– Вы задаете странный вопрос, словно вам что-то известно, – вмешался Макс, значит, не мне одной так показалось. – Я отвечу на этот вопрос, не переживай, но сначала хочу услышать ответ на свой, – да, его выдержке можно только позавидовать. – Когда было второе полнолуние детей. Но раньше все было иначе. Я не чувствовала ничего, имела просто волчью ипостась без привилегий. Сегодня все изменилось. Я чувствую ее внутри себя, мир приобрел новые краски и это не очень нравится в данной ситуации. Просто не представляю, как Егор тогда смог это пережить, – и закрыла лицо руками. – Что же. В одной из старых книг ведуний есть предсказание о Золотой Луне. В день рождения новой жизни Луна должна была подарить волчицу человеку. Но пророчество неполное. Не знаю, все ли уже случилось?.. Приятно рад тому, что такой дар снизошел именно на тебя. Ты достойна. Но не могу понять, почему молчала? А что я ему отвечу? Что рано вам было знать? Что мне сказали: «Всему свое время» – и я поверила, пустила эту ситуацию на самотек? Родители и так в шоке, а после этого не знаю, что меня ожидает. – Я выполнила все условия, оговоренные Луной. Она являлась мне в видениях. Но только если он умрет, зачем мне все это? К чему этот дар? – из последних сил сдерживала слезы. – Малышка, – мама крепко обняла меня, – успокойся, все будет хорошо, он сильный, выкарабкается. А потом мы устроим тебе взбучку. Ну ладно посторонним не сказала, но нам-то могла? – обиженные нотки в голосе были притворством, но все равно приятно отчего-то. – Мам, никто не должен был знать. Каждый узнал в нужное время, чтобы не сделать неосторожный шаг. Все так, как и должно быть. Не ругайся на меня, это ни к чему. Все уже произошло. Верховный, откуда вы узнали? – этот вопрос куда сильнее волновал меня в данной ситуации. – Баяна, небезызвестная ведунья, помогла. Прислала письмо, где указала, что и где надо найти для того, чтобы приготовить противоядие от проклятья волчьей сущности, ну, и про пророчество обмолвилась. Старица помогла даже после своей смерти. Анна, вы сокровище, я искренне рад, что Егору досталась такая пара. Но я хотел бы поговорить о видениях. – Что вы хотите узнать? Что она говорила? – получив кивок, начала пересказ. Все слушали очень внимательно. Но рассказывать-то особо и нечего. После моих слов все молчали. Папа не злился, его взгляд не обещал выноса мозга и будущей обиды. Он был рад за меня, но и расстроен. Все понимали, что у Егора мало шансов на жизнь, однако никто не решался сказать это вслух. Вскоре после откровений открылась заветная дверь и вышел медицинский персонал. Я подорвалась мгновенно навстречу врачу. – Доктор, что… – слова так и застыли на языке при виде его расстроенного лица. Нет, не может этого быть, только не так. Мне обещали долгую и счастливую жизнь. – Не волнуйтесь так. Еще вас откачивать не хватало. Жив ваш альфа, жив. Просто состояние очень тяжелое. Много крови потерял. Рваные раны удалось зафиксировать. Было выбито плечо, но ничего, вправили. Лучше бы он сломал руку, конечно, но я уверен, что все нормально будет. Сейчас его переведут в палату. Завтра сможете навестить его. Идите домой и отдохните немного. – Можно к нему? Пожалуйста, – я в прямом смысле проскулила эти слова. Уйти сейчас смерти подобно. Я должна его увидеть, лично убедиться, что сердце бьется. – Не стоит. Регенерация еще не началась. Это тяжелое зрелище. Идите домой, отдохните. Утром вернетесь и проведаете его, – он начал поглаживать меня, чтобы успокоилась, но это не помогало, наоборот, делало меня злее. – Пустите. Меня. К. Нему, – я рычала на бедного волка так, что он сжался и отступил. На негнущихся ногах прошла к Егору. Аппараты уже отсоединили, все тело было перебинтовано. Ему больше повезло, чем мне. Это хорошо. Но почему его помощь мне, оказавшаяся действенной, не сработала в обратном направлении? Мы же пара, это должно работать! А малыши? У них получится? Я смотрела на родное лицо и по-другому начала воспринимать реальность. Вот он – мой смысл жизни. Нет, наши дети также и стоят во главе, но он… Стал так дорог, как воздух. Гладила его по голове, целовала, шептала, что скучаю, хочу, чтобы открыл глаза. Но реакции не было. Минут через пять его повезли в палату. Я шла следом, не выпуская руку из своей. Казалось, что, если отпущу ее, отпущу и его жизнь. Не уйду, пока не придет в себя. Решено. Спорить со мной никто не стал. Альку, Дана и Славу оставили со мной. Вечером заберут, чтобы они не ночевали тут. Это к лучшему. Под присмотром семьи они будут в безопасности. Новость о смерти всех отшельников немного успокоила. Но общий страх не давал вдохнуть полной грудью. В первом часу ночи пара заворочалась, кряхтя от боли. Я приблизилась к лицу, сильнее сжимая ладонь, и почувствовала, как ее сжали в ответ. Слабо, но это уже что-то. Веки начали подрагивать, и через несколько минут он начал смотреть по сторонам, явно настраивая четкость. – Аня, – на его губах заиграла легкая улыбка. – Прости меня, – уже с виноватым выражением просил прощения. – Я не смог вас защитить. – Ты чего, глупый. Ты лучший. Ты сделал все, что от тебя зависело, и даже больше. Не вини себя, пожалуйста. Я люблю тебя, слышишь? Это мне надо просить прощения за все, – все, прорвало. Слезы текли с невероятной силой, приводя бинты в негодность. Ох и не погладят меня по голове потом, когда попрошу сделать перевязку посреди ночи. А он все смотрел и улыбался. – Ань, то, что я видел, это правда? Золотая? – на лице блуждала блаженная улыбка, и я кивнула. – Да, правда. Теперь я полноценная волчица. Подарок Луны. Поправляйся, прошу, я была ужасной парой, обещаю, что исправлюсь, – он как-то лихо встал и закинул меня к себе на колени. – Что ты… Как?.. – смотрела на него и понимала, все зажило. – Все ты, исцелила своими слезами. Ты понимаешь, что больше так продолжаться не может? Я хочу настоящую семью. Понимаешь? Я не могу без тебя, ты самое ценное, что есть в моей жизни. Если надо, я отдам свою, лишь бы ты жила, – я все еще находилась в ступоре от его скорого выздоровления, и этим сейчас нагло пользовались. Почему я не могу его уколоть, сопротивляться? – Не говори так. Давай жить вместе столько, сколько положено. Я боюсь тебя потерять. Я никчемная пара. Не смогла и с места сдвинуться, когда они на тебя напали. А когда смогла, было слишком поздно, прости меня. Прости, если сможешь… – он взял мое лицо в свои большие и теплые ладони и поднял на себя, аккуратно вытирая соленые дорожки большими пальцами. – Ты самая храбрая волчица из всех, кого я знаю. Просто оказалась не готова. Даже ради пары такой малышке, как ты, было бы на подсознательном уровне страшно бросить вызов большому волку. Ты спасла меня. Я тебе благодарен и никогда не буду в этом винить, – я слишком долго была сильной и боролась сама с собой, со своими желаниями. Сейчас, смотря прямо ему в глаза, поняла, вот он – мой дом, мое место. Сама потянулась к его губам, жадно целуя. Крепкие руки обвили талию, сильнее прижимая к себе, показывая все, чего от меня хотят, а я и не против. Но мы в больнице, так нельзя. Дома можно все. Хотя в одной малости я не могу себе отказать. Спускаюсь поцелуями к его шее и слышу довольное рычание. Он даже не понимает, что я хочу сделать, и, может быть, к лучшему. Не хочу быть отвергнутой до совершения старого обряда. Пусть не примет, но я попытаюсь. Чуть сильнее кусая за шею, выпускаю клыки интуитивно, не разрывая контакта. Он радостно шипит и принимает метку. Волчица победно танцует внутри, и хватка мужских рук становится невыносимой. – Ты несносная маленькая стервочка. И так всю душу вымотала, так еще и самый важный этап почти испортила, – радостно и зло одновременно шипит в мою шею эти слова с нескрываемой улыбкой, а после заставляет посмотреть ему в глаза. – Но это самый лучший момент в моей жизни. Спасибо, что первая сделала этот шаг. Не представляешь, как мне было важно понимать, что для тебя все это тоже важно. Но свою метку ты получишь в более романтической обстановке, – уже хотела возмутиться. Золотая хочет получить себе такой же подарок, а он его откладывать надумал. Во же… – Успокойся, все будет. Сейчас мы с тобой сбежим из этой клетки, – и проводит носом вдоль моей шеи, – придем домой, завалимся в нашу постель, – поигрывал бровями, намекая на все то, о чем принято молчать, – я сделаю тебя своей так, как положено истинным. В момент наивысшего наслаждения, – и прикусил мочку уха. – Надеюсь, что вот тут, – положил руку на живот, – после этой ночи зародится наша вторая дочка. Я очень этого хочу. – Нет. Не сегодня это точно, – сбивчиво говорю, потому что этот искуситель залез руками под футболку, – я еще не восстановилась после этих родов. Кормящая мать, в конце концов. К следующему новому году согласна, но не раньше. И не смей на меня рычать. Не ты один хочешь еще детей. Но после тройни тяжело. Все, – и стукнула его в плечо. – Хорошо, но тебе придется очень сильно постараться, чтобы я перестал обижаться за такой вероломный отказ. Через год, и не днем позже, я должен почувствовать, что в тебе зародилась новая жизнь. Иначе я за себя не ручаюсь. Я довольно улыбнулась и с предвкушением грядущего безумия вскочила с его колен. Дома мы оказались очень быстро. Егору хотелось посмотреть на мою красавицу, поэтому мы пробежались до места обитания на лапах. Он был весел как мальчишка. Таким я его еще не видела. Его восхищенный взгляд был лучше всяких комплиментов. Это очень приятно, оказывается. По прибытии мы первым делом направились в душ, чтобы смыть запах больницы. Там Егор еще держался. Не знаю, как, но держался. Но когда мы оказались в спальне – безумие началось. Он словно отыгрывался на мне за все то время, что мы были порознь. Уже на рассвете он поставил свою метку и по всему телу прошлась необычная волна жара. Мир перевернулся и мне показалось, что я чувствую все его эмоции. Интересно, у него было так же, когда я поставила свою? – В полнолуние будет жарко. Готовься к жаркой ночи в лесу, – и зарылся носом в волосы. – Нам осталось поставить метки в животной ипостаси. И пока этого не произошло, очень прошу, не выходи из дома. Любой самец рядом с тобой может спровоцировать меня на агрессию. – То есть ты будешь шляться где попало, самки о тебя тереться всякие будут, а я сиди дома? Да зная это, думаешь, я смогу тебя так спокойно отпустить? Знаешь, что, дорогой? Если переступишь порог этого дома без меня, можешь не возвращаться, – и начала уверенно вставать с постели. – Значит, будешь моей личной помощницей на ближайшие дни, а потом я подберу достойного волка, не волчицу, на эту должность. А то и впрямь достанется бедняжке, – и посмеивается, скотина такая, а мне укусить его хочется. – Ну я тебе сейчас устрою, – и начала бить его кулачками, чем только сильнее рассмешила, и в итоге отказалась подмята под сильного самца. – А теперь держись, непокорная моя. Для меня есть только ты, и никто никогда не займет твое место, – и начал одно безумие на двоих. Эпилог Чуть больше года спустя – Егор, помоги, – слышу крик своей пары с первого этажа. Это был потрясающий год. Вся стая боготворила Аню, и я вместе с ними. Сильная, храбрая человеческая девушка заслужила доверие нашей богини и была щедро вознаграждена. У Модеста родилась чудесная дочка. Все стаи были приятно удивлены. Даже Азиз не выдержал и сейчас наслаждается своей своенравной парой. Да, у него ситуация куда запущенней была, но он смог справиться. Витя стал отцом. Паулина родила шикарную дочку – Милану. Не узнаю друга. Он так счастлив рождению принцессы, не описать словами. Но метку до сих пор одна особа не приняла. А ведь он старается. Надеюсь, скоро все наладится. В этом году мы решили провести праздник в кругу именно нашей семьи. Не знаю, каким образом, но Макс уехал из стаи чуть больше полугода назад вместе с Женей. Теперь парень возглавляет одну из подопечных стай своего отца. Альку он не забывает. Раз в месяц приезжает, проводит выходные и уезжает. Радует одно: похоже, что им не доставляет особой боли это расстояние. Я бы был не против его нахождения, реши он остаться тут до ее совершеннолетия. После бы сжалился. Но хозяин – барин, как говорится. И вот спускаюсь в гостиную. Моя малышка пытается справиться с громоздкой мишурой на макушке елки. Знаю ее, высоты боится, поэтому не берет стул или стремянку. Не могу налюбоваться на нее, сколько ни пытаюсь. Тихо подошел и положил руки на талию. – К чему эти сложности? И так красиво, – целую в шею и чувствую, что кто-то начал возбуждаться. А у самого горечь в груди. Уже больше года прошло, а она сопротивляется новой беременности. Неужели не доверяет или боится? – А будет еще лучше, – и игриво закусывает губки. – Дети спят и не проснутся. К чему этот фарс? Завтра их будут интересовать лишь подарки. Зачем менять что-то? – пытался дать понять ей, что нас все устраивает. – Ну, а может, я не для детей стараюсь? Может, заманила тебя, чтобы сделать подарок именно тебе? – и глаза так заискрились, что захотелось послать все к черту и взять ее прямо тут у камина. – Ну так вперед, я с радостью приму подарки, – и подхватываю под попу и несу к нужному месту. – Егор, если ты только об этом думаешь, то никакого подарка. Будешь мучаться, – надулась красавица, а мне стало смешно. – И что же это за подарок? – сменил маршрут, садясь в кресло, усаживая на коленки, как ребенка. – Тот, который ты давно хочешь, – и, прикусив губу, опускает взгляд, молчание сильно раздражает и нервирует, но она упорно молчит, испытывая мое терпение. – Ань, – поднимаю ее лицо за подбородок, ой не нравится мне все это. – Можно, – и смотри на меня. – Что мо… – и тут до моего обоняния доходит запах цветущего жасмина. Без примесей. С неверием смотрю на улыбающуюся пару и понимаю – не мерещится. – Как заказывал, малышка, – и положила руки на живот. – Но как? Я не понимаю, – она погладила меня по щеке и поцеловала. – Уже пять дней скрываю это от тебя. Так не по себе было. Но хотелось сделать подарок на Новый год. А принцесса решила помочь мне и спряталась сама от тебя. – Я тебя люблю… Вот так закончился наш первый год совместной жизни. Безумно этому рад. Я самый счастливый волк на этой планете. Бонус Виктор – Егор, я не понимаю, что мне еще нужно сделать, чтобы она меня приняла? У нас принцессе уже вон сколько, а эта… – друг сидел в кресле напротив и устало поглядывал в камин. – А-а-а-а-а, как же сложно, – устало кинул голову в руки, пытаясь хоть немного взять себя в руки. – Я не знаю, у нас с Аней была совершенно другая ситуация, – как мне помочь, он, само собой, не знает.