Возникла очередная пауза, которую не нужно объяснять. Те, кто терял свое сердце, поймут, а те, кто не терял, не заслуживают объяснений. Наконец Саймон отстранился, поцеловал ее руку, расправил ей плечи и встал напротив. — Ты как солдатская жена, Пат. Всего хорошего — и удачи! — И тебе удачи, Святой! Да благословит тебя Господь… Улыбнувшись, Патрисия развернулась и пошла вниз по холму. Орас следовал за ней, как верный пес. Остановившись у поворота дороги, она помахала Саймону, и он ответил ей тем же. Затем она скрылась из виду. Увидятся ли они еще? Саймон вернулся в Бункер, снял пиджак и, закатав левый рукав, прикрепил к предплечью «Анну». Сообразив, что Тигр знает о ноже, порылся в сумке, достал брата-близнеца и прикрепил его к левой лодыжке. Затем убедился, что «портсигар первой помощи» лежит в заднем кармане брюк. Подумав, добавил к обмундированию стальной телескопический стержень с крюком на конце. В качестве последней подстраховки он сел и написал записку. «Если я не вернусь к семи тридцати, ищи меня в “Старом доме” — бывшем трактире за деревней. Если меня там нет, то у Блюма или Биттла. Не ходи к Керну до того, как убедишься, что меня нет ни в одном из трех мест. БУДЬ ОСТОРОЖЕН! Если они возьмут меня, то станут искать и тебя». Свернув адресованную Орасу записку, Саймон оставил ее в известном им обоим тайнике на кухне. И наконец двинулся вниз по дороге к деревне. Он ввязался в довольно щекотливое дело. Днем подкрасться незамеченным вряд ли получится. Значит, в крепость неприятеля придется идти открыто и пытаться зайти как можно дальше, прежде чем враг спохватится. Саймон не очень хорошо помнил, как выглядит «Старый дом», и остановился в роще на холме, чтобы осмотреться. И вновь порадовался своей невероятной удачливости. Подарок небес, о котором он не мог и мечтать: длинная низкая стена от угла «Старого дома» уходила на север, к окрестностям деревни, скрываясь за сараями маленькой фермы. Саймон поспешил вниз по склону, прошел по деревне и завернул за дворовые постройки. Глаза его не обманули: стена начиналась здесь — низкая, но, если нагнуться, его не будет видно. Так он торопливо добрался почти до угла «Старого дома». Здесь пошел медленней и тише на случай, если у верхнего окна стоит наблюдатель. Приблизившись к трактиру, лег на землю и задумался, как войти. Окна были заколочены. Доски, конечно, можно быстро оторвать, однако шуму при этом будет… Лучше — и тише — войти через дверь. Саймон пополз к стене, как можно плотнее прижимаясь к земле и забору и изо всех сил стараясь не шуметь. Самый опасный — момент выхода из-под укрытия, его обнаружили бы, выгляни наблюдатель из окна. Противник, вероятно, прекрасно понимает возможности такой удобной стены, и любой, кто осмелится спрятаться под ней, привлечет его внимание; значит, шансов остаться незамеченным нет. Эта здравая мысль заставила Саймона ползти быстрее, и все эти десять ярдов по его спине бегали мурашки, а короткие волоски на затылке стояли дыбом — крайне неприятно представлять, как из верхнего окна высовывается дуло и всаживает в тебя кусок свинца. И тем не менее вскоре он благополучно оказался у двери. Там сел на корточки и отдышался. Изучив дверь, Саймон обнаружил, что дверная ручка сломана, замок заржавел, а дверная рама перекосилась. Либо этот дом — не то, что ему нужно, либо Тигрята изо всех сил стараются придать ему нежилой вид. Саймон внимательней посмотрел на торец сломанной дверной ручки и затаил дыхание. Зазубренный металл блестел — ни следа ржавчины, покрывающей остальные металлические детали. Значит, недавно здесь кто-то был. И хотя деревенские детишки не столь суеверны, как старшее поколение, домом, скорее всего, пользуются Тигрята. Саймон осторожно толкнул дверь — та поддалась — и отдернул руку, словно от раскаленного металла. Дверь открывалась бесшумно! Двери домов, пустующих с незапамятных времен, открываются по-другому: их петли так изъела ржавчина, что нужно хорошенько толкнуть. Однако петли этой двери двигались так, словно их недавно смазали. Значит, кто-то точно пользуется «Старым домом». Саймон криво улыбнулся. — Приходите ко мне в гости, мухе говорил паук… — пробормотал он. — Не все то золото, что блестит, сынок. Он шагнул назад и бросил задумчивый взгляд на заколоченные окна. Нет, бесшумно их не открыть. Тем более теперь он видел, что гвозди не просто заколочены в доски, а еще и загнуты. Пришлось отказаться от этой идеи. Оставалась дверь — и тот, кто ждал его в доме. Или не ждал. Может, там и нет никого? Что ж, придется проверить. Хватит топтаться на пороге и мямлить, предлагая свою визитную карточку и обещая зайти в другой раз. Саймон был решительно настроен попасть сегодня в «Старый дом». Он толкнул дверь сильнее. Ничего не произошло. Затем медленно, одним глазом заглянул в дом в таком месте, где никто этого не ожидает, — в нескольких дюймах над порогом. Однако внутри царила темнота, и он ничего не увидел. Саймон еще раз толкнул дверь, открывая ее на фут. Бах! Словно большой камень упал в колодец. В стороны полетели щепки, и на двери появилась зарубка — если бы Саймон стоял, она оказалась бы как раз на уровне его груди. Разом ультиматум, объявление войны и нападение!.. Кто бы ни ждал его внутри, лучше будет напасть, чем торчать на открытом месте, дожидаясь, пока Тигрята расстреляют его из окон. Подобравшись, Саймон достал из ножен «Анну», прыгнул в дом и с грохотом захлопнул за собой дверь. Это немного уравняло шансы, потому что он перестал быть мишенью для любого таящегося в темноте стрелка. Затем скользнул в угол у двери. Он почти ждал, что там таится враг, однако пальцы схватили лишь пустоту. Первая ошибка. Что ж, значит, на него нападут из темноты впереди. Саймон застыл, напряженно прислушиваясь и пытаясь разглядеть того, кто в него стрелял. Пальцы, стиснувшие рукоять «Анны», онемели. Минуты шли, в темноте никто не двигался. Даже его невероятно острый слух не смог уловить какой-либо звук: в этой тишине — Саймон готов был поставить половину своего имущества — он услышал бы даже легчайший шорох одежды, если бы противник решил поднять руку. Он различал мерное биение собственного сердца и приглушенное тиканье наручных часов — а более ничего. Глаза постепенно привыкали к темноте, и Саймон задумчиво нахмурился — проход перед ним был пуст. Детали обстановки одна за другой выступали из мрака. Две закрытые двери, расположенные друг напротив друга в двух ярдах от него. На грязном полу виднелось множество следов, ведущих ко входу и от него. Некоторые следы вели в правую комнату, а в левую, казалось, никто не входил. В конце коридора виднелось маленькое окно, тоже заколоченное, однако сквозь щели в досках сочился слабый свет. Слева обнаружилась еще одна дверь. Судя по отпечаткам ног рядом с ней, эту дверь совсем недавно открывали. А под самым окном стоял стол с квадратным ящиком на нем. Саймон долго вглядывался в этот ящик, и наконец его озарило. Присев, он обследовал пространство перед входной дверью и нашел провода. Они тянулись по коридору к столу с ящиком. Затем Саймон обнаружил металлические электрические контакты: один на двери внизу, другой выступал из клеммы, прикрепленной к полу. Стараясь не шуметь и не ослаблять бдительность, Саймон пошел по коридору вдоль проводов. Они привели к клемме на ящике, из которого торчала блестящая стальная трубка. — Весьма изобретательно, дорогой мой Тигр. Откроешь дверь — получишь пулю? Уж прости, не вышло! На случай, если в устройстве остались еще заряды и если придется спешно уходить через дверь, Саймон развернул ящик дулом к стене и отсоединил провода. Обезвреженная ловушка не означала, что рядом нет других таких же. Его следующий шаг мог привести в действие еще какое-нибудь механическое устройство. А если и нет, то в здании все же могут находиться Тигрята, предупрежденные о нежданном визитере сработавшей ловушкой номер один. И они уже наверняка знают, что она разрядилась впустую. А вдруг им известно о его боевом послужном списке и они побаиваются? Саймон тихо хихикнул. Что ж, пусть надеются, что он угодит в ловушку, и тогда они добьют его без риска для собственной жизни. Снаружи самым сложным казалось попасть внутрь, но и сейчас легче не стало. Как бы осторожно он ни открывал очередную дверь, в комнате его может поджидать стрелок. Однако Саймон не был трусом и, зайдя так далеко, намеревался продолжить путь. Жизненный опыт подсказывал: если ты собрался проникнуть в логово головорезов, то появиться нужно эффектно. Поэтому Саймон подошел к двери, у которой было больше всего следов, и сильно ее пнул. Та распахнулась, однако выстрела не последовало. Смелым прыжком Саймон влетел в комнату и прижался спиной к стене за углом. И вновь — никакой реакции. Саймон закрыл дверь и встал в футе перед ней — чтобы никто не смог незаметно приоткрыть ее и выскользнуть без его ведома. Он прислушался и попытался хоть что-нибудь разглядеть, но в комнате царили тишина и мрак. Следовало взять с собой фонарь… Сейчас придется зажечь спичку и надеяться, что согласованного действия его глаз, мозгов и рук хватит для преодоления трудностей, которые он сам себе создал. Не выпуская из руки «Анну», Саймон выудил из кармана коробок спичек и быстро зажег одну спичку, держа ее в стороне от головы, чтобы не ослепил свет. Комната оказалась пуста. Спичка прогорела, и Саймон зажег еще одну. И хотя враг не материализовался, люди здесь раньше были — об этом свидетельствовали многочисленные отпечатки ног, еще не запылившиеся пустые пивные бутылки в углу и разбросанные по полу клочки промасленной бумаги. — Это начинает раздражать, — пробормотал Саймон. Он зажег третью спичку и сделал несколько шагов вперед. Пол под его ногами провалился, и Саймон полетел во тьму. Глава 11 Керн подслушивает Детектив-инспектор Керн, временно изображающий из себя доктора, был типичным представителем департамента уголовного розыска Скотленд-Ярда, только мозгов у него было буквально на грамм-другой больше, чем у коллег. Однако благодаря этим граммам он выделялся на их сером фоне, что и привело его в итоге к специальному заданию — выследить Тигра. Другими словами, Керн не то чтобы обладал выдающимся интеллектом. Он знал свою работу от А до Я. Труженик, выпускник школы, для которой на первом месте стояло усердие, а не ум, и которая учила полагаться на упорядоченное, дотошное расследование, а не на вспышки озарения, Керн никогда не стал бы адресовать благоговейно внемлющей публике яркие напыщенные речи и никогда не вел расследование громогласно, осыпаемый букетами и серпантином, под духовой оркестр, который побуждал бы восхищенную толпу приветствовать героя. Тем не менее его расчетливое и неромантичное начальство знало, что Керн обычно достигает своей цели, пусть даже его методы скучные и невпечатляющие. Эта краткая выдержка из биографии Керна приведена для того, чтобы разочаровать тех, кто вообразил его добродушной мелкой сошкой. Ничего подобного. Однако тактика детектива-инспектора отличалась от тактики Саймона, который питал слабость к театральным эффектам и откровенно наслаждался собственным тщеславием. Саймон был сам по себе и почти столь же далек от закона, как и Тигр, так что последний не постеснялся бы принять его вызов. Керн же являлся представителем Властей — огромной безжалостной структуры, поддерживаемой оружием и людьми, — и если бы предстал в своем истинном обличье, Тигр долгое время пребывал бы в нерешительности. Керну приходилось выполнять задание, действуя под личиной, и это в некотором смысле являлось помехой, хотя всецело соответствовало его характеру. Однако Керн, флегматичная ищейка, не обратив внимания на помеху, пожал плечами и приступил к заданию — в своей собственной кропотливой манере. Приезд мистера Темплара, возвещенный им самим с неким моральным эквивалентом фанфар, софитов, звуковых эффектов, сигнального оповещения и всех современных удобств — не хватало только фотографов и прессы, — затмил скромную эффективность Керна и, возможно, на какое-то время даже выбил его из колеи усердия. Однако потребовался бы целый легион Святых, чтобы полностью вывести из строя нашего дорогого мистера Керна. Керн был степенен, Саймон — стремителен, однако в итоге они уравновесились, поскольку у Керна была фора в несколько месяцев. После недавних событий он узнал, что Темплар наступает Тигру на пятки, но это его не слишком обеспокоило, поскольку Керн мог сказать то же самое и про себя. Он постепенно накопал информацию про сэра Джона Биттла и его серьезно укрепленный дом с охраной из головорезов. Также он попытался разузнать и про Блюма, но преуспел мало — тот оказался гораздо более скользким типом, и его внезапное появление на сцене удивило Керна. Оправившись от потрясения — он быстро восстанавливал самообладание, — детектив-инспектор тем не менее не нашел времени, чтобы последовать подсказке, которую дал ему Саймон. Еще он не выпускал из виду Агату Гиртон: он знал о ее странной тайной связи с Биттлом и полагал, что она состоит в банде Тигра — правда, непонятно, в какой роли. Керн также собирался уделить внимание эпатажности Алджи. Оставшихся — Шоу, Смита и Лэппинга — Керн исключил. Особенно Лэппинга — благодаря глубоко въевшемуся уважению к Закону и его представителям. Тем более, помимо Святого, Лэппинг единственный в Бейкомбе знал правду про Керна. К тому же он являлся мировым судьей, и Керн, рассчитывающий на успех, осознавал, что Лэппинг станет незаменимым союзником — он мог подписать ордер на арест, как только выяснится имя Тигра. По прибытии в Бейкомб Керн завел себе хобби и предавался ему с не меньшим энтузиазмом, чем охоте на бабочек и жуков, однако позволял себе это удовольствие, лишь когда оставался дома один. Ближайший телефон был в Илфракомбе, а все письма, адресованные в Бейкомб, по приказу Керна вскрывались на почте и проверялись на наличие невидимых чернил, затем о них докладывалось Керну, и лишь после его разрешения письма пересылались адресатам. Поэтому Керн увлекся радио. Через день после прихода Блюма, когда остатки обеда были убраны со стола, хобби себя оправдало. Оставшись один, Керн отпер маленький секретер и получил доступ к черному прибору с кучей верньеров, шкал и лампочек, который сейчас уже не кажется таинственным приспособлением, недоступным никому, кроме ученых. Антенну Керн установил среди стропил на крыше, а все провода тщательно спрятал. Подобная секретность была просто необходима — Керну, который не умел готовить, пришлось нанять женщину из деревни, чтобы та следила за его питанием; слух о том, что в деревне появился еще один фанат радио, мог дойти до Тигра. Детектив надел наушники, включил радио и принялся систематически прочесывать эфир. Использовать это оружие было непросто — никогда не угадаешь, в какой момент Тигр захочет пообщаться со своим агентом. Керн знал один обескураживающий факт: Тигр каждый раз выбирал для общения другую частоту. Дважды Керн натыкался на конец разговора и отмечал станцию на своем аппарате, однако даже самое дотошное слушание не помогло поймать на ней второе сообщение; зато, покрутив ручки, Керн поймал этот же сигнал совершенно в другом диапазоне. Возможно, длина волн менялась по заранее установленному графику. Впрочем, сегодня Керну повезло. Изменив своей привычке, он начал с верха диапазона и постепенно спускался по шкале. Не прошло и пяти минут, как он наткнулся на особенно пронзительный прерывистый писк, который тут же опознал — так звучал аппарат Тигра в промежутках между разговорами. Сквозь жужжание пробился мужской голос. — Не выходи, пока полностью не стемнеет. Керн замер. — Будь очень осторожен. Проверь, чтобы свет не было видно со стороны, а за две мили до цели снизь скорость вдвое и перейди на электродвигатель — Темплар засыпает поздно, а слух у него исключительно острый. — Сможешь устроить так, чтобы нас встретили? — спросил другой голос. — Я поставлю мужчину с зеленым фонарем на Старом доме, со стороны моря. — Неприятности возможны? — Пока не знаю. Этим вечером я надеюсь избавиться от Темплара, однако он везунчик и может снова спастись. Или просто стукнет ищейкам и оставит дело им. Конечно, это уже мало что изменит, однако лучше быть готовыми ко всему. — Хорошо. — Отлично. Ты набрал команду? — Двое не явились. Я слышал, что перед полуночью они напились вдрызг в старом городе. Я рискнул и не стал их ждать. Ты сказал, что важно приплыть вовремя. — Теперь у тебя на судне всего одиннадцать человек, считая тебя самого, верно?