Перебежчики, которые заодно проредили ряды врага, – тем более! Но не оставлять же их в своих рядах? Так что часть Никола Фере отправилась домой. Путь им предстоял долгий, но приятный. А штурм – штурм продолжался. * * * Сильный дождь ухудшил видимость, и этим воспользовался полковник Гвоздев. Взяв с собой двести человек, он обошел Ковальск с тыла и попробовал пробиться через кузнечные предместья. Ему повезло, Калинин не стал серьезно защищать кузнечные кварталы. К чему? Вот заводы, фабрики, склады – дело другое. А дома? Что – дома?! Людишки еще отстроятся! Когда освободятся от оков! Завязался бой, но Гвоздев ломился, словно бронемашина через кустарники. И потихоньку шел вперед. Против него бросили две части, но части новобранцев. Тех, кто был в данный момент на окраине. Гвоздев разделал их под орех и пошел дальше. Видя, что полковник не возвращается, и получив от него донесение, усилил напор и Логинов. В рядах освобожденцев постепенно начала нагнетаться паника. Это у Никола была возможность уйти. И то – до боя. А у кого-то желание было, а возможности не было. А жить хотелось. Что оставалось делать таким людям? Ждать удобного момента. А потом удирать. Иногда – стреляя в спину соседа. Освобожденцы сопротивлялись отчаянно. Понимали, что их не пощадят, и полк Калинина дрался, словно львы. Логиновцы кровью поливали каждую отвоеванную пядь, то продвигаясь вперед, то откатываясь назад, и тоже стояли насмерть. Им тоже было некуда отступать. Освобожденцы не сдались бы и не отступили, но Гвоздеву повезло еще раз. * * * Васька сидел на чердаке и ждал врага. Ну… хоть одного он стрельнет! А может, и не одного! Верное ружье несло на себе уже пять зарубок. Пять освобожденцев. Пять трупов… этого было мало, отчаянно мало! За убитого отца, который отказался работать на них! За сожженный дом и мамашу с малыми, которые теперь ютились по подвалам. Васька один о них заботился, приносил, что мог достать… много ли? Мало? Слишком мало для жизни. Голод, холод, отчаяние – убивают надежнее любого пистолета. Сильно болела мать, и Васька боялся, что новой весны она не увидит. Двое малых умерло. Трое еще осталось, и Васька был полон решимости поквитаться. За каждого он возьмет по десять жизней. И двадцать – за отца. На меньший размен он был не согласен. А вот… Шум боя приближался. Васька замер, насторожился… А когда увидел старую форму на Гвоздеве, сильно обрадовался. И… Он сам сидел в засаде. И такого же снайпера выцелил первым. И выстрелил. Громко хлопнуло старое, еще дедовское, ружье, которое чудом удалось спасти. Покатился с крыши стрелок. Оглянулся полковник Гвоздев. И кивнул своим людям проверить дом. Васька не сопротивлялся, когда его потащили вниз. А чего? Свои же… – Ты стрелял? – Полковник был краток. – Я. – Благодарю. А сейчас иди домой, здесь все же опасно… Минуту Гвоздев мог себе позволить потратить. Заодно и дорогу впереди проверят. Васька размышлять долго не стал. – Тор полковник! Разрешите помочь вам? Гвоздев улыбнулся, но отказаться не успел. Потому что мальчишка лет четырнадцати продолжил: – Я тут каждый переулок знаю. И где эти … сидят – тоже. Грубое слово невольно резануло уши. Потому что сказано было от всей души. И Гвоздев решился. – Ладно. Пойдешь с нами. Но держись рядом со мной, понял? Васька кивнул: – Я вас проулками проведу! Хотите на площадь? К ихнему штабу? Хотел ли Гвоздев? О да! Пожалуйста, и можно без хлеба. А посолят они сами! Крепенько так посолят… и поперчат. Пулями и гранатами! Забегая вперед: Васька уцелел в этой войне. И стал кем-то вроде сына полка. И родных он этим уберег. Обоз у Логинова и так был большой, нашлось место и еще для четверых человек. И обогрели, и прокормили… Правда, военным Васька не стал. Как и отец, он занялся кузнечным делом. Но это будет потом, в далеком будущем. А здесь и сейчас он шел рядом с полковником и тихо рассказывал, что вон там засада, а у колодца сейчас орудие стоит… и вон в том проулке неладно… Гвоздев внимательно слушал. Жизнь ему мальчишка уже сберег. Вот и людей сберечь поможет. Война не заканчивается в Ковальске. Каждого человека беречь надо… * * * По дороге к площади пришлось еще немного пострелять. Увы, штаб оказался пустым. Понимая, что приходит белый полярный лис, Калинин подхватился и эвакуировался на электростанцию. Штаб он приказал поджечь, но тут уж нашла коса на камень. Не успели. Почему? Ну… не успели. А положа руку на сердце, не хотели. Часть центра была деревянной. Побоялись попросту, что половина города выгорит. Те, кому Калинин отдал приказ, были родом как раз из Ковальска. Но Гвоздеву и так было достаточно. Благодаря Ваське он почти никого не потерял. А еще умудрился захватить два орудия, которые сейчас и развернул в спины освобожденцам. Сопротивлялись они до последнего. Но удача оказалась не на их стороне. Боги войны кинули свои кости, и Калинину выпало две единицы. К вечеру город был окружен с трех сторон, и Логинов методично додавливал последние очаги сопротивления. Часть освобожденцев перешла на его сторону – жить хотелось. Этим уже не досталось таких хороших условий, как у Никола, но и вешать их никто не стал. Лопату в руки – и разгребать!