– Где мне его забрать? – Не так быстро, Хуан Цзеюань. Еще не всё. Я хотел бы поговорить с человеком, который стоит там рядом с вами. Хуан Цзеюань удивленно оглянулся: – Вы хотите сказать… – Не стройте из себя невинное дитя. Я знаю, начальник Ло Фэй где-то поблизости. Хуан Цзеюань снял наушники и протянул их командиру. Тот слегка замешкался. Что-то здесь было не так. Эвмениды… тянут время? Он нацепил наушники и занял место Хуан Цзеюаня. Тот, отходя от компьютера, встретился взглядом с Му Цзяньюнь, которая ободряюще подняла большой палец. К ним со сложенным листом подошел владелец кафе. Му Цзяньюнь бросила на него вопросительный взгляд. – Ло Фэй просил меня распечатать это для него, – сказал он, встряхивая листом бумаги. * * * – Ло Фэй, для начала я хотел бы выразить тебе свою признательность. – За что именно? – спросил Ло Фэй с непроницаемым лицом. – За то, что помог мне убить Дэн Хуа. – Наши воспоминания о том дне, похоже, разнятся. Тебе я никогда не помогал. – Я слышу, ты сердишься… Давай проясним одну вещь. Ты понял, что я использовал Хань Хао в качестве пешки, но все равно допустил осуществление моего плана. Если б ты действительно хотел меня остановить, убить Дэн Хуа я не смог бы. А это значит, что ты позволил мне это сделать. В этом отношении я тебе однажды уже проиграл. Ло Фэй усмехнулся: – Не надо меня подначивать. Дэн Хуа мертв. Избавь меня от выслушивания твоей извращенной логики насчет того, кто выиграл, а кто проиграл. – Правда в том, что смерть Дэн Хуа все равно никогда не была моей победой. Это произошло благодаря тщательным расчетам моего Наставника. Не меня. У Ло Фэя по спине пробежал холодок. – И теперь, когда ты полностью контролируешь ситуацию, я должен понять что? Что ты хочешь сделать это чем-то личным – схваткой между тобой и мной? – В точку. Я уверен, что ты чувствуешь то же самое. Представляю, как ты жаждешь мне отомстить… Ведь я прав? Ло Фэй молчал. – Редко кому выпадает возможность сразиться с настолько равным соперником. На самом деле сегодня я поистине наслаждаюсь жизнью. – Ты раскусил мою ловушку в доме Хуан Цзеюаня. И сегодня уже взял надо мной верх. – Мы квиты, – усмехнулся преступник. – Знаешь, я думал, тебе понадобится гораздо больше времени, чтобы понять, кто был моей целью… Я понадергал все эти случайные папки из архивов, но ты почти сразу положил глаз на Хуан Цзеюаня. Даже выяснил мою личность. Как тебе это удалось? – Почему я должен тебе это говорить? Где-то в глубине сознание Ло Фэя кольнула неприятная мысль. Почему он так затягивает разговор? – Скажи, в чем был изъян в моем плане, и я отплачу тебе тем же, – предложил преступник. – В конце концов, только так мы сделаемся идеальными противниками. Искушение, надо признать, было велико. Ло Фэю вспомнилось, как Юань Чжибан во время их последней встречи в ресторане «Бифанъюань» рассказывал об «эффекте сома». Он поведал, как в старину норвежские рыбаки, отплывая с уловом домой, помещали в каждый садок с сардинами по сому. Обычно сардины издыхали задолго до того, как суда добирались до гавани, но с сомом в садке они прилагали все усилия, чтобы спастись от хищника, что укрепляло их силу и выносливость, поддерживая живучесть во время долгого путешествия к берегу. Было ясно, что преступник усматривал в Ло Фэе своего персонального «сома». Как он сказал, у них было нечто общее: оба смаковали перспективу сразиться с кем-то, равным себе по силам. И Ло Фэй принял решение. Если в его стратегии были какие-то слабые места, ему хотелось знать, какие именно. Поэтому он сделал первый шаг и рассказал преступнику, как он выявил его личность, вначале проанализировав следы пыли в архиве, а затем сверив записи о детях, объявленных без вести пропавшими в период с 1985 по 1992 год. – Хм… – Тот глубоко вздохнул. – Полагаю, мой визит в архив был несколько опрометчивым. Хотя, с другой стороны, мог бы кто-то в моем положении сохранять ясную голову? Ло Фэй решил, что теперь его очередь задавать вопросы. – Как ты узнал, что мы сегодня утром планировали засаду? Я никому не говорил, что разговаривал с Хуан Цзеюанем, и был уверен в отсутствии утечек. – Недалеко от жилого комплекса, где проживает Хуан Цзеюань, стоит будка старьевщика. Я поговорил с парнем, который там за главного. Он рассказал, что его жена слегка двинута на чистоте. Каждый понедельник они вывозят у нее из гаража какой-нибудь хлам – мусорную почту, упаковку, журналы и газеты за прошлую неделю… Когда я спросил, замечал ли он в том гараже какие-нибудь кипы старых бумаг, старьевщик рассмеялся и сказал, что там вообще не бывает ни пятнышка. Ло Фэй втихомолку фыркнул. Трещины в их плане преступник разглядел еще до того, как они с Лю Суном ступили в гараж Хуан Цзеюаня. – Как ты теперь поступишь? – спросил он. – Придешь за тем стрелком, Ян Линем? – Для меня это вопрос принципа, – мягко произнес голос в наушниках. – Из твоих уст это заявление звучит реально опасно. – Некоторые дела нужно доводить до конца, – произнес преступник с ноткой гордости. – Для моего Наставника это были убийства сержанта Чжэн Хаомина и Дэн Хуа. Что до меня, то мне нужно найти правду о смерти моего отца. И я сделаю это на свой лад, как бы опасно ни было это дело. Боковым зрением Ло Фэй уловил силуэт. Он моргнул, проясняя зрение, и увидел, как Му Цзяньюнь держит вне поля камеры лист бумаги. Изображение походило на ЭКГ. Но вместо однородного рисунка волн там были длинные ровные линии, а затем – внезапные колебания. Что-то в этом изображении казалось знакомым… Ло Фэй замер. Быть того не может. – Что-то пришло на ум? – чутко спросил преступник. Быстро оправившись, Ло Фэй изобразил ухмылку: – Ты знаешь, о чем я думаю? – Ты нервничаешь. Это я ощущаю. – Просто какая-то клаустрофобия давит, в этих жутких «лопухах»… Он снял громоздкую гарнитуру и положил ее на стол. Одной рукой потирая в притворном изнеможении виски, другой осторожно ощупал наушники. В ткань вокруг каждого из динамиков был вживлен маленький изогнутый кусочек металла. Сенсоры. Эти наушники преступник превратил в импровизированный полиграф. Детектор лжи. Пытаясь скрыть бешенство от унижения и одновременно понять, что этот новый поворот сюжета может значить для Хуан Цзеюаня, Ло Фэй медленно надел гарнитуру. – Мне подумалось, – сказал он, – что ответ на свои вопросы ты мог бы получить и другими способами. – То есть? – По обычным каналам. Пускай правду о деле номер сто тридцать установит полиция. – Полиция? Вы – те, кто скрывал правду изначально. Ты действительно думаешь, что я вам поверю? Единственный способ докопаться до сути – это использовать мои методы. Как и прежде. – Твои «методы»? – В Ло Фэе поднялась волна гнева. – Ты действительно гордишься своими преступными приемами? – Я наказую зло. Из-за того, что я делаю, справедливости в мире становится больше. – Нет. Ты просто творишь иную разновидность все того же зла. Истинное правосудие совсем не похоже на твои извратные проявления. Кроме того, ты уже утратил контроль над тем, что начал. – Что ты имеешь в виду? – Я о наказании, которому ты подверг бедного учителя. Ты думал, что всего лишь шокировал его, что каким-то образом помог ему вернуть себе достоинство и чувство долга. Но теперь он мертв – из-за тебя. – Этого не может быть! – воскликнул преступник, явно потрясенный. – Все, что он сделал, это отхватил себе кисть. Но «Скорая» прибыла вовремя. Кроме того, личностный прорыв, которого он достиг в результате моих действий, был куда более значительным, чем любая физическая боль, которую он перенес. – Ты, видимо, не слышал новости? – мрачно спросил Ло Фэй. – У Иньу мертв. Он покончил с собой. Повисло тяжелое молчание. – Самоубийство? Но почему? – Ты сломил его. То, что произошло в больнице, просто подтолкнуло его к краю пропасти. Послушай вот эту запись, которая циркулирует по интернету, и тебе все станет ясно. Ло Фэй вытащил из кармана MP3-плеер, расположил динамик перед микрофоном гарнитуры и нажал кнопку воспроизведения. Пока шло нелицеприятное интервью, он поглядел на Му Цзяньюнь. Вид у нее был разъяренный – значит, слышит впервые.