* * * Податаман Роман Паницкий мрачно надирался до положения риз. Пить не хотелось. Жить не хотелось. После такого позора? Да хоть ты вешайся! Задница-то прошла, а вот репутация… репутацию ему эта стерва императорская погубила навечно. Землю пахать пойдешь – так и то лошадь со смеху подохнет! А что делать? Никон податамана, конечно, не выгнал, война идет. Но разжаловал в рядовые. Хуже того. Вместе со всеми его людьми отправил нужники чистить. Так что жизнь была – полное дерьмо. Отборное. И много… Даже водка им смердела. – Пьешь, атаман? Рядом с Романом присел Федот, не спрашивая, плеснул и себе. В другое время получил бы он кувшином по голове, чтобы не наглел. А сейчас и драться не хотелось. И как-то… Все ж Федот и старше, и мощнее, и сильнее. И лет ему около сорока, дураки до такого возраста не доживают. И чего-то он там говорит? Роман прислушался. – Ты подумай, атаман, ведь баба по-доброму поступила. – Что?! – Роман аж воздухом подавился от удивления. – КАК?! – А так. Мы к ней с письмецом ехали, считай, в блуде ее обвинили прилюдно, в грязи извалять пытались. А она – императрица, могла вообще за такое приказать головы снести. Как наш Счастливый гонцу от Валежного. Помнишь? Роман помнил. Еще и сам поучаствовал… ладно, рук не пачкал, но рядом с Никоном был. А если бы императрица вот их… вот так? Шею он начал растирать совершенно непроизвольно. Страшновато было. – Во-от. А она нас, считай, целыми и невредимыми отпустила. – А… Теперь рука непроизвольно дернулась к заду. – Что она могла сделать, самое малое? За наглость? Никому ж даже кожу не просекли, считай, как детей отшлепали… Федоту тоже было обидно. Но сорок лет – это тебе не двадцать пять, и повидать побольше успел, и передумать о многом… императрица без размышлений могла их всех положить. Рядочком. Или в тюрьму, или еще куда… Могла. Она ничего такого не сделала. Их отпустили, а позор… а что – позор? Грязь не сало, высохло и отстало. Надо только подходящий момент подобрать, чтобы ее отковырнуть. Опять же… Федот здраво оценивал свои возможности. Один он уйдет в любую минуту. Но вот насчет своего кармана… да, будь ему двадцать пять, он бы и не задумался. А ему сорок. Надо уже гнездо вить, надо задумываться о будущем. Но какое тут будущее? В Никоне Федот разочаровался. Эти его устремления вроде Великого Хормеля, они, конечно, красивые. И народ на них хорошо идет. А в реальности – увы. Сожрут. Не задумавшись. Не бывает гордых и свободных крыс. Нет, не бывает… Так что с Хормелем Федот свое будущее связывать не собирался. Надо уходить. Вопрос – куда, когда и с чем. И это он в одиночку не решит. Ладно, куда, когда, но… нужно еще и что-то с собой прихватить. Много чего хорошего. Тогда уходить будет не обидно. А с деньгами… Да ты в любом городе устроишься, документы себе купишь и позабудь про любой позор. Кто там тебя узнает? Никто и никогда… Это Федот и постарался донести до Паницкого. Роман слушал, потягивал водку уже небольшими глотками и был, пожалуй что, согласен. Чего им-то свои жизни класть? Пусть Никон сам дохнет, коли хочет. А они с ребятами подождут своего момента, а потом потихоньку в сторону и отойдут. Надо только приглядывать, что с собой взять… А то, что добро – оно одно и на всех не делится… эту мысль и Федот, и Роман дружно оставили при себе. Не сговариваясь. Чего собеседника-то смущать? Правильно. Незачем. Русина, Звенигород «КТО СТАНЕТ СУПРУГОМ ИМПЕРАТРИЦЫ?!» «Неизвестный на престоле!» «Император в маске!» Газетчики изощрялись, кто во что горазд. Известно стало и о самом заседании, и о подписанных Яной документах. Более того, был еще один нюанс, о котором умолчал Валежный. Или не умолчал, просто считал, что Яна в курсе. А Яна-то и не думала… Первый указ императора всегда становился законом. Нерушимым и незыблемым. Что будет потом – вопрос, но первый указ оспорить было нельзя. Нигде и никогда. Фактически Яна сейчас назначила соправителя. И человек, чье имя окажется в документах, станет правителем Русины. Вполне легитимно. Что бы с Яной ни случилось. Она об этом не знала, да и неинтересно ей было. А и узнала бы… Что-то поменяется? Ни разу. Ее планы останутся неизменны. Хелла дама серьезная и своего мнения не меняет. Жом Тигр об этом не знал, потому и пребывал в бешенстве. Замужество? УБЬЮ!!! В таком состоянии он пребывал до визита Урагана, который хлопнул газетой по столу и поинтересовался: – Видел? – Читал. – Что думаешь? Тигр ответил простыми русинскими словами. Ураган качнул головой: – Ты не рычи. Понятно, что она овдовеет до брака. С твоей помощью. Но если там – твое имя? Это Тигру в голову не приходило. – Рехнулся? – Ты бы лучше о себе подумал. Я уже к тебе дополнительно охрану приставил. – Зачем? – Потому что ее величество сказала, что этот человек – освобожденец. Думаешь, у нее был большой выбор? Из тебя и тебя? Тигр замолчал и задумался.