Ваза была ужасно уродливой. И картина на стене оставляла желать лучшего. Картина изображала русалку на фоне моря. Она стояла по пояс в воде, так что не было видно хвоста, распущенные волосы напоминали пучок водорослей, из тех, что подают в японских ресторанах, рот широко раскрыт в отчаянном крике. Очевидно, художник имел в виду, что этим криком русалка заманивает заблудившихся моряков. На месте моряков Вита предпочла бы быть съеденной акулами или попасть во чрево кита, чем приблизиться к такой уродине. Ничего, завтра они с Глебом посмеются над этой русалкой. Непременно посмеются. И снова поднял голову этот неприятный червячок. Да что там, целый дождевой червяк, розовый и длинный, противно извивался и просился наружу. Вита терпеть не могла червяков. Не боялась ни пауков, ни мышей, а от червяков ее прямо трясло. Она закрыла глаза и сосчитала до пяти, стараясь дышать глубоко и медленно. Помогло, червяк свернулся кольцом и затих. Вита открыла глаза и поглядела на рыжего типа в упор. Да уж, хорош, нечего сказать, как говорят, отворотясь не наглядеться. Патлы рыжие, глазки маленькие, как у свиньи, весь в веснушках, еще и трусы в попугаях. Интересно: сам сказал, что ждет свою подругу, а расхаживает в таком виде. Если честно, трудно представить, чтобы какая-то женщина заинтересовалась этим типом. Хотя, может, она такая же, как он?.. Только ей, Вите, какое дело до них обоих? Ей только до завтра продержаться, а там все наладится. Червяк снова было задвигался, но Вита живо представила, как она хватает большой камень и с размаху опускает на него. Червяк испугался и затих. Рыжий тип переступил босыми ногами, наверное, ему стало холодно на кафельном полу. Да, и пренебрежительный взгляд Виты он очень правильно истолковал. Наконец дошло, что он стоит перед незнакомой дамой в одних трусах. Надо же, покраснел! Ничто человеческое и ему, оказывается, не чуждо. – И все же когда должна прилететь ваша подруга? Я это к тому, что вы могли бы заранее предупредить ее о нашем… о нашем случае, чтобы не было потом никаких недоразумений. Тип издал какой-то неопределенный звук, который счесть согласием она никак не могла. – Как хотите, а я до завтра остаюсь здесь! – Она очень старалась, чтобы голос звучал спокойно и уверенно. – Посплю одну ночь вот на этом диване. И перетащила чемодан поближе. Рыжий понял, что так просто от нее не отвяжется, и набычился. Вита расстегнула чемодан, чтобы достать полотенце и легкую одежду. Ужасно хотелось вымыться, переодеться, привести себя в порядок. – Здесь две спальни, – наконец выдавил рыжий. Видно было, что эти слова дались ему с трудом. – Прекрасно! – обрадовалась Вита и решила не уточнять, какого же тогда лешего этот тип орал и возмущался. Боялся, что его подруга застанет его с незнакомой женщиной? Может, она очень ревнивая? Хотя Вита, честно, не может представить, кому такое чучело может понадобиться. Одни трусы с попугаями чего стоят! Она повесила сумку на локоть, другой рукой схватилась за ручку чемодана (смотреть надо за вещами, когда входишь в незнакомое помещение, кто его знает, этого рыжего, может, он на руку нечист) и сунулась в ближнюю дверь. – Да не туда! – с досадой крикнул рыжий, но она уже успела увидеть небольшую комнатку, которую целиком занимала двуспальная кровать. Разумеется, кровать была разобрана, и мятые простыни валялись комом – это в три-то часа дня! Еще она заметила на тумбочке возле кровати включенный ноутбук. – Вам не сюда! – Рыжий плечом отпихнул ее и проскочил в комнату, но споткнулся о чемодан и с размаху плюхнулся на кровать. – Что вы претесь, куда не просят! – заорал он. – Да больно надо, – разозлилась Вита. – А если у вас компьютер включен, свяжитесь со своей приятельницей и спросите, что за безобразие творится. Пускай координаты хозяйки даст, нужно же разобраться! – Я не могу, что-то с интернетом творится. – Рыжий отвел глаза. «Сама разберусь», – подумала Вита, втаскивая чемодан в соседнюю дверь. Уверенности, правда, у нее не было. Эта комнатка была еще меньше, чем та, в которой обосновался рыжий грубиян. Кровать здесь стояла односпальная, и коврик над ней висел с Микки Маусом. Значит, детская. Белье на кровати было свежее, одеяло в зайчиках и медвежатах. И ладно, главное – чисто. Вита быстро разобрала чемодан и проскользнула в ванную. После душа она проверила подзарядившийся телефон. Он поприветствовал ее с прибытием в Черногорию, но электронная почта не работала, видно, действительно что-то с интернетом. Вита надела легкий сарафанчик и шлепки, намазала шею и плечи кремом и постучала в дверь к рыжему. – Я ухожу, но вернусь. В эту минуту до нее дошло, что она может вернуться, что называется, к разбитому корыту. Ничто не помешает этому типу прихватить ее паспорт и деньги и смыться. И ключи унесет, тогда она точно будет ночевать на берегу под шезлонгами. – Знаете что, раз уж мы живем под одной крышей, давайте познакомимся, – сказала Вита твердо. – Вот, поглядите на мой паспорт. И свой покажите. – С чего это вдруг? – завелся он. – Я не собираюсь поддерживать с вами знакомство! Вита поглядела на него очень выразительно. Под ее пристальным взглядом до него, наконец, дошло, что ее бы воля – она бы с ним и двух слов не сказала, и паспорт она хочет увидеть исключительно из соображений безопасности. Он снова покраснел – не только щеки, но лоб, подбородок и даже шея. Надо же, все-таки что-то соображает, хоть по виду и полный кретин. Нехотя протянул ей паспорт, который достал из кармана рюкзака, причем в руки не дал. – Саврасов, – прочла она, – Фил… – дальше палец с рыжими волосками зажимал слово, – Аркадьевич. Далее следовал год рождения, из чего Вита поняла, что ему тридцать три года. – Прочитала? – Он быстро закрыл паспорт и убрал его в карман рубашки. Затем взял ее паспорт и внимательно его пролистал. Посмотрел на нее с непонятным выражением. – Виталия, – протянул он, – что это за имя? – Родители хотели мальчика, – привычно объяснила Вита, – назвать собирались Виталием, в честь дедушки, а получилась я. Вот они и решили так меня записать. Она тут же рассердилась на себя – зачем выбалтывает этому неприятному типу такие личные подробности? Хорошо еще, не сказала, что дедушку своего она в глаза не видела, потому что родители развелись, когда ей было полтора года. И волосы с детства у нее росли плохо, мама как-то в порыве откровенности призналась, что боялась, мол, ребенок так и останется лысым, и дура-воспитательница в детском саду каждый день вопрошала громко: «Кто это к нам пришел? Виталик – девочка или мальчик?» Это она так шутила. У людей бывает разное чувство юмора. Не пропустила ни одного дня, даже когда волосы у Виты выросли и мама стала ей завязывать два хвостика. Вита очнулась от этих неприятных воспоминаний, и когда он собрался отдать ей паспорт, ловко выхватила у него из кармана рубашки его документ. – Значит, вы Саврасов Филимон Аркадьевич. Ой, ну и имечко! – А сама-то, – он сердито глянул исподлобья, – тоже мне, Виталия. Это было верно. «Хороша парочка – гусь да гагарочка, Филимон и Виталия», – усмехнулась она про себя. И снова рассердилась: не хочет она иметь с этим типом ничего общего, не пара они вовсе. Он вырвал свой паспорт у нее из рук. – Слушайте, вам художник Саврасов не родственник? – спросила Вита, чтобы оставить за собой последнее слово. – «Поздняя осень, грачи улетели»… Или прилетели? Он не ответил, только зыркнул на нее злобно. Вита развернулась на пятках и пошла прочь, сунув в сумку ключ. Вдруг этому рыжему вздумается уйти, тогда она и в квартиру не попадет. Филимон, надо же. Вот так имечко. На набережной было пусто: жара, все отдыхают после обеда. Понятно, сиеста, как во всех жарких странах. Вита нашла кафе со столиками под огромным раскидистым деревом. В тени этого дерева было прохладно, разгоряченное тело обдувал легкий ветерок. Внизу, достаточно близко, лениво шевелились волны, им тоже было жарко. Вид на бухту отсюда был изумительный: по бирюзовой глади воды разбросаны яхты. Хотелось вставить этот вид в раму и повесить на стенку. Вита заказала воды с лимоном и большой сэндвич, а потом кофе. В ожидании заказа снова взялась за мобильник. Сначала проверила эсэмэски. Одна от Ленки: как долетела и все ли в порядке. Ленка небось умирает от любопытства, с чего бы иначе такая забота? От Глеба ничего. Вита попросила у подошедшего официанта пароль для выхода в интернет, он пробурчал что-то и убежал. С интернетом ничего не получалось, видно, такой неудачный день. Официант куда-то запропастился. Сэндвич выглядел очень аппетитно, вода была холодной, столик стоял очень удачно, в тени. Вита решила отдохнуть и поесть, проблемами она займется потом. Пока она пила кофе, за соседним столиком обосновалась русская семья с двумя детьми. Отец семейства любезно сообщил Вите правильный пароль, она вышла, наконец, в интернет и проверила почту. От Глеба ничего не было. Очевидно, еще не дошло. Но червяк в который раз поднял голову и зашевелился. Вита написала Глебу большое подробное письмо. Описала ситуацию с квартирой и нелюбезного рыжего по имени Филимон, постаралась изобразить его с юмором, прибавила, что с нетерпением ждет его приезда, потому что здесь очень хорошо, но одной скучно. Она сама удивилась, до чего сдержанным вышло письмо. Хотела отправить, но не нашла адрес Глеба в адресной книге. Сердце нехорошо екнуло, когда она еще раз проверила почту. Что за странная история? Писем Глеба не было, ни единого. Ни самых последних, ни ранних. Все же они переписывались почти полгода… Исчезли все письма, все прикрепленные файлы с фотографиями – абсолютно все. – Этого не может быть! – сказала Вита и почувствовала, что ей стало трудно дышать. Какой там червяк, теперь внутри нее сидела огромная пупырчатая жаба и давила на сердце и легкие. Сэндвич неудержимо запросился наружу. Вита выпила воды и с трудом отдышалась. Ладно, в конце концов, ничего не случилось. Наверное, что-то с почтой. Бывает же, что письма пропадают. Нужно отправить Глебу эсэмэску. Дрожащими руками она прикасалась к клавиатуре мобильника, но буквы все время выходили не те. Наконец мука закончилась. Вита расплатилась и пошла по набережной. Жара потихоньку спадала, люди потянулись на пляж. Вита долго смотрела на море, облокотившись на каменный парапет, потом проверила мобильник. Ее сообщение вернулось с пометкой, что адресат не существует. Что ж, мысленно она уже была к этому готова. Тем не менее она набрала номер Глеба, надеясь в душе, что сейчас услышит его голос. Сухой женский голос ответил, что набранный ею номер не обслуживается. Так. Вот теперь все ясно. Ее горькие раздумья прервала цыганка – подошла, залопотала что-то по-своему, протянула грязную руку. И здесь от них никуда не деться! Вита отмахнулась и спустилась к пляжу. Взяла лежак, поставила зонтик так, чтобы не видеть немногочисленных пока отдыхающих, и улеглась, отвернув лицо. Ей казалось, что иначе все сразу поймут, какая она дура. Итак, ее обманули. Напарили, как выражается Ленка. Прокатили. Продинамили. Русский язык удивительно богат синонимами этого слова, но суть от этого не меняется. Собственно говоря, такие случаи бывают, она сама о чем-то таком слышала. Роман с Глебом у них был виртуальный, а если честно, никакого романа и не было. Была долгая переписка, причем письма его были далеко не простыми. Вите было интересно, она вовсе не старалась произвести на него впечатление. Потихоньку выяснилось, что у них много общего. Месяца через три Вита осознала, что с нетерпением ждет вечера. Его письма приходили не каждый день, но она все равно ждала. Он обмолвился о нескорой встрече, и это, несомненно, говорило в его пользу. Иногда они разговаривали по телефону. Что касается скайпа, он сразу предупредил, что его не будет, какие-то там у него технические неполадки. Он даже что-то объяснил, но она ничего тогда не поняла, только плечами пожала: не хочет человек и не надо. Ей так нравилось писать ему письма, обсуждать с ним книги и фильмы. По взаимному договору они не касались личных тем – где живут и с кем, где работают. Он присылал ей фотографии тех мест, где бывал по делам или на отдыхе. На этих фото Вита и увидела его. Попросила прислать более подробные снимки. Ей понравилось его лицо – серьезное, спокойное. На душе сразу полегчало. Да, познакомились по интернету, а что такого?