Глава шестая По молодости, будучи студентами, не обремененными ни заботами, ни моралью, ни бедностью, они, перетрахав всех знакомых девок, развлекались довольно своеобразным способом. Выбиралась простушка из кругов, максимально далеких от тусовочных. Какая- нибудь студентка первых курсов, приехавшая из деревни. Или молодая библиотекарша. Или хорошенькая кассирша из супермаркета рядом с домом. В общем, что-то такое невзрачное, задолбанное серыми буднями, но симпатичное и скромное. Девчонку окружали сказкой: водили в рестораны, клубы, на модные тусовки, покупали цацки и шмотки. Имели во всех позах, куда ж без этого. Обычно девки воображали себя эдакими Джулиями Робертс. Вряд ли они осознанно отдавались за ресторан и туфли, но будь этот Игорь Крестовский грузчиком из той же «Пятерочки», так легко бы ему не дали. Веселье заключалось в том, что у каждой из этих простушек не было ни вкуса, ни опыта, ни чувства меры. Зато вдруг оказывалась безлимитная кредитка и необходимость выглядеть дорого и шикарно. Развлечение заключалось в том, чтобы предоставлять простушкам полную свободу и ржать над тем, как безвкусно, глупо и аляписто они одеваются. А еще глупее — себя ведут. Они и не подозревали, что за ними наблюдает целая компания парней, чтобы потом, наедине, со смехом обсудить каждую сказанную глупость, каждое идиотское, усыпанное стразами ультракороткое платье. Тогда Игорю не было их жалко. Он справедливо рассуждал, что имея на руках безлимитную карту и хоть какое-то количество мозгов, можно выглядеть не как дешевая шлюха. За все годы учебы, пожалуй, только несколько девиц похорошели, получив кучу денег. Большинство превращалось в разрисованных кукол в синтетических платьях. Даже те, с кем на этапе знакомства было интересно поговорить, становились одинаково-тупыми, сладкимир, набившими оскомину, «инстабабами». И вот теперь на диване в приемной клиники сидит Калинина. В сиреневом платье с открытыми плечами, длиной чуть пониже колен. С крупными локонами, спадающими на шею, ласкающими и щекочущими тонкую светлую кожу. Рядом валялась сумка в тон туфель — бежевая. Девушка нервно теребит смартфон тонкими пальчиками с ноготками, покрытыми нежным матовым лаком. Почему система дала сбой на ней? Почему вечером он увидел нежнейшее создание в этой длинной рубашке, которая скрывала все изгибы, но давала охренительный толчок фантазии. Почему потом она спустилась не в безвкусном клочке блестящей стрейчевой ткани, а в черном платье, которое тут же захотелось снять, чтобы увидеть, что там, дальше, за застегнутыми пуговицами. Почему сейчас она не в шортах и каком-нибудь корсете, а в нежном девичьем платье, юбку которого смешно прижимала к ногам, выходя из машины на подветренную сторону парковки? Итак, полный провал. Она очаровывает всех, с кем знакомится. Стаська, кажется, искренне ей помогла, раз схватила телефон и влезла в их диалог. Эд сделал из нее красотку, хотя, по сути, только отмыл и причесал. Серж, говорят, был весьма мил, насколько вообще может быть милым средний Крестовский. Даже Иван как-то уж слишком заботливо открывал перед ней дверь и поддерживал за руку, пока она спрыгивала с высокой ступеньки машины. Надо напомнить ему о том, какое место должен занимать водитель и охранник. И теперь вот при виде Анны даже Стаськин отец превратился в заботливого дядюшку со стетоскопом. — Что ж, Анна Артемовна, никаких серьезных проблем со здоровьем я не вижу… Он осекается, красноречиво смотря на Игоря, но тот не намерен оставлять их одних. Ему нужна полная информация о Калининой. По взгляду врач это явно понимает. — У вас легкая степень гастрита, вам срочно нужно начать правильно питаться. Небольшой шейный остеохондроз, мы сделаем мрт и походите к нам на массаж, у нас отличный мануальщик. Недостаток витаминов, я распишу, как и что нужно попринимать. Пожалуй, вот и все. Настоятельно рекомендую не перегружать нервную систему, соблюдать режим сна и отдыха, режим питания, водный режим и умеренно заниматься спортом. Лучше всего подойдет бассейн, только плавайте правильно, не нагружая шейный отдел. Вот список дополнительных анализов, там расписаны даты и подготовка. Вот рецепты на витамины. Вот моя визитка, можете звонить и консультироваться в любое время суток. В нашем центре прекрасные специалисты. Надеемся, вы будет выбирать нас в дальнейшем. Игорь усмехается. Ага, Стаська уже рассказала папочке, какую жемчужину прибило к берегу Крестовских. Вот он и рассыпается в комплиментах, чтобы не уплыл перспективно богатый клиент. Но пока что счета Калининой оплачивает он, так что… — Игорь! — возмущенно воскликает врач, когда он берет со стола папку с исследованием. — Я ее опекун, — отрезает он. — И имею право знать состояние ее здоровья. Спорить не решается. Вздыхает, напоследок улыбается Ане и скрывается в кабинете — на подходе следующий пациент, какая-то скандальная тетка с жуткой золотистой сумкой. Игорь быстро листает карту. Ничего особенного, здоровая, без инфекций. Несколько штук, правда, еще не готовы. Но он не верит, что у Калининой ВИЧ или что-то такое, все-таки это бы нашли раньше. Она не походит на тех, кто… Он запинается, когда доходит до заключения гинеколога. Вот тебе и привет. — Значит, ты с ним не спала, — бормочет он. Калинина вскидывает голову, глаза яростно блестят. — Что?! Вы что там читаете!! И что вы обо мне подумали!? Боже, да вы ненормальный, вы что, решили, что я спала с вашим отцом?! Тетка с золотистой сумкой уже входит в кабинет врача, но, услышав последние слова Анны, останавливается и прислушивается. Игорь не выдерживает и рявкает: — Тетушка, вы к врачу опаздываете! — Игорь Олегович! — из кабинета выглядывает врач. — Не кричите на пациентов, сегодня у меня прием профилактория, мы реабилитируем сердечников! — А я думал, любопытный нос на место пришиваете. — Если вы не будете кричать на всю ивановскую, — тихо говорит Калинина, — то никто не будет любопытничать. С чего вы вообще взяли, что я спала с вашим отцом? Я его даже не знала! — А что я должен был подумать? Ты отрицаешь, что его дочь — кстати, анализы будут готовы не сразу, так что это еще не факт. Он оставил тебе миллионы, да ты одна из самых богатых невест страны сейчас! — Еще нет, я же не выполнила условия завещания. — На то, что ты про’бешь их, я даже не надеюсь, — вырывается у него. Она краснеет, в самом деле, будто впервые в жизни слышит нецензурщину. Хотя уж Игорю-то всегда казалось, что круче детей из бедных семей не матерится никто. Он как-то вместе с другом забирал его сына из школы и случайно услышал разговор шестиклашек. Едва удержался, чтобы не достать блокнот и не записать пару новых выражений. И надо же, работавшая горничной, учившаяся в самой обычной школе, Калинина вдруг краснеет от крепкого слова. Правда, потом удивляет его еще сильнее: — Если пожелаете, могу и про… Она запинается, а Игорь, развеселившись, внимательно на нее смотрит. — Ну? Что можешь? — Вы сейчас нарушаете контракт, который вчера подписали. — Это как это? — Там написано, что вы меня должны воспитывать, а вы меня плохим словам учите. — Ты сама напросилась, — предупреждает он. Хочет воспитания, будет ей воспитание. Он только получит тест, убедится, что в них течет разная кровь, и тогда научит Анну Артемовну почти всему, что знает сам. И не только об управлении деньгами. Они выходят из клиники. Время близится к полудню, солнце уже вовсю жарит, от асфальта парит духотой. Для полноты образа Анне не хватает только изящной светлой шляпки. Надо будет сказать Стаське, чтобы купила. И аксессуары. Хоть какие-то украшения, а то смотрится, как бедная родственница в чужих шмотках. Рано или поздно ее сфотографируют рядом с ним и что скажут в прессе? Игорю-то было плевать, но вот пиар-служба вынесет все мозги, а Калинина наверняка с маниакальным вниманием будет рассматривать каждую заметку о себе и впадать в депрессию от язвительных комментариев. — И что мне теперь делать? — спрашивает она. — Понятия не имею, — хмыкает Игорь. Он достает телефон и рычит: — Лев, где машина?! Какого хрена я должен стоять на жаре, я не троллейбус жду! — Ух ты, вы знаете, что такое троллейбус, — улыбается она. — Я имела в виду, что мне делать в связи с тем, что я должна сообщать вам о своих намерениях и перемещениях. — Если ты с Иваном, можешь не сообщать, он доложит сам. Делай, что хочешь, только в неприятности не лезь. — Я хочу есть, — задумчиво говорит она, обращаясь скорее в воздух, чем к нему. Ей отвечает Иван, уже подогнавший машину. — Анна Артемовна, здесь неподалеку есть отличный итальянский ресторан с приятной летней террасой. Можем заехать к ним на обед. Злость внутри поднялась ядовитой змеей и чуть не выплеснулась наружу. Какого хрена, стоит только дать слабину, персонал начинает вести себя по-приятельски? Да будь Калинина тысячу раз свойской девчонкой, Иван должен быть ее тенью, бесшумной, безголосой и безынициативной. Какой, нахрен, ресторан? — Поехали, — бросает Игорь. — Куда? — Обедать. Анна пожимает плечами и идет вслед за ним к машине, а вот до Ивана, который встретил многозначительный взгляд шефа, кажется, доходит его косяк. Я чувствую себя немного неловко в ресторане, в котором Игорь решает пообедать. Мы сидим в очаровательной беседке, рядом с прудом, где задорно журчит фонтан. Я с наслаждением потягиваю освежающий цитрусовый коктейль и стараюсь не смотреть на Крестовского, который, кажется, задался целью надо мной издеваться. Он ничего не делает и не говорит, но в каждом движении, в каждом взгляде сквозит интерес, который охотник испытывает к зверю. Как он себя поведет? Какую изобретательность проявит напуганный погоней зверек? Вот и я чувствую себя кроликом, в нос которому смотрит ружье. Но все же место очень красивое и атмосферное. Мне нравится представлять, что однажды я приду в такой ресторан с любимым человеком. И мне снова будет так же круто, как в детстве, на крыше высотки Крестовских. В беседке очень прохладно и приятно. При желании можно отвязать золотистые шторки и оказаться в романтичном полумраке, отрезанными от всего мира. Нам как раз приносят салаты, когда я слышу женский голос. Он звучит как-то неестественно удивленно. — Игорь! Крестовский! Перед нашей беседкой появляется нечто очень красивое и очень рыжее. С виду девушка или, скорее, молодая женщина, напоминает мне фотомодель. На ней легкое бело-голубое платье, плетеные сандалии на плоской подошве, куча разноцветных браслетов и соломенная, по типу мужской, шляпа.