— Приведите Соломина, — выглянув в коридор, велел охране Гуров. Через несколько минут напротив него сидел подтянутый мужчина средних лет, о прекрасной физической подготовке которого без труда можно было догадаться даже не зная, что в прошлом это — боец спецназа. — Здорово, Актер! — произнес Гуров. — Вот и свиделись. — За что меня арестовали? — не отвечая на приветствие, спокойно поинтересовался тот. — Вопрос неправильный. Не «за что», а «для чего». Но об этом после. Сейчас у меня к тебе другой разговор. В прошлую нашу встречу я уточнять не стал, другим был занят. А сейчас что-то любопытство разобрало. Ты как в банде-то оказался? Вроде такой со всех сторон положительный. Боец спецвойск, награды имел. Что случилось? — При чем здесь это? — Снова неправильно, Виталя. На допросах полагается отвечать на вопросы, а не задавать их. Уж ты-то должен знать, не впервой. Так как оказался в банде? — Сбился с пути истинного. — Вон оно что! С пути, значит, сбился. А потом, стало быть, обратно на путь вернулся? У тебя ведь после этого случая, насколько я знаю, «приводов» больше не было? — Нет, не было. Вы тогда так хорошо все объяснили, что я сразу понял — с бандитами дружить нехорошо. — Вот как, — усмехнулся Лев. — Значит, это я тебе объяснил. Что ж, может быть. Только у меня, Виталя, почему-то совсем другое сложилось ощущение. Тогда-то, сам понимаешь, и без того много дела было, чтобы еще в чужих психологических дебрях копаться. Тем более что ты не проходил как основной фигурант. А вот после того, как в клубе тебя встретил, я, представь себе, крепко задумался, почему же ты в банде этой оказался. И почему почти сразу же после твоего там появления начали у ребят всякие досадные недоразумения случаться. Так не везло, что в итоге бригада вся целиком за решеткой оказалась. Тогда-то думал, что это — целиком и полностью наша заслуга. А сейчас припоминаю некоторые нюансы и вижу, что не без «посторонней помощи» так успешно прошла та операция. Чуешь, к чему я клоню? — Нет, не чую, — отведя глаза, угрюмо проговорил Актер. — Да ну? Неужели все еще не догадался? Ладно, объясню. Сильное у меня подозрение, Виталя, что в банду эту ты не просто так попал, а с конкретной целью. Уж какие там мотивы у тебя были, я не знаю, но чем промышляли ребята, я очень даже в курсе. Все-таки за главного дело вел. Ни с кем они не церемонились, творили что хотели. Беспредельничали, короче говоря. И очень может быть, что и тебя этот беспредел каким-то углом зацепил. А? Как? Близко к истине? — Не понимаю, о чем вы. — Ладно, ладно! Это я сегодня уже слышал. Но с тобой-то как раз мне бы хотелось достигнуть взаимопонимания. По каким причинам ты с этими отморозками связался и за что хотел им отомстить, этого я не знаю, но пытать тебя не буду. Но то, что сделано было все так, что комар носа не подточит, это мне очень даже понятно. Не то что «друзья» твои, похоже, до конца дней не узнают, кто их аресту посодействовал, но даже из наших никто не догадался. Работа филигранная и, скажу тебе откровенно, вызывает уважение. И вот как раз в связи с этим у меня к тебе будет предложение. — «Сучить» я ни на кого не стану, — все так же, не глядя в лицо полковнику, презрительно произнес Актер. — Не торопись с выводами, — жестко проговорил Гуров. — Не очень-то ты тут нужен «сучить». Что мне надо, я и без тебя узнал. Как-то обошелся. И о других, да и о тебе самом тоже. Так что благородством своим перед кем-нибудь другим помашешь. Мне от тебя конкретные действия нужны. Я тебя сейчас отпущу, и ты вернешься на рабочее место. Коллеги и знакомые, разумеется, начнут расспрашивать, что и как. Ты скажешь, что к Юре привязались, потому что он напрямую контактировал с клиентами, в том числе с Михалевым, а тебе ничего такого предъявить не могли, поэтому помучили немного и отпустили. Любой, кто хоть что-то в таких вещах понимает, сразу догадается, что дело здесь не очень чисто. И тут начнется твоя работа. Если с тобой захотят «отдельно поговорить», лучшего и желать нельзя. Но если не захотят, ты должен будешь сам как-то это организовать. С кем именно должен происходить такой разговор, тебе виднее. Я пока еще не так досконально изучил вашу шарашку, чтобы на персоналии указывать. Главное, чтобы переданная тобой информация дошла до Михалева. Кто из обслуги чаще других с ним общался, был близок, может, даже ходил в фаворитах, с этим человеком и нужно говорить. А информация, которую ты должен передать, состоит в том, что полковник Гуров может не давать дальнейшего хода делу и готов обсудить размер «отступных». Но обсуждать это он будет только лично с самим Владимиром Михалевым. Он — главный обвиняемый по делу, он больше всех заинтересован в его закрытии, следовательно, ему и карты в руки. Вот, собственно, и все, что от тебя требуется. Передать кому надо эти сведения. Как, не слишком это потревожит твою чувствительную совесть? В продолжение всего этого монолога Актер внимательно слушал, глядя в пол. Потом поднял глаза и, с тем же пытливым вниманием взглянув в лицо Гурова, проговорил: — Вы не знаете. Там… У них спецназовцы тренируются. В тире. То есть не реальные, которые сейчас служат, а бывшие, кто уволился. Их там… они специально для «особых поручений» прикармливаются. Я конкретных случаев не знаю, но знаю, что на заказы их задействуют, когда надо. Особенно если VIP-клиент обратится. Вслух, конечно, никто ничего никогда не скажет, но… С ними шутить опасно. Они… они просто убьют. — Это уже не твоя забота. Твое дело — передать весточку и забыть все это как страшный сон. Но в этом я должен быть уверен железно. В том, что ты передашь. Так что думай. Если соглашаешься, значит, сделано должно быть чики-чики. Как с той бандой. А если опасения или сомнения у тебя какие-то, говори сейчас. Я найду способ, а если из-за тебя у меня все дело сорвется, вот тогда уж точно ты последней сукой окажешься. Ты вообще знаешь, что на этом Михалеве числится? — Да знаю я… — с досадой, будто отмахиваясь от надоедливой мухи, проговорил Актер. — Ладно, я передам. Только… не лез бы ты туда. Там в игры играть — себе дороже выйдет. — Не твоя забота, — хмуро проговорил Лев. — Ты сделай что обещал. — Раз обещал, сделаю. Как им тебя найти? Если хочешь обсудить вопрос, нужно знать, где. — Не надо меня искать. Я сам приду. Зайду сегодня поужинать. Ждите. Оформив необходимые документы, чтобы Актер мог покинуть изолятор и исполнить данное ему обещание, Гуров приступил к третьей части своей сегодняшней «программы». Он созвонился с Костей Рыжовым, своим давним приятелем из технического отдела, и напросился к нему «в гости». При встрече объяснил истинную цель визита и то, какие именно технические средства необходимы ему для проведения предстоящей операции. — Это ненадолго, так что давай обойдемся без официального оформления, — сказал Лев. — Мне бумажки дольше писать придется, чем все дело по времени займет. — Ладно, не вопрос, — без лишних пререканий согласился Костя, уже не в первый раз выручавший Гурова в подобных случаях. — Только мне нужно точно знать, когда «жучки» снова на месте окажутся. Техника подотчетная, сами понимаете. — Максимум — завтра утром, — обнадежил полковник. — В сущности, мог бы сдать и сегодня, но уже поздно будет. Ты же в ночную не дежуришь? — К счастью, пока нет, — усмехнулся Рыжов. — Вот и я так подумал. Значит, жди утром. Обеспечив операцию с технической стороны, Гуров перешел к завершающему подготовительному мероприятию. Он вернулся в Управление и, разыскав Стаса, тихо сказал ему: — Зайди в кабинет, поговорить нужно. — Поговорить? О чем? Что опять стряслось? — спросил Крячко, входя вслед за Гуровым в кабинет. — Почему сразу стряслось? — А потому. Не нравится что-то мне твоя физиономия, вот почему. Если ты меня на какое-нибудь «внеплановое мероприятие» хочешь подбить, так я сразу тебе говорю — даже не надейся. У меня сегодня вечер занят. Я уже практически, можно сказать, столик в ресторане заказал, и если бы ты знал, с какой кралей я туда собираюсь отправиться, у тебя бы просто язык не повернулся… Но язык у Гурова повернулся, и Станислав понял, что сам не решится отправить друга в одиночку на такое рискованное дело. — А с чего ты взял, что он заговорит? — нервно заговорил он. — Если доказательств на него нет, опасаться ему нечего. — Пускай доказательств нет. Зато люди, которые могут на него вывести, в наших руках. Но дело даже не в этом. Ты пойми, сам факт, что он соглашается откупиться, уже говорит о том, что рыльце у него в пушку, понимаешь? Даже если он в разговоре по убийствам этим ничего конкретного не скажет, одно такое согласие — уже улика, свидетельство против него. А уж я, конечно, постараюсь, чтобы в нашей беседе обсуждался не только размер моей «взятки». — Это если беседа состоится, — уточнил Стас. — А если он вообще не будет говорить? Пошлет этого твоего Актера куда подальше, да и не придет на это «свидание»? Что тогда? — Ну тогда… тогда, значит, закрою дело, — нахмурившись, ответил Лев. — Только это маловероятно. Я и на фирме его побывал, и по поводу его жены в курсе, и еще много чего знаю такого, что предавать гласности он точно не захочет. Так что, думаю, придет. — А если придет и, вместо того чтобы разговоры разговаривать, действительно велит каким-нибудь там архаровцам тебя порешить? Этот парень, он тоже не с ветру тебе говорил. Если работает там, наверное, знает. — Вот для этого мне и нужен будешь ты. Для страховки на такой случай. В самом клубе они ничего «неординарного» предпринимать не будут. — Свидетели кругом. — Вот именно. Так что, если захотят меня, как ты говоришь, «порешить», постараются увезти куда-нибудь подальше. Вот тут ты и должен вступить в игру. Заранее их планы предугадать, конечно, невозможно, поэтому договариваемся так. Минут через десять после того, как я войду, ты паркуешься где-нибудь в неприметном месте, но так, чтобы входные двери клуба хорошо были видны, и терпеливо ждешь. Если я выхожу один, сажусь в машину и уезжаю, значит, все в порядке. Еще минут десять ждешь и тоже можешь уезжать. Если же я вышел не один, значит, появились проблемы. Тогда ориентируйся по обстановке. Либо контролируй наше дальнейшее движение и подключай ДПС, либо подключайся сам. — Думаешь, прямо возле этого клуба они драку устроят? — усмехнулся Крячко. — Сомнительно. — Да, это навряд ли. Но поскольку предсказать, что именно они «устроят», сложно, то лучше просчитать все возможные варианты заранее. Ты, главное, не «светись», соблюдай конспирацию. И если сможешь, одолжи у кого-нибудь машину. На своей не приезжай, они могут знать, на чем ты ездишь, а если тебя заметят, сразу поймут, что это подстава. Вся операция насмарку пойдет. Времени жалко. Не говоря уже о нервах. — Ладно уж, учить меня взялся! Ученого учить — только портить. Во сколько ты планируешь на ужин-то этот отправляться? — В девять я должен войти в клуб. Десять минут десятого ты заступаешь на «боевое дежурство». — Ладно, заметано. Ты сам-то планируешь брать с собой что-нибудь, кроме «прослушки»? — В прошлый раз на входе меня, помнится, не обыскивали. Так что пистолет, пожалуй, прихвачу. Глава 9 Кроме пистолета, отправляясь в «Арсенал», Гуров имел при себе целый набор портативных подслушивающих устройств, которыми снабдил его Костя. Набор состоял из трех предметов — микроскопического «жучка», который крепился в ухе, прибора чуть больших размеров, который можно было закрепить на одежде, и устройства, «посаженного» на специальную липкую основу, его вообще можно было прицепить где угодно. Продумывая экипировку, полковник остановился на варианте классического костюма. Пиджак был деталью одежды, максимально подходящей для маскировки. Он надежно скрывал пистолет, а на лацкане очень удобно и гармонично разместился один из «жучков». Устройство с липучкой Гуров просто положил в карман, предполагая применить его только в «особом» случае. Лев и без намеков Актера прекрасно понимал, что, если заказчиком убийства Рябова был Михалев, он без труда может повторить подобный «сценарий» с кем угодно, в том числе и с ним. Поэтому, отправляясь на этот ужин, твердо решил, что все общение с высокопоставленным чиновником должно проходить только в стенах клуба. Никакие «уважительные причины» не должны заставить его покинуть полный свидетелей, следовательно, безопасный ресторанный зал и отправиться с кем бы то ни было в неизвестном направлении. К тому же он рассчитывал, что разговор с Михалевым не займет много времени. Гуров озвучит условия, на которых готов «закрыть дело», собеседник выразит свое согласие или поторгуется. Отказа быть не может, поскольку, если Михалев явится на «свидание» сам, этот факт уже будет означать, что предложение его заинтересовало. Собеседники достигнут консенсуса, «жучки» надежно сохранят в памяти содержание разговора, и можно будет смело рапортовать генералу о наличии тех самых «неопровержимых доказательств». Таков был план Гурова. Но уже в вестибюле «Арсенала» началось отклонение от этого плана. Из разговора, подслушанного во время предыдущего посещения, Лев запомнил, что Актер сегодня дежурит в охране. Именно этот факт позволил без особых проблем арестовать его вместе с Юрой, и этот же факт гарантировал полковнику, что его поручение, данное в изоляторе, будет выполнено. По его замыслу, Актер, взятый под арест прямо с рабочего места, туда же должен был и вернуться после освобождения, поделиться своими ощущениями от пребывания за решеткой и между делом сообщить кому надо сведения, которые велел передать Гуров. Но сейчас, войдя в помещение клуба, он увидел, что на месте охранника находится совершенно другой человек. «Так, похоже, в планах намечаются корректировки, — хмурясь, подумал Лев. — Может, он просто отпросился пораньше, чтобы восстановиться после стресса, испытанного за те несколько часов, проведенных в СИЗО? Надеюсь, прежде чем смыться, он хотя бы передал информацию». Уже начиная сомневаться в этом, Гуров направился в ресторанный зал, но не успел он сделать несколько шагов к свободному столику, как к нему подбежал официант и, подобострастно согнувшись в полупоклоне, проговорил: — Прошу вас, вот сюда, пожалуйста. Пройдите за этот столик. Один из наших самых уважаемых клиентов вас приглашает. Он сказал, что рад будет видеть вас за своим столом. Это — его постоянное место. Возможно, он и сам вскоре подойдет. Говоря это, официант провел Гурова к самому дальнему «кабинету», находящемуся в укромном уголке.