Нет, если ничего, кроме атаки, не останется, Илья пойдёт напролом. Но всё же это крайний случай. Прорваться через такое количество дружинных и в одиночку вряд ли удастся. А уж с Пипкой… Оставалось надеяться, что владетель настолько не любит князя Болеслава, что общаться с его рыцарем не пожелает. Тогда Илье удастся отсидеться в своей комнате, пока Мислав со своими утром не отправятся восвояси. Хотя… Вот же он беспамятный! В конюшне же стоят уведённые у Мислава кони! Любимого владетелева жеребца наверняка знает не только сам владетель. И жеребец хозяина вряд ли забыл. Учует – непременно взволнуется. Да и остальные… Здесь вполне могут оказаться их бывшие хозяева. А ведь конь для воина – друг верный. Не разглядят его в темноте – сам голос подаст. Вот так и стоял Илья в тени над лестницей и голову ломал: как выдернуть её, голову то есть, из миславовой петельки. В корчме тем временем накрывали столы для владетелевой дружины, а сам Мислав велел позвать двух купцов, что пришли с востока, и задал всё тот же вопрос: не видали ли руса с девкой? И тут – редкая удача! Потрясающее везение! Один из купцов оказался с фантазией! Взял да и объявил Миславу, что да, встречал он парочку, которую ищет владетель. В поприще отсюда. Воина-руса огромного роста и девку тощую и некрасивую. Добавил ещё, что был удивлён: что такой молодец нашёл в этакой замухрышке. Самого купца Илья не видел, только слышал. Однако Илью он описал более-менее точно. Может, это не просто удача, а кто-то свой, признавший княжича Илью в «лехитском» гербовом рыцаре и попытавшийся защитить? Оказалось, ничего подобного. Купец, хитрая лиса, решил немного подзаработать. Он попросту повторял слова Мислава, который немногим ранее сам подробнейшим образом живописал и Илью, и его облачение, включая в том числе и бывший свой плащ, например. А ведь плащ этот купец никак не мог видеть, потому что тот был упакован в сумку, а сам Илья пользовался кожаным, взятым у Перо. А когда спустя недолгое время предприимчивый купчина принялся громогласно прославлять щедрость владетеля, Илье стало ясно, что тот надежды торговца оправдал: не оставил полученные «сведения» без вознаграждения. Илье же впору было самому награждать хитрована: намеревавшийся заночевать на постоялом дворе Мислав планы изменил. Накормить людей, взять зерна для лошадок – и в погоню. Тьма, непогода? Плевать! Главное – нагнать ненавистного руса. Успокоенный, Илья вернулся в комнату. Теперь можно и отдохнуть, решил он. Вот только отдыха не получилось. В дверь постучали. Вежливо. – Кто? – грозно, как и подобает рыцарю, рявкнул Илья. – Прошу меня простить великодушно, мой господин, – раздался с той стороны незнакомый мужской голос. – Здесь владетель наш Мислав… – И что с того? – перебил его Илья прежним недовольным тоном. – Я не желаю никого видеть, тебе ясно? Устал с дороги. – Простите, мой господин, но тут такое дело… Я лошадок ваших обиходил. Почистил, корма задал… Вы ж меня потом за них спросите… – Спрошу! – рыкнул Илья. – А мне и сказать нечего будет! – жалобно проблеял конюх. – Владетель-то наш храбрый, дай боги ему удачи, распорядился всех лошадок из конюшни забрать. И ваших тоже. Взамен велел своих оставить, да только они не так хороши. По правде сказать, совсем плохонькие лошадки, а одна так и запалённая вовсе… Илья рывком распахнул дверь. Так резко, что конюх даже отшатнулся и рукой прикрылся: вдруг ударит грозный рыцарь. Илья, понятно, бить его не стал. – Дальше говори! – велел он. – Ежели ваша милость против лошадок отдавать, вы б сказали о том владетелю нашему. Может, он тогда и не станет… Илья понимал: решать надо быстро. Прямо сейчас. – Как скоро владетель велел готовить лошадей? – спросил он. – Немедля. Как поедят, сразу поедут… – Голос конюха дрожал. – Я не виноват, ваша милость, владетель же… – Не бойся, – успокоил его Илья. – Ты всё правильно сделал, на вот держи. – Илья сунул ему пару монет. – И сделай-ка, парень, вот что: заседлай лошадок наших и жди. – Ох, ваша милость! Владетель… – Ничего тебе владетель не сделает! – заявил Илья. – Он же сам велел: лошадей седлать. Вот и седлай. Да поторопись! Без награды не останешься. Бегом! Парень сжал в кулаке монеты и припустил к лестнице. Илья понадеялся, что по пути к конюшне слугу никто не остановит. Чай не дурак оказался, раз сообразил, что первым, кто поутру подвернётся под руку разгневанному пропажей лошадей рыцарю, будет он, конюх… – Пипка, вставай, Мислав здесь. Девка ахнула, прикрыв рот ладошкой. – Не бойсь! Уйдём, не впервой! – подбодрил Илья, поспешно облачаясь в доспехи. – Давай пошевеливайся. Окошко в комнате было узкое: Илье только-только протиснуться. До земли – сажени две. Даже прыгать высоковато, а вещи бросать – точно нашумишь. Хорошо, что выходит окошко укромно: к стене какого-то сарая. Первым делом Илья спустил на верёвке Пипку. Потом сумки. Дело нехитрое. Продеть верёвку под ремень, опустить аккуратно, потом верёвку вытащить – и следующую. Благо длина у верёвки была достаточная: локтей двадцать. Как раз хватило. Когда поклажа оказалась внизу, Илья перекинул верёвку через потолочную балку, не без труда протиснулся в окошко и соскользнул на землю. Верёвки немного не хватило. Пришлось один конец выпустить, но полсажени – это не две. Спрыгнул беззвучно. Тем более что земля от дождя размокла. На нижнем этаже окошек не было, но и без них слышно было: дружина владетеля ужинает. Вопрос: вся ли? Нет, не вся. Одного бойца видно уже отсюда. Хорошо, что сам он Илью видеть не мог. Это во дворе пара факелов горит, а в щели, куда они с Пипкой спустились, темным-темно. – Жди здесь, – велел Илья «оруженосцу», вынимая из налуча оружие и привычно набрасывая тетиву. Лук на расстоянии надёжнее меча, а стрел у Ильи – в избытке. В поклаже, что на конюшне осталась, сотня с хвостиком. Смерть свою, возникшую из темноты, двое оставшихся во дворе дружинников так и не увидели. Одного Илья свалил стрелой в переносицу, второго – в горло. Вложив лук в налуч, он ухватил убитых и уволок в щель, из которой появился. Теперь конюшня. Там работали двое. Местные конюхи, с одним из которых Илья уже был знаком. Третий, по виду дружинный отрок, присматривал. Воина Илья убил, а конюхам объявил негромко: – Ни шагу и ни звука, если хотите жить. Шагнул к незнакомому конюху, приложил разок. Хватило. Знакомому сказал: – Седлай последнюю и вьючь, я сейчас. Во дворе ничего не изменилось. Потрескивали факелы, дружинные лошади, не рассёдланные, занимались делом у кормушек. Когда Илья с Пипкой и вещами снова появился в конюшне, их кони уже были готовы. Осталось только приторочить груз. – Держи! – Илья щедро сыпанул парню серебра, а потом ударил. Коротко и точно. Бровь у конюха лопнула, хлынула кровь. – За что? – ойкнул тот. – Чтоб жив остался, – пояснил Илья. – Ложись-ка рядом с дружком, лежи тихонько, и никто не узнает, что ты мне помог. Во дворе Илья спешился, распахнул ворота пошире, потом выдернул факелы, что торчали из держалок у входа, и швырнул в лошадиные кормушки. Сухое сено вспыхнуло вмиг. Илья еле успел вскочить в седло. И сразу стало весело. Взметнулся вверх огонь, заржали испуганные лошади. Часть сразу устремилась в открытые ворота, остальные заметались по двору… Илья не стал ждать, что будет дальше. Дал шенкеля жеребцу, и через несколько мгновений всё поглотила ночь. * * * Тьма была непроглядная. Для людей. Лошади дорогу находили легко. Правда, не спешили. Но Илья полагал: можно не торопиться. Их кони успели и отдохнуть немного, и поесть, а Миславово воинство – только с дороги. Да и лошадей им собирать придётся. И успокаивать. С кормушками хорошо получилось. Илья был доволен. Ловко он из ловушки вывернулся. И не только потому, что удачлив, но и сам молодец. Спустя некоторое время дождь окончательно прекратился. Тучи разошлись, даже луна показалась. Теперь и Илья мог видеть тракт. Хотя смотреть особо не на что. Грязюка и грязюка. Так, а это там не костерок меж деревьями? Точно. Костёр. Ну-ка… – Здравия всем! Спешиваться Илья не стал, глядел сверху. Не испугались. – И тебе здравия, добрый человек, – старший, с седой бородой, велел младшему подвинуться, освобождая на бревне местечко напротив огня.