– Вон тот, который только что вошел. Разговаривает с барменом. Теперь Фэй увидела его. Это был певец Йон Дескентис. Любимый музыкант Яка. Он уже несколько лет не выступает, лишь фигурирует в глянцевых журналах среди других звезд второго плана в связи с неудачными амурными делишками, финансовыми провалами и пикантными эпизодами. Сейчас его вместе с дамой – красивой девушкой лет двадцати пяти с черными крашеными волосами и в кожаной куртке – провели и усадили за соседний столик. – Два пива, – сказал он официантке. – Для начала. Алиса и Ирис закатили глаза. – Удивительно, что его вообще впустили, – пробормотала Алиса. – Заведение все больше начинает терять лицо. Ирис так заерзала на стуле, что золотые браслеты от «Картье» зашелестели. Фэй взглянула в сторону Джона Дескентиса. Она уже начала планировать день рождения Яка – ему точно понравится, если на его празднике выступит Джон Дескентис. Она поднялась и, ощущая спиной испуганные взгляды Алисы и Ирис, направилась к столику музыканта. – Простите, что помешала… Меня зовут Фэй. Йон Дескентис оглядел ее с ног до головы. – Привет, Фэй, – ответил он с кривоватой улыбкой. – Ничего страшного, ты нам вовсе не помешала. – У моего мужа Яка в апреле день рождения, и я планирую банкет в ресторане «Хассельбаккен». Он обожает тебя. Я хотела спросить, свободен ли ты в это время и не готов ли прийти на праздник и спеть несколько песен. – Это Як Адельхейм? Предприниматель? Черноволосая девушка поджала губки, но Йон выпрямился за столом. Фэй одарила его улыбкой. – Да, так и есть. Он владелец фирмы под названием «Компэр». – Ясное дело, я знаю, кто он такой. Само собой, приду, без проблем. Я и не знал, что ему нравятся мои вещи… – Он любит твою музыку с подростковых лет. У него есть все твои диски. Да-да, настоящие диски! Фэй рассмеялась. – Вряд ли он хвастается этим в интервью финансовым журналам, – усмехнулся Йон. Девушка громко вздохнула, встала из-за стола и сообщила, что ей надо в туалет. Фэй тут же уселась на ее место. Ее так и тянуло выпить пиво, которое официант поставил на стол, однако она взяла себя в руки. Уголком глаза отметила, как Алиса и Ирис сидят, уставившись на нее. Вряд ли она сможет сдержаться и не рассказать об этом Яку. Собственно говоря, это следовало бы сохранить в тайне, сделать ему сюрприз, но она знала себя и понимала, что из этой затеи ничего не выйдет. – Могу ли я… Можно мне твой номер телефона? Чтобы мы могли созвониться и обговорить детали. Уточнить гонорар и все такое. – Конечно. Если ты дашь мне свой номер, я пошлю тебе эсэмэску. Он отстучал ей эсэмэску и сложил губы в улыбке, в которой еще таился след прежнего шарма. Ходили разговоры, что не только из-за алкоголя Йон то и дело попадал в реабилитационные центры, но в этот момент он казался абсолютно трезвым. В мобильнике пропищало. Фэй бросила быстрый взгляд на сообщение – мигающий смайлик – и вернулась за свой столик. – Что ты ему сказала? – прошептала Алиса, хотя, скорее всего, слышала каждое слово. Не знай Фэй наверняка, что у Алисы лоб обколот ботоксом, готова была бы поклясться, что у той появилась озабоченная морщинка. – Он выступит на дне рождения Яка. – Он? – прошипела Алиса. – Да. Именно он. Йон Дескентис. Як его обожает. – Яку это не понравится. Приглашены его деловые знакомые. Это будет выглядеть не лучшим образом. – Алиса, я лучше знаю, что понравится, а что не понравится моему мужу. Занимайся своей семьей, а со своей я уж сама разберусь! Выйдя наконец из «Риш», Фэй плотнее запахнула пальто. С залива Нюбрувикен дул ледяной ветер. Небо казалось свинцовым. Люди шли быстрым шагом, наклонившись вперед. Распродажа со скидкой до 70 % в магазине «Шутерман» подходила к концу – на полках за витриной магазина было почти пусто. У нее оставался час до того момента, как нужно явиться домой и отпустить няню. Она уже направлялась в сторону площади Стюреплан, когда рядом с ней резко затормозил ярко-красный «Порше Бокстер», так что водитель такси, ехавшего следом, отчаянно загудел. Опустилось стекло, и через пассажирское сиденье перегнулась Крис Нюдаль, сидящая за рулем. – Подвезти, красотка? – спросила она наигранным голосом опытного ухажера. Як терпеть не мог Крис, и Фэй встревоженно огляделась. Однако гусыни, разодетые в шмотки от «Гуччи», наверняка все еще в шоке от ее поведения, остались сидеть в «Риш», и Фэй вдруг осознала, как соскучилась по Крис. По ее грубоватому юмору, смеху и потрясающим историям о нелепых кавалерах на одну ночь и суровых вечеринках. Когда-то Фэй и Крис были неразлучны. Открыв дверцу машины, Фэй плюхнулась рядом с подругой. Кожаные сиденья леопардовой расцветки заскрипели, когда она усаживалась. – Симпатичная машина, – проговорила Фэй. – Скромная и незаметная. Крис сгребла пакеты с покупками, валявшиеся на полу возле пассажирского сиденья, и небрежно забросила их в узкое пространство за сиденьями. Позади них загудела какая-то машина. – Болван хренов! – воскликнула Крис, показала водителю средний палец и покатилась вперед. Фэй покачала головой и рассмеялась. Рядом с Крис она всегда чувствовала себя на десять лет моложе. – В чем суть взятки за молчание, если никогда не говорить людям, чтобы они заткнулись? – пробормотала Крис, глядя в зеркало заднего вида. – Откуда ты берешь все эти шуточки? – Конкретно эту реплику я подслушала в одном сериале. Крис взглянула на Фэй – та предпочла бы, чтобы подруга следила за дорогой. – Сколько у нас времени, пока тебе нужно будет вернуться к семейным обязанностям – всякой скучище, так что ты будешь горько сожалеть о потраченном на нее времени, когда поседеешь и начнешь ходить под себя? Фэй в ужасе вцепилась в ремень безопасности – ей показалось, что Крис не замечает, как зеленый свет впереди сменился красным. – Примерно час. – Отлично. Без всякого предупреждения Крис резко развернулась, чуть не столкнувшись в лоб с автобусом. Фэй еще крепче вцепилась в ремень безопасности. – Рванули на Юргорден, – проговорила Крис. Фэй смогла лишь молча кивнуть. Найдя ресторан, который был открыт, они заказали себе кофе. Как обычно, Крис не обращала ни малейшего внимания на взгляды, которыми провожали ее другие посетители. Крис вела колонку в «Элль», где писала о женском предпринимательстве, часто выступала на телевидении. На прошлой неделе она была в гостях у Малу[4]. Сразу по окончании института, который она, в отличие от Фэй, закончила, Крис открыла свою первую парикмахерскую, ставшую позднее частью концерна «Куин» – империи салонов по уходу за волосами, построенной на концепции, что все женщины имеют право чувствовать себя королевами. Имея за плечами образование парикмахера, Крис подрабатывала во время учебы на экономическом факультете. Уже при первой встрече с Фэй она заявила, что намерена создать империю. Через пять лет после окончания института салонов красоты сети «Куин» стало уже десять – они располагались в большинстве крупных городов Скандинавии. Но по-настоящему большие деньги Крис стала зарабатывать на продукции, которую разработала сама. Экологическое мышление, качество и потрясающе красивые упаковки в сочетании с яркой личностью Крис привели к тому, что ее линейку продукции для ухода за волосами распространяли крупнейшие дилеры Европы. Тем временем она стала потихоньку подбираться и к США. – Не понимаю, как ты выдерживаешь еженедельные обеды с этой мумией и ее похоронным эскортом. – Ты имеешь в виду Алису? Да нет, она очень даже симпатичная. Фэй понимала, что Крис знает – она лжет. Но Як никогда не простил бы ее, прими она сторону Крис в отношении Алисы. В студенческие годы у Крис был краткий, но интенсивный роман с Хенриком, мужем Алисы. Фэй, Як, Крис и Хенрик составляли тогда неразлучный квартет. Но в один прекрасный день Крис открыла газеты и увидела объявление о помолвке Хенрика с Алисой. Он предпочел любви благородное происхождение, деньги и внешнее смирение. За годы, прошедшие с тех пор, Крис использовала мужчин как расходный материал. Фэй знала, что предательство любимого глубоко ранило Крис, и подозревала, что подруга до сих пор тоскует о Хенрике, хотя ни за что в этом не признается. Между тем от Яка Фэй узнавала обо всем, что происходило за красивым фасадом, – обо всех изменах Хенрика. Муж рассказывал, как тот, всегда такой стеснительный, с годами и с растущим состоянием стал преображаться, словно пытаясь нагнать упущенное время. – Ну ладно, я тебе верю, – согласилась Крис. – Но разве не странно? – А именно? – Разве не странно, что она, при всех тех миллионах, которыми осыпает ее Хенрик, так и не нашла человека, который достал бы из нее штык, который она, похоже, проглотила? Фэй захихикала. Крис посерьезнела и понизила голос: – Давай начистоту, Фэй. Не понимаю, как ты все это выдерживаешь. Я знаю, какой огромный вклад ты внесла в создание «Компэр» – вся эта чертова идея принадлежала тебе, и ты помогала Яку и Хенрику выстроить структуру предприятия. Однако этим и не пахнет, когда они дают интервью для финансовых газет и хвалятся своими успехами. Не вашими. Не твоими. А своими. Зачем тебе целыми днями сидеть дома и тратить время на… бог весть на что? Какое разбазаривание ресурсов! Ты одна из самых умных людей, кого я встречала, а я как-никак каждый день встречаюсь сама с собой. Фэй улыбалась, но улыбка казалась натянутой. Крис уже открыла было рот, чтобы продолжить, но она прервала ее: – Перестань. Мне нравится моя жизнь. В горле жгло от гнева – как изжога в последние месяцы беременности. Фэй любила Крис, но ей не нравилось, когда та плохо отзывалась о Яке. Она умела все вывернуть наизнанку. Крис отказывалась понимать: все, что делает Як, он делает для них с Жюльенной. Она не видела всего того, чем он жертвовал ради семьи, тех тяжелых ситуаций выбора, в которых нередко оказывался, долгих часов, которые ему приходилось проводить, занимаясь делами фирмы. И какая разница, что она не получила общественного признания за все то, что вложила в «Компэр»? Як знает, сколько она сделала для фирмы. И Хенрик тоже. Этого вполне достаточно. Для имиджа компании было выгодно поддерживать миф об уникальном сотрудничестве Яка и Хенрика. А вот у Крис нет семьи, она меняет мужчин как перчатки, не понимает, что такое нести ответственность за семью, на какие жертвы приходится идти. Она ни в чем никогда не шла на компромиссы.