Сидящая рядом Му Цзяньюнь кольнула коллегу взглядом. Его улыбка исчезла, но острые вопросы не иссякли. – И что, за все эти годы вы так и не выявили ни одного совпадения с профилем подозреваемого? – спросил он. Хуан Цзеюань выдохнул с присвистом, напоминающим сдувающийся воздушный шар: – Представьте себе, ни единого. Начать с того, что способ совершения убийства – искромсать тело на сотню ломтей – не совсем то, на что способен обычный человек. Вот почему у себя в баре я даже провел секретный тест на навыки владения ножом, чтобы сузить круг подозреваемых. Этот самый тест успешно прошли всего несколько человек. А те, кто прошел, – Хуан Цзеюань осекся и пожал плечами, – были либо чересчур молоды, либо не проживали в данное время в Чэнду, либо не… – Секундочку, – прервал его Цзэн Жихуа. – Здесь что-то не так. Почему вы искали именно спеца по ножам? Он что, не мог использовать обыкновенную машину для резки, которая посекла бы всё ровно-ровно? – Использование мясорезки не соответствует психологическому профилю убийцы, – вступилась Му Цзяньюнь. – Все указывает на то, что он наслаждался убийством и машину использовать не стал бы. Он определенно хотел разрезать тело вручную. Цзэн Жихуа хлопнул ладонью по столу. – Да ну! Изрубить тело? Руби себе и руби… Какая разница, делал бы он это вручную или на машине? – На самом деле, не нужно даже быть психологом, чтобы исключить применение мясорезки, – сказал Хуан Цзеюань. – Если б убийца использовал машину, все части были бы одинакового размера. А картина была совсем другая. Некоторые ломтики были тонкие, как салфетки, а другие толщиной в несколько сантиметров. При первом же взгляде становилось ясно, что они нарезаны вручную. – Это как же? – пробормотал Цзэн Жихуа. Он взялся листать документы, пока не наткнулся на фото, где громоздились куски человеческой плоти. К листу он придвинулся так близко, что чуть не касался его носом. Му Цзяньюнь, внимательно наблюдавшая за коллегой, брезгливо отвела взгляд. – Ну да, возможно, вы правы, – сказал Цзэн Жихуа, кладя фото обратно на стопку. – Но что, если он частично все же использовал машину, а довершал все вручную? А при смешении кусков вместе они оказались разных размеров… Тяжелые брови Хуан Цзеюаня опали: – С чего бы? Все в этом деле указывает на то, что убийца был сосредоточен. Будь он маниакально одержим точностью, то использовал бы для резки машину. А наслаждаясь процессом, все нареза́л бы вручную. Сочетание этих двух методов просто лишено смысла. – Вы в этом уверены? – вклинился Ло Фэй, внимательно изучая свою фотокопию. – Если смотреть внимательно, то видно, что тонко нарезана лишь небольшая часть. А остальное – толстыми кусками. По-моему, резка все-таки машинная. – Вы правы, большинство ломтей толстые. – В отличие от других членов специальной следственной группы, Хуан Цзеюаню фотографии были не нужны – подробности впечатались в него намертво. – Только мне кажется, что вы недооцениваете нашего убийцу. Черт, да даже моя матушка умела нарезать куски свинины такой толщины. – Тонкие ломтики могли быть насечены намеренно, чтобы привести полицию к выводу об искусном владении убийцы ножом; таким образом, профиль подозреваемого намеренно искажался, – предположил Ло Фэй. – Нельзя исключать и того, что после первоначального выхода своей страсти для остального тела убийца применил мясорезку, чтобы ввести в заблуждение полицию. Хуан Цзеюань молчал около минуты. Наконец он выдал вопрос, который преследовал его в течение многих лет: – Может, я все это время ошибался? – Наверняка сказать сложно. Но на данный момент нам нужно расширить профиль подозреваемого. Нужно рассмотреть и другие категории, а не только врачей, мясников, поваров или тех, кто в силу профессии хорошо владеет ножом. – Ло Фэй сделал паузу и оглядел собравшихся. – Есть еще какие-нибудь предположения насчет профиля убийцы? Му Цзяньюнь, которая при обсуждении всех этих «чернушных» деталей большей частью молчала, неожиданно подала голос: – Я согласна с мыслью Хуан Цзеюаня использовать для сужения круга поисков металлический андеграунд. Музыкальный мейнстрим вряд ли мог связывать убийцу с жертвой. А учитывая одержимость смертью и насилием, характерную для этого жанра, что может быть более подходящим для такого рода отношений? Объединив это наблюдение с нашими общими сведениями о жертве, можно набросать ее примерный портрет перед убийством. Вероятно, это была чувствительная девушка с умом, более развитым, чем у ее сверстниц. Это создавало конфликт в ее отношениях с сокурсниками. Она чувствовала, что у нее с ними мало общего, если есть вообще хоть что-то. А это значит, что ее личная жизнь протекала за пределами кампуса, и именно там она вступила в контакт с убийцей. – Постойте, Му Цзяньюнь, – снова перебил Цзэн Жихуа. – Не слишком ли большое значение вы придаете этому вашему «нюансу»? Что, если маньяк встретил свою жертву случайно? Если да, то эта теория о «металлической спайке» между ними – не просто тычок наугад, но еще и препятствие для нашего расследования. – Встретиться случайно они не могли. Педантичная скрупулезность, с которой убийца расчленял тело жертвы, могла осуществиться только в закрытом, уединенном пространстве. Робкая, замкнутая девушка вроде жертвы с незнакомцем в такое место не пошла бы. Прежде чем произошло убийство, преступник скорее всего проник ей в голову и каким-то образом заручился ее доверием. – Согласен, – Ло Фэй кивнул. – И если вы правы, это означает, что у убийцы было жилье, оборудованное всем, что он затем использовал при совершении убийства. Инь Цзянь, пометьте у себя. Тот нацарапал в своем блокноте пару строк: «Профиль убийцы: 1. Жил один, в уединенном месте. Дом оборудован всем необходимым для расчленения». – Продолжайте, профессор Му, – попросил Ло Фэй. Та обвела взглядом других членов команды: – Убийцу можно попытаться визуализировать, представив себя его жертвой. Как я уже сказала, это была эмоционально чувствительная девушка, причем более зрелая, чем ее ровесницы. Ей было нелегко найти кого-то, кому она могла бы довериться. Полагаю, что убийца был по крайней мере лет на пять ее старше, чтобы она приняла его как своего. – На момент убийства ей было чуть за двадцать; значит, убийце – не меньше двадцати пяти. Мне это зафиксировать? – спросил Инь Цзянь. – Если так, то запишите «двадцать восемь». Я говорила о психологической зрелости. В общем и целом, женщины на третьем и четвертом десятке в этом плане, как правило, года на три опережают своих сверстников-мужчин. Принимая это во внимание, убийца был старше своей жертвы по меньшей мере на восемь лет. – А не может статься так, что убийцей была женщина? – полюбопытствовал Цзэн Жихуа. – А что, равные возможности распространяются и на убийц… – Но чтобы жертвой тоже была женщина? Да еще и в расчлененном виде? – Му Цзяньюнь иронично глянула на него. – Почти все преступления такого рода, известные нам, совершены мужчинами. И в этом нет никакого сексизма – предполагать, что убийца был мужского пола. Не забывайте про бритву Оккама. – Знать бы еще, кто и что ею бреет, – озадаченно пробурчал Цзэн Жихуа. – Бритва Оккама – это из философии, – вместо Му Цзяньюнь пояснил Инь Цзянь. – Короче, не надо усложнять там, где для достижения истины хватает простого объяснения. Он снова вернулся к блокноту и пометил там еще одну деталь: «2. Мужчина, на момент убийства старше 28 лет». – Жертва была студенткой университета, – продолжила Му Цзяньюнь. – Чувствительная, замкнутая, довольно высокого мнения о себе. Чтобы приблизиться к ней и завоевать ее доверие, кто-то должен был впечатлить девушку – помимо прочего, своими знаниями и характером. Вот почему я рекомендовала бы сузить профиль убийцы еще больше: он был хорош собой, образован и имел сравнительно высокий социальный статус. – Вы в этом уверены? – спросил Инь Цзянь, откладывая ручку. – Девушка-то не то чтобы… Во-первых, не университет, а колледж при нем. Во-вторых, успеваемость так себе. И, если совсем уж откровенно, внешность вполне заурядная. Откуда такие завышенные ожидания в отношении кого-то другого? Му Цзяньюнь сочувственно улыбнулась: – Такие, как она, склонны требовать от других более высоких стандартов, чем ожидают от себя. Несмотря на эмоциональную вроде бы зрелость, во многих других отношениях она была средненькой. В таких людях, как правило, сидит комплекс неполноценности, связанный как раз с их тщеславием. Поэтому на окружающих, в целом равных ей, она смотрела свысока, в то время как сама стремилась к общению с теми, кто занимает более высокое положение – эдакий способ повысить свой статус и компенсировать свою неполноценность. И напротив, тот, кто уже имеет вес в обществе, с окружающими обычно ровен, потому что ему нет необходимости самоутверждаться. Подумав, Инь Цзянь добавил в блокнот третий пункт: «3. Образованный, высокий статус, привлекательный». – Что-нибудь еще? – Это все, что приходит на ум с позиции жертвы, – сказала Му Цзяньюнь. – Теперь следует взглянуть на вещи с точки зрения убийцы. Как я уже упоминала, во многих отношениях он превосходил девушку. Но поскольку был готов с ней общаться, то и сам, похоже, страдал скрытым комплексом неполноценности. – То есть? – не понял Ло Фэй. – У некоторых людей превосходящие внешние условия вызывают чувство неполноценности, которое им трудно выразить перед окружающими. В психологии это именуется «скрытым комплексом». Скажем, при наблюдении за людьми подчас можно заметить тех, чьи сильные стороны намного превосходят скромную среду, в которой они находятся. Под окружением имеются в виду семья, служба, круг знакомств. Большинство из нас считают, что эти люди лишены целей или амбиций, но зачастую они просто жертвы скрытого комплекса неполноценности. Они чувствуют себя ущербными, хотя окружающие не замечают их недостатки. То, как к ним относятся другие, вызывает у них страх обнаружить свои изъяны. Поэтому они их скрывают. И чувствуют себя вынужденными действовать на более приземленном уровне, в условиях ниже их потенциала. Так они ощущают себя более-менее в безопасности. – Убийца просто искал кого-то, чтобы убить, а не чтобы с ним подружиться, – заметил Хуан Цзеюань, нервно сжимая кулак. – Не имеет значения. Все равно к жертве нужно сначала приблизиться. Инстинкты в людях не изменить, – невозмутимо продолжала Му Цзяньюнь. – Причем подобные убийства часто совершаются на сексуальной почве. Даже если убийца намеревался причинить своей жертве вред, он выбирал женщину, которая возбуждала его сексуально. Но он выбрал ту, которая большинству людей казалась заурядной, а это значит, что ему не хватало уверенности в себе, понимаете? Он думал, что может контролировать лишь девушку заметно более низкого социального уровня. Иначе он чувствовал бы себя неуверенно. Последнее замечание вызвало у Ло Фэя интерес: – А какие факторы способны вызвать это чувство неполноценности? – Возможно, он рос в неблагополучной семье или же в детстве подвергался насилию со стороны кого-то из родственников. Эти факторы присутствуют у девяноста процентов людей со скрытыми комплексами неполноценности. Хуан Цзеюань с раздраженным вздохом потер виски. – Профессор Му, я ценю ваши попытки свести все наши вопросы к процентам и дефинициям из учебников, но… – А вам не приходило в голову, что убийца мог быть, ну… просто шизанутой отвязью? – рубанул сплеча Цзэн Жихуа. Му Цзяньюнь задумчиво смолкла. С подобным скептицизмом она сталкивалась и раньше. – Психология – наука об анализе будущего, прошлого и настоящего человека на основе его истории. Возникла она и сложилась в результате бесчисленных дискуссий, которые доказывают надежность таких экскурсов. Я доношу до вас так ясно, как только могу: вероятность, что у убийцы было тяжелое детство, составляет если не сто процентов, то девяносто пять точно. – Интересно, сколько на самом деле исследований проводилось по убийцам вроде нашего? – спросил Цзэн Жихуа. – Думаете, не найду пример? Да пожалуйста, – быстро нашлась с ответом Му Цзяньюнь. – Очень похожий случай был зафиксирован в США: штат Огайо, восемьдесят девятый год. Жертва – женщина, разрезанная почти на сотню кусков. Последующее расследование показало, что убийца в детстве подвергался сексуальному насилию со стороны отца и что это насилие привело к тому, что он стал импотентом. И, по его словам, полового возбуждения он достигал, лишь убивая женщин и расчленяя их на куски. – Боже, кто записал нас на этот семинар по психологии? – пробормотал себе под нос Цзэн Жихуа. Инь Цзянь добавил еще один пункт к растущему списку в своем блокноте: «4. Страдает «скрытым комплексом неполноценности». Тяжелое детство, половая неудовлетворенность во взрослой жизни». Ло Фэй взглянул на записи помощника и передал блокнот Му Цзяньюнь. – Взгляните, – сказал он. – Это точное резюме или есть что-то, что следует изменить или добавить? Му Цзяньюнь указала на второй пункт в перечне: – Можно еще немного сузить возраст. Убийце было в районе тридцати. – Почему так? – Опять же статистика. По данным исследований, большинство убийц с такими отклонениями совершают свое первое убийство к тридцати годам. В более молодом возрасте они начинают мучить животных, но затем им этого становится мало. И вот примерно к тридцати они достигают точки, когда тяга к убийству в них может быть утолена лишь человеческой жертвой.