Бар в номере действительно был. Не было детских номеров, вот купец и снял несколько подряд. А в них, конечно, и бар, и все, что может взрослому человеку понадобиться. И тарелки найдутся. – Ты знаешь, где тут почта? – Знаю. Приметил прошлый раз, когда ехали. – И как добежать запомнил? – А то ж! Топыч кивнул. Ради торы Яны он бы на что угодно пошел. Тора его из деревни забрала, считай, новую жизнь подарила… он бы и сам сбегал, но вот беда! Читал-писал он пока плохо. А ежели на почте обманут? Вдруг? Или он сам ошибется? У них же ни конверта, ни марки, все на почте покупать придется… Так что бежать им вместе. Гошке писать, ему – охранять и опекать. И по шее огребать, если что, вместе. Так правильно. * * * Не подозревая о замыслах мальчишек, купец тем временем поставил перед доктором Ромарио банку с серым порошком. – Вот, значит. С доктором он был знаком уж давненько, тот лечил супругу купца. И не его вина, что лечение не помогло. Меншиков помнил Ромарио как крепкого профессионала и фаната целительства. – Вот? – Человек, который рассказал мне этот рецепт, уверял, что он хорошо помогает от кровохарканья. – Неужели? Скепсис в голосе доктора было легко предугадать. Помощь при кровохаркании? Болезни, которую не излечивает ничего? Которая вот уже не один год является синонимом быстрой и неотвратимой смерти? Позвольте вам не поверить. Улыбка купца была даже чуточку снисходительной. – Жом Ромарио, никто вас не заставляет мне верить на слово. Вы проверьте, проверьте… – Да? И на ком же? – Так на больных. Я же знаю, что у вас в больнице целое отделение тех, кто болен легкими. Это была чистая правда – не поспоришь. Болен, неизлечимо болен… практически – приговор. – И как это надо применять? Доктор сильно и не упорствовал. А зачем? Этим больным уже ничего не повредит. Даже порошок из ослиного кала, если на то пошло! Они все равно обречены! Федор Михайлович достал листок, на котором аккуратно, округлым четким почерком, записал рекомендации, выданные Яной. – Вот. – Вот… понимаете ли… Ворчал доктор без души. И банку встряхнул – проверить. – Тут разве что на двоих-троих хватит. И то на детей… – Так попробуйте на детях, доктор. Что в этом такого? Если получится, так их родители вам еще спасибо скажут… – А если нет? Меншиков даже плечами не пожал. Оба они отлично знали, что осталось недоговоренным. У вас и так не получится. Это – не лечится. – Я попробую, – сдался доктор. – Где я смогу вас найти? – Так в гостинице «Талларен». – Хорошо, – кивнул доктор. Купец дружески попрощался и подумал, что надо бы еще подсобрать медведку. Не самому, конечно! Этого еще не хватало! Эта была им набрана еще в Русине. И порошка у него было еще три банки. Будет что выдать доктору. Тора Яна говорила, что это не панацея, что с какого-то момента снадобье может только отсрочить смерть, но не вылечить, но ведь и это уже неплохо! Это золотое дно, ежели что! Пусть доктор попробует, посмотрит… а Федор Михайлович пока делом займется. Поговорит со знакомыми. Совершенно необязательно ехать самому в Чилиан, чтобы закупить там зерно! Телефон есть? Договоримся… * * * Проводив посетителя, доктор Ромарио решительно отправился в палату. Не соврал он купцу. Были у него в пациентах и дети. И на них смотреть было горше всего… такие молодые – и уже. Уже почти нет надежды. А каково их родителям? Через десять минут он инструктировал медсестру в детской палате. Та смотрела с недоумением, но банку взяла. Доктор – всегда прав. И порошок начала давать, смешанный с медом, как попросили. И следить за состоянием детей. Как и было написано в рекомендациях, в первые дни у всех троих сильно подскочила температура. Потом спала, но началось обильное отхождение мокроты и сильный кашель. У одного из детей стала сильно болеть грудь. Доктор наблюдал с громадным интересом. Поможет? Нет? По крайней мере, не навредит. Это-то уже ясно…[3] * * * Вечером в номере Меншиковых довольны были все. Доволен купец – лекарство начали испытывать. Довольны Мишка и Машка – целый день с дедом. Доволен Потап – их не поймали и им не попало. Так, удивились, что ребята слишком долго обедали, но это дело житейское. Доволен Гошка – на почту они успели и письмо отправили. Недоволен был один жом Михаил, но кто его спрашивал? Сидишь, пьешь? Ну так и пей! И не лезь к людям! Они делом заняты!