходимость есть, — заверил его Третьяков. — Это не вам решать, — огрызнулся наконец капитан. Иван сменил тон — с холодного на звенящий металлом. — То, что я знал покойного, никак не меняет того, что я оказался первым — и единственным — сотрудником полиции на месте преступления. И находился тут, проводя первичный осмотр в течение почти двух часов. А вы где в этот момент были? Вам ведь передали информацию о трупе. — Мы отрабатывали и другие… — пробормотал капитан, но Иван его прервал: — А раз я уже процессуально включился в расследование, мне неминуемо придется писать рапорт и отчет и давать оценку событиям, — тут Иван сделал выразительную паузу. — Понимаете меня, Дмитрий Павлович? Мне бы не хотелось написать в рапорте, что не все версии были отработаны. Вы же не станете отбрасывать вероятность, что тут сегодня ночью случилось нечто другое. Не ограбление. Капитан опустил папку с бумагами и вздохнул. — Какие еще версии? Что именно — нечто другое? Что именно, вы считаете, тут произошло? — Я пока не знаю. Вернее, не хочу бежать впереди паровоза, потому что, как я сказал, нужно больше данных. Нужно проанализировать все. Нельзя исключать, к примеру, что с Андреем Петровичем кто-то решил расправиться. — Вы имеете в виду… заказное убийство? — почти закричал от возмущения капитан Ком. Именно таких версий он и боялся как огня. — Как один из вариантов — да. — И что, по-вашему, на это указывает? — Да хотя бы связанные руки. Временной интервал тоже. Возможно, его ждали. — Да это все за уши притянуто. Если бы это было заказное убийство, его бы просто застрелили — и все. Не согласны? — Я думал об этом, и нет, не согласен. Стрелять — значит, шуметь. Хоть деревня и пустая, а могли побояться поднимать шум. Потом, его могли пытать с целью выведать какие-либо сведения. Или нападение могло быть связано с его профессиональной деятельностью. — Или — быть случайным стечением обстоятельств, ограблением, — упрямо повторил капитан и добавил едко: — К тому же, знаете ли, пожар — сомнительный способ сделать все тихо. У вас все с версиями? — Нет, не все, — упрямо продолжил Иван. — Возможно — месть. Связать человека, а потом сжечь его заживо — это нужно быть либо совершенно черствым, лишенным не только жалости, но и элементарной способности к состраданию, либо… — Думаете, уголовник мстит, которого ваш Морозов когда-то посадил? — кивнул капитан Ком, на этот раз чуть теплее. — Возможно. Хотя Морозов вообще-то уже давно занимается экономическими преступлениями. Там, знаете ли, кругом белоручки, бизнесмены да банкиры. Впрочем, нужно посмотреть, кого недавно освободили. Как версия — однозначно пойдет. Кроме того, пожар — это почти всегда уничтожение следов, так? — добавил он. — Следов чего, вот что нужно узнать. — Ну, так это экспертиза покажет, — заверил его капитан, перепрыгивая на месте с ноги на ногу. Выдерживать такой холод было решительно невозможно. 4 Помощь от Третьякова с неохотой, но приняли. Все равно никуда от него не денешься, а работы много. Одних опросов соседей — ворох. Всех объехали только к утру — четыре деревни и несколько отдельно стоящих домов. Слава богу, людей оказалось меньше, чем они ожидали. Стучались ко всем, но ориентировались на наличие дыма в трубе — самый верный способ определить, есть ли кто-то в доме в такой холод. Даже если во дворе нет машины, это не значит, что дом пустой. Да, в некоторых дворах стояло по четыре-пять машин, там уже собралась новогодняя компания. А кто-то приезжал вместе с кем-то, заодно, по пути, чтобы не соблазняться и в Новый год не сесть за руль пьяным. А пить собирались все и много. Люди встречали Третьякова и выделенного ему в помощь молодого оперативника Сережу с недовольством. Коренастый, с бульдожьими глазками Сережа только подливал масла в огонь, буквально набрасываясь на людей с вопросами, и своей суетой начал раздражать Ивана еще до того, как они вошли в первый дом с дымом в трубе. Сережа явно хотел выслужиться и смотрел на московского майора с придыханием, отчего Ивану хотелось дать ему подзатыльник и отправить восвояси. Но — нельзя. Сережа был как довесок к неофициальному перемирию между капитаном Комом, имеющим тут все полномочия, и Иваном Третьяковым, не имевшим тут ничего. Удачных, информативных визитов было всего два-три. Все визиты проходили по одинаковой схеме: оперативник Сережа стучался в двери, если удавалось войти через калитку, а затем показывал удостоверение и начинал опрос. Иван Третьяков стоял сзади и слушал. — Доброй ночи, извините за беспокойство, неотложное дело, нужно задать несколько вопросов. — Сережа говорил так же энергично, как и двигался, и уставший выше всякой нормы Иван еле сдерживался, чтобы не попросить его перестать мельтешить. — Мы выясняем, кто вызвал пожарную бригаду на пожар в доме на том конце Благинина. — Мы вас не вызывали, — следовал стандартный ответ, и заспанные, злые люди зябко поеживались, стоя — кто в валенках на босу ногу, кто вообще в пластиковых шлепках. Иван молчал и наблюдал, составлял список. В Благинине на момент пожара жильцы были в одиннадцати домах. — Не нас, а пожарных. Возможно, это сделал кто-то из ваших гостей? — продолжал Сережа. — Кто-нибудь к вам сегодня вечером приезжал?
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!