А если еще и бомба? – Борь, я тебя понимаю. Но надо потерпеть. Мы ведем переговоры… Анна вмешалась неожиданно: – Я должна попасть туда. Полковник посмотрел даже с сочувствием. – Девушка, вы там ничем не поможете… – Если я попаду туда, я просто убью террористов, – спокойно сообщила Анна. Прости, Хелла. Но беречь этот секрет сейчас? Ценой жизни своего сына? Ответом был соболезнующий взгляд. – Борь, у нас тут хороший медик. Может, девушке новокаинчика? – Серега, ты меня сколько знаешь? Аня, может, тебе и правда… – Не надо. – Анна улыбнулась одними губами. – Боря, ничего уже не надо. На два слова, ладно? – Хорошо. В этот момент у Анны словно компьютер в голове щелкал. Ее не пропустят. Даже если она кого-нибудь убьет на глазах у всех, ее все равно не пустят к террористам. И ее сын погибнет. А она… она завязнет в выяснении пустых отношений, хорошо хоть ненадолго. Ни к чему. Надо в бейдвинд, как яхта[24]. – Медики вон там, – кивнул полковник на белую машину с красным крестом. Аня не обратила на нее внимания. – Боря, прости меня. За все прости. Я тебя люблю… А потом плюнула на все церемонии, приличия, на все… сама обняла мужчину за шею и поцеловала так, как смогла. Вложив в поцелуй всю душу. Сначала Борис стоял столбом, а потом, наверное, понял… и ответил. Да так, что полковник даже завистливо хмыкнул, глядя на две слившиеся в объятии фигуры. И никто не обратил внимания, что в карман мужчины скользнула узкая ладошка. Ключи от джипа Борис Викторович положил в карман. Анна сама удивилась, как она это запомнила. Когда она оторвалась от мужчины, ключи были надежно сжаты в руке. Крохотный брелок, еще теплый от его тела… – Аня, ты… – Я тебя люблю, Боря. Если что – позаботься о моем сыне. – Аня?.. – Иди. Я подойду к медикам, возьму у них успокоительное и приду к вам. Меня пропустят? – Д-да, я попрошу… – Хорошо. Каких усилий Анне стоило держать лицо? Практически никаких. Дворцовая выучка. Ложь сама слетела с губ, словно так и надо было. Милая улыбка, ровные жесты, спокойный равнодушный голос… Купились? ДА!!! Отвернулись, занялись собой, а больше Анне и не надо было ничего. – Хелла, помоги! К чему молитвы той, кто и так тебя услышит? И что можно пообещать существу, которому ты и так принадлежишь? С потрохами и посмертием? Анна не знала. Шаг, второй… вот ее скрыли машины, а вот и джип. Какие, к Хелле, медики? Главное, чтобы ее не увидели. А вот и машина… на брелоке даже нажимать ничего не надо, можно просто потянуть черную ручку, и дверь откроется. В салоне вкусно пахнет туалетной водой Бориса, пахнет и ее духами… это не важно. Ничего уже не важно… как же тут… где кнопка?! Кажется, вот… Анна лихорадочно взывала к памяти Яны. Та умела водить машину, а она… она – нет! Ну почему она не попробовала раньше! Почему?! Дура!!! Ага, кажется, вот… Ой… Машина заурчала. Анна протянула руку, проверила ручной тормоз – снят. Теперь на «Д» – и вперед? Кажется, так… Хотя память Яны уверена не была. «R» это точно назад, а вот вперед… Попробуем и так и этак… Машина дернулась назад. Потом вперед… ох, тормоз нажимать надо! Кажется, кого-то Анна зацепила. Ой! К ней начали оборачиваться. Еще несколько секунд – и… Хорошо, что у таких машин есть только газ и тормоз. Не перепутаешь! И Анна нажала на педаль газа. Она не ожидала, что так взревет мотор, что так прыгнет с места мощный джип… дернула рукой, вцепилась в руль – и зацепила что-то… И из колонок рванулся марш. «Прощание славянки». Анна плюнула на все и вдавила педаль до упора. Кто не ушел с ее дороги – пусть идет к Хелле! А она идет к сыну! Глава 12 И некая влага поила перо Яна, Русина – Они – что?! Яна так смотрела на гонца, что здоровущий мужик, косая сажень в плечах, попятился. И было отчего. Из глаз женщины глядела сама смерть. И то…