– Береги их. Они очень способные, шустрые и умные. Воспитывай их вместе с моей семьей. И Вите скажи, пусть перестанет глупости творить. Она не заслужила так страдать. Я знаю, что в ту ночь ты любил меня. И пусть это было всего один раз. Но мы хотели одного, иначе бы не было детей. Пап, ребята, я люблю вас, – повернула голову в их сторону, – берегите друг друга. Предводитель – женщина. Она знает кто. И противоядие не работает, у них был свой человек в разработчиках, – и кивнула на волчицу, которая так и не смогла обернуться. – Я вас очень сильно люблю. Макс, береги Альку. И все. Больше я не смогла ничего из себя выдавить. Хрипло вздохнув, погрузилась в темноту, слыша, как кричит Егор… Егор Я бежал наравне с Максимом, потому что не знал, где именно их место, иначе уже был бы там. Когда до места оставалось не так уж и много, в нос ударил запах крови. Ее крови. Инстинкты захлестнули, похоже, не только меня. Мы одновременно ускорились, но нос к носу бежали лишь мы двое. Подбегая к краю поляны, я увидел, как на нее с двух сторон собираются кинуться волки. Взглянул на Макса, и мы прыгнули врагам наперерез. Никто не смеет вредить моей паре. Никто и никогда. Перегрызу глотку любому, кто посмеет покуситься на нее. Свернув противнику шею, повернулся к малышке. Она лежала на спине и смотрела вокруг себя. Пульс был слабым, но ровным, что не могло не радовать. Мне было плевать на все, главное сейчас, убедиться, что с ней все хорошо. Обернувшись в человека, подбежал к ней. Приподняв под плечи, ужаснулся. Вся спина моей девочки разорвана когтями. Храбрая человеческая самка. Боролась до конца за тех, кто ей дорог. Настоящая альфа по натуре, хоть и не по крови. Чувство бессилия самое страшное, что я когда-либо испытывал. Ее глаза больше не блестели, из них словно уходила жизнь. От вида этой картины меня выворачивало наизнанку, хотелось убить всех вокруг, кто ей навредил. Каждое слово давалось ей с трудом. Пульс стал беспокойным, но просить ее помолчать сейчас язык не повернулся. Слова доходили до меня как сквозь вату. Даже сейчас старается нам помочь и сказать действительно важные данные. Но Алька, о ком она? Ладно, это не важно сейчас. Через несколько секунд она закрыла глаза и пульс практически не ощущался. – Нет, нет, Аня, родная, прошу, открой глаза. Не отключайся, прошу. Я начал целовать ее щеки, немного трясти за плечи. Но реакции не было. Луна, прошу, не забирай ее у меня. Лучше я умру, она заслужила жизнь больше, чем я. Она ни в чем не виновата. Пощади. Я скулил как щенок, но недолго. Ей нужно срочно в больницу. К поляне как раз подъехали машины. Я поднял ее на руки и понес в одну из них. Сейчас мне было плевать на то, испортим мы салон или нет. Главное, успеть. Все, кто был на поляне, уже обернулись. Некоторые успели переодеться. Я аккуратно положил ее на заднее сиденье. И уже хотел сесть вперед. – Подожди. Переоденься и поезжай следом, – меня перехватил Александр. – Будь на ее месте твоя пара, ты бы меня послушал? – он понимающе отпустил руку и протянул одежду. Быстро надев брюки, запрыгнул в салон. Остальное надену и в дороге. Путь показался мучительно долгим. Напряжение зашкаливало, и водитель явно нервничал из-за моей нестабильности. Его можно понять. Кто знает, что может произойти. В клинике нас уже ждали. Быстро переложил ее на каталку и поспешил следом за медперсоналом. Все попытки остановить меня ради их санитарных норм были проигнорированы. Хорошо, что тут весь персонал – оборотни. – Все, дальше нельзя, – строго осекла меня молодая волчица у входа в операционную. Спорить было бессмысленно. Двери закрылись и мне оставалось только ждать. Глава 29 – Держи и пойдем сядем, – рядом оказался вожак Инейных волков с халатом в руке. – Спасибо, – скомкано ответил ему и сел на диванчик рядом с дверью. Все члены совета были здесь. Кто-то сидел, кто-то стоял. Часть ушла на поиски другой мебели, чтобы не сидеть на полу. Все молчали и думали над произошедшим, наверное. Мыслями я был в операционной, старался прислушиваться к каждому шороху. Но все тщетно. Здесь хорошая звукоизоляция. Не знаю, сколько времени прошло, кажется, что целая вечность. И вот уже все сидят. – Я не буду оправдываться, – начал Ян. – Скажу один раз и больше повторять не буду. Ее слова, скорее всего, верны. Но лишь отчасти. То лекарство, что передано в стаи, работает. Но только то, которое передавал лично я. Я не мог доверять слепо членам стаи и поэтому занимался изготовлением лично и в своей домашней лаборатории. У меня есть подозрение, кто мог бы работать на отшельников, и сейчас он находится под стражей. Перед отлетом ему подсыпали снотворное и сейчас его держат как раз на том порошке, которым отравили Егора и Виктора. Тем, кто его охраняет, я доверяю. На совете собирался сообщить об этом. – Никто и не думал на тебя, – сказал Мартин. – Я склонен верить всем членам совета. Среди нас нет врагов. Александр, ты можешь гарантировать, что твои волки не свернут шеи задержанным за Анну? – Да, – и с заминкой кивнул. Тут дверь в операционную открылась, но к нам не спешили подходить. Медсестра куда-то побежала. Вернулась через пару минут с другим врачом и пакетами крови. Она жива, в тяжелом состоянии, похоже, но сердце бьется. Самое главное. Услышь я тишину, боюсь, всем бы пришлось сдерживать меня от… – Мы можем обсудить это позже, лично я не в том состоянии, чтобы думать, – продолжил вожак. Все согласно кивнули и ненадолго снова воцарилась тишина. Вдалеке послышались торопливые шаги и бег. Первой мы увидели пару здешнего альфы. В глазах волчицы стояли непролитые слезы, и, увидев опущенные головы супруга и сыновей, она все же заплакала. Он начал обнимать ее, шептать, что все будет хорошо. Их малышка справится, она сильная. Второй шла, часто перебирая ногами, Полина. В ее руках была огромная люлька. В ней явно дети. Это заставило сердце забиться быстрее. Только сейчас понял, что нуждаюсь хоть в какой-то положительной подпитке, и вот она. Девушка быстро приблизилась к нам и поставила люльку на вмиг опустевший диванчик. Мы все застыли в шоке, кроме Марии Вермутовой. Она уже все знает, ей нечему удивляться. На нас смотрели трое малышей. ТРОЕ! Но как? Мы чувствовали лишь двоих. И почему от них не пахнет? Похоже, этим вопросом задавался не только я. Все усиленно принюхивались. – Но как? – я смотрел то на детей, то на волчицу. – Это чудо. А мальчишки прятали ее. Настоящие защитники, – она ласково погладила их по головкам. – Мария, не знаете, где здесь можно разогреть бутылочки? Им пора кушать. – Сейчас найду. Ты лучше тут побудь. И зачем вы смесь сразу навели? – Это не смесь. У Ани много молока. Она сцедила, как чувствовала, что пригодится, – на последних словах ее голос дрогнул. Ей было очень больно. – Это я виновата. Не нужно было уезжать. Надо было остаться и помочь ей, – все, волчица сорвалась. Слезы начали катиться по щекам. – Нет, не виновата, – Антон подошёл к ней, но тут же был отброшен в сторону моим бетой. Правильно, нечего лапы распускать. Она его, есть кому о ней побеспокоиться. – Не смей меня трогать. Я ненавижу тебя, – она пыталась вырваться из его хватки, но все было бесполезно: он крепко прижимал ее к себе. – Нет, пока не успокоишься. И потом – лишь на время. Она продолжала ругаться на него, но мне было это неинтересно. Я сел на корточки перед детьми. Такие смешные и очень красивые. Я нерешительно погладил их по головкам, сжал ладошки в своих руках, получая огромное удовольствие. Мальчики были непохожи друг на друга. Здорово, никто не будет их путать. Как же вас зовут, красавцы? А малышка – она была копией своей мамы. – Егор, их надо кормить, – мне на плечо легла рука Марии. – Можно мне? – я кивнул на бутылочки в ее руках. – Конечно, давай только помогу. Она достала первого мальчика и начала передавать в руки. Вот тут мне стало по-настоящему страшно. А вдруг я их уроню? Нет, я не готов пока так рисковать. – Нет, лучше вы. Я боюсь уронить, – вот вам и вожак. Волчица понимающе улыбнулась и кивнула. Она удобно устроилась на диванчике и приступила к кормлению. Малыш сначала сопротивлялся бутылочке. Полина объяснила это тем, что они ни разу не пользовались пустышками какими-то и Аня кормила их сама. Но через пару минут голод, похоже, взял верх и малыш начал жадно пить молоко. С другими детьми были проделаны те же манипуляции. – Сашка вообще три месяца боялся даже дышать на Максима. Все казалось ему, что раздавит в своих лапах, – посмеиваясь, начала рассказывать женщина, явно стараясь разрядить обстановку. Я все же подержал каждого из них на руках. Но просто прижимая к груди, не укладывая на руку. Это было очень приятно – чувствовать их тепло. Родные, мои… Когда хотел положить малышку обратно к братьям, она потянула свои ручки в сторону Максима. Я только сейчас заметил, как он жадно наблюдал за нами. Он словно из последних сил сдерживал себя, чтобы не отобрать ее у меня. Заметив этот жест, он взял ее из моих рук и ловко уложил на своей руке. Вот кто не боялся держать на руках ребенка, помимо дам. Она смеялась на своем языке, хватала его за пальцы и в итоге уснула. После этого он положил ее обратно, но взгляд так и остался прикован к красавице. – Как их зовут? – обратился к Полине. – Это Богдан, но мы называем его Даном, – малыш довольно заворочался во сне. – Это Бронислав. Я зову либо Славой, либо Бронюшкой. А это Аленка, Алечка, – она посмотрела на Макса. – Теперь понятно, кто выиграл в споре имен, – оживился Олег. – Поздравляю, Макс. Вот вы все же похожи, иначе не назвала бы она ее, как ты хотел. – Нет, – вмешалась Полина, – она хотела ее Милославой сначала назвать, но потом, когда взяла ее в руки, сказала, что она похожа на шоколадку, и назвала Алькой. – Почему у них нет запаха? – забеспокоился тот, кого только что поздравляли. – Прошу минутку внимания, – в разговор встрял Мартин. – Давайте сразу определимся. Перед нами самка, альфа. Все сейчас понимают, что девочка – лакомый кусочек, – синхронный рык от меня и семьи Ани вырвался в тот же миг. – И не рычите. Предлагаю поступить так же, как и с Лизой. Все согласны? Со всех сторон послышалось короткое «да». В нынешней ситуации это был не самый значимый вопрос. Да и вариант развития событий был вполне приемлемым. Хотя только сейчас понял, что двадцать лет – это и вправду мало. Мне будет мало. Я ведь не успею увидеть, как эти глазки-бусинки вырастут, как будет меняться ее волчица… – Ребят, уже можно. Тут все свои, – ласково сказала волчица и все пространство наполнили чудесные запахи. Кофе с молоком у Богдана, горький шоколад с вишней у Бронислава и самый чарующий – цветущий миндаль – у Али. Я не мог надышаться, стараясь запомнить их. Аля оказалась такой же необычной, как и мама. Маленькая принцесса. Боковым зрением заметил, что Макс впал в оцепенение. Они с малышкой смотрели друг другу в глаза. Только она мило хлопала своими ресничками, явно кокетничая, а он не моргал. Для него весь мир словно застыл. Ой, не нравится мне это. Совсем не нравится. – Макс, – первым отмер Олег, но не увидел реакции и начал трясти за рукав, – я оказался прав, да? – на что оборотень смог лишь кивнуть. – В чем прав? – я перешел на грозный рык и загородил собой дочь. – Лучше отойди, – рычание стало мне ответом. – Она моя пара, – глядя в глаза, сказал волк. Но я стоял на месте. Никто не решался вмешиваться в конфликт. Я рад за него. В таком возрасте нашел свою пару – счастливчик. Но я боюсь за нее. Она младенец, а он… Как бы хорошо он не держался сейчас, где гарантия, что все будет нормально? Нет, он не навредит, но она пока не готова к той метке, которую волк непроизвольно может поставить, а мы не успеем ничего сделать. Малышка недовольно закряхтела, и я отступил. Раз она тоже этого хочет. Он присел на корточки перед ней с улыбкой на лице. Она протянула к нему ручки, трогала за лицо и по-своему смеялась. Ей нравилось ее занятие. А дальше произошло то, чего никто из нас не ожидал. В люльке оказалась красивая бело-золотая волчица, и золото преобладало в пушистой шубке. – Нет, нет, малышка, – Макс взял волчицу на руки и сам начал скулить. – Тише, успокойся. Это нормально, – рыжая волчица старалась успокоить его, но ему было все равно. Я могу его понять. Я не успел обрести дочь и потерял ее. А она его пара. Боюсь представить, какого ему сейчас. Мальчики начали недовольно кричать и плакать на своих местах. Они так сильно ворочались, что стало понятно: они хотят, чтобы их распутали из этих тряпок. – Нет, не нормально. Она навсегда останется такой, – он кричал, как только мог. Голос был пропитан болью и отчаяньем. – Прекрати на меня кричать. Я это уже не один день наблюдаю, – рыкнула на него, даже ни на грамм не испугалась, что вызвало в душе уважение, но ненадолго. Принцесса моя. Как же так. Даже понять никто не успел. – Мария, помогите их распеленать, иначе они силу начнут применять. Нам это не нужно. И как только они были высвобождены, тут же обернулись в бело-золотых волчат. Черт. Вот так в секунды можно потерять свою семью. Да что же за день такой? За стеной пара борется за свою жизнь, и я ничем помочь не могу. Здесь мои дети навсегда простились со мной. Я рухнул на пол как подкошенный. Не было сил шевелиться. Я только смотрел на них, и все. Мальчишки подошли к двери в операционную и легли там. Полина подстелила им толстое покрывало, чтобы было теплее. Она единственная, кто не нервничал сейчас, словно мы все чего-то не знали. – Алечка, пожалуйста, не оставляй меня, прошу тебя. Макс начал уговаривать мою дочь вернуться, а она лишь довольно лизала его лицо, а потом завозилась, прося отпустить. Он опустил ее на пол, и она подбежала ко мне. Начала тыкаться носом в руку, успокаивая. Но Дан и Слава – я только сейчас понял, что то, как их назвала Аня, мне нравится – начали недовольно рычать на нее. Она же гордо оскалилась на них и залезла ко мне на колени. Дан подошел к нам с очень недовольной мордочкой и потянул сестру за шкурку с колен. Она сопротивлялась вначале, а потом слезла и пошла за ним, посмотрев мне в глаза. Мне показалось, что я увидел в них просьбу простить её. Чему я, собственно, удивляюсь? Что они, будучи еще в животе, недолюбливая меня, сейчас воспылают чувствами? Мне придется заслуживать прощения еще и у них. Но это все не важно, главное, чтобы мы были все вместе. Остальное можно исправить. – Паулина, что мы не знаем? – Верховный был очень серьезен и, кажется, подкрепил свой вопрос силой. – Я же сказала, я это уже давно наблюдаю. Во второе полнолуние после своего рождения у них поднялась температура, они плакали. А как только мы их распеленали, ребята сразу обернулись в волчат. Когда вдоволь набесились с Аней и моей волчицей, вернулись в человеческую форму. С того дня мы каждый день это видим. Так что привыкайте. Макс, это уникальная возможность. Тебе повезло. Будешь свою пару с детства видеть в обоих ипостасях. Они, кстати, даже хорошо лопочут уже. Можно разобрать, когда в волка обернешься, – и начала посмеиваться. – Кстати, Модест, вы не ждете прибавления, случайно?