— Нет. — А сегодня утром куда ездил? — По магазинам. Время новых коллекций. Жаль, здесь выбор так себе. Вот, помню, в Москве… На нем и правда была новая толстовка, тоже черная, но с другой картинкой. — Модник, да? А старое куда деваешь? — Бедным раздаю. — Вы в Москве где жили? — Где мы только не жили. — отмахнулся Костик. — Ну как, полегче? Кирилл осторожно покрутил головой. — Вроде полегче. — Давай инструктаж проведу, а то удивишься, как Саня. У нас самообслуживание. Полы моешь сам, белье раз в неделю относишь в цоколь, новое получаешь у Даши. Коридоры и лестницы — по очереди, списки тоже у Даши. Швабры и ведра — в каптерке, завтра покажу или еще кого спроси. Уйти-прийти, позвонить, погулять — по благословению. Если очень нужно — можно через меня, будет быстрей. Чего непонятно, спрашивай, любой тебе объяснит. — А что Александр? — Саня завтра переселяется в общую. Ты пока остаешься здесь, там мест нет. — Ясно. — Ну ладно, спи. Термос я унесу, в кельях есть нельзя. — А у девочек? — А что у девочек? Ничего не видел. А ты? — Не видел, — кивнул Кирилл. — Ясно. Все как везде. Нельзя, но если очень хочется, то можно, особенно некоторым. Наверняка у этого в келье если не бар, то кофемашина и свой холодильник стоят. — Спокойной ночи, больной. Полы завтра вымой, пора уже. Свет погас, дверь тихонько щелкнула. Кирилл нащупал на тумбочке еще один бутерброд и машинально начал жевать. Голова, и правда, прошла. В воскресенье, видимо, был день уборки. После молитвы и завтрака часть сектантов ушла в монастырь, оставшиеся же принялись греметь ведрами, хлопать дверями и наводить порядок. Швабры тут же расхватали, поэтому Кирилл шатался по коридору, ожидая, какая раньше освободится, и под этим предлогом заглядывал то в одну, то в другую келью. В ближней к нему женской намывала полы Леночка; в той, что подальше — малознакомая, но очень дружелюбная Вика; в мужских — Александр и Эмиль. Александр покивал Кириллу, пообещал побыстрее освободить швабру и отвернулся, пытаясь достать дальний угол под кроватью. Леночка поулыбалась. Она подвязала волосы косынкой от Шанель (у бывшей жены была такая же, стоила ахово) и тоже махала шваброй. Вот что вера с женами олигархов делает. Лестницу мыла Вера, а вот Костика нигде не было видно. Интересно, он в этих воскресниках участвует или освобожден по здоровью? Скит сейчас напоминал муравейник. Каждый муравей знал свое дело, все деловито и споро передвигались, перестилали кровати, выносили белье, открывали и закрывали окна. И при этом совсем не было обычного для общей работы шума. Переговаривались вполголоса, ведрами не гремели, швабрами не размахивали. Интересно, что их заставляет? Богатая Леночка снимает белье с чужих кроватей, Александр забыл про перчатки и возится голыми руками в грязной воде. «Физруки»-апостолы ходят с большим мешком и собирают мусор на всех этажах. Сектанты напоминали рекламный ролик о счастливой семье: молодые, красивые, ни одного старика или склочной бабы. Все улыбаются, милы и предупредительны. Чистый рай на земле, прямиком с протестантских картинок. Кирилл себя чувствовал недостойным этих небожителей, как древний грек, случайно попавший на Олимп в своих обносках и с драной козой под мышкой. — Кирилл! Вера подошла неслышно. Как ей это удалось с ведром в одной руке и шваброй в другой? — Поможете мне? — Конечно. А что случилось? Оказалось, заело окно. Кирилл поднялся по сохнущей лестнице, Вера открыла дверь своей комнаты. Тут он был впервые и заметил, что замок на двери — не простая задвижка, как в женских кельях, а очень приличный Abus, да и комната напоминала не келью, а студию. Туалет с ванной, как у Кирилла, высокий шкаф справа от двери, за шкафом — кровать, полки для документов; слева, ближе к окну — компьютерный стол с геймерским креслом, а рядом с дверью — электрическое пианино. — Вот. Ни открыть, ни закрыть. Перекосило. Кирилл подергал створку. — Я сейчас инструменты принесу и поправлю. — Хорошо. — Вера снова взялась за ведро и швабру. — А я пока у вас пол помою. — Зачем! Я потом сам! Неудобно! — попытался поспорить Кирилл. Но Вера Сергеевна одним взглядом могла остановить танк, не то, что слабые возражения. Он заставил себя оторваться от прозрачных голубых глаз и пошел в гараж к Марату. Вера дождалась его возвращения и оставила одного в комнате. Что ж, есть время осмотреться. Ноутбук, стоящий на столе, Кирилл трогать не стал. Вряд ли он успеет посмотреть что-нибудь, а вот попасться на шпионстве совсем не хотелось. В полке за стеклом стояли папки с документами без внятных подписей, так: 1–2, 44–12 и прочее. Стопкой лежали листы и файлики. Чтобы тут разобраться нужен бухгалтер из налоговой. Кирилл сфотографировал парочку каких-то листов, чтобы Руслан там прикинул, кому показать, и закрыл шкаф. Створку он починил за пару минут, от нечего делать потыкал пальцем в клавиши пианино и призвал демона: в дверь сунулась любопытная физиономия Костика. — Ой. А я думал, что это с Верой, а тут ты. — Он нахмурился. — А ты чего тут делаешь? — Произвожу следственные действия, — оскалился Кирилл. — Обыск. Понятым будешь? — Тебе Вера за эти действия такое устроит… А она сама где? — Моет мне полы. На лице Костика отобразилось такое глубокое изумление, что Кирилл не выдержал и расхохотался. — Окно я ей чинил. А ты чего не работаешь? Пыль под моим телефоном протер? А полы у старца помыл? А в кабинете? Костик уселся в кресло и принялся вертеться туда-сюда. — Класс! Там Вася убирается. А в комнате сегодня — Федькина очередь. — Так что ты ничего не делаешь? Молодец. Мастер откосить от работы, да? — Я ценен не этим. Чем же ты ценен? Старцу, пожалуй, можно предположить. А остальным? Наташа дурного слова про бывшего не сказала. Вася в рот смотрит, даже поварихи подкармливают. Что ты тут делаешь, мальчик? И откуда взялся такой дружелюбный? Вера приняла работу, поблагодарила, и Кирилл с Костиком вместе пошли вниз. Костик забежал к себе и вынес охапку белья. Кирилл прихватил свое — ему наконец показали, где тут прачечная. В цокольном этаже еще была котельная, сушка, стояли две гладильные доски, а в соседнем помещении были сложены какие-то коробки. Тут труп спрятать — плевое дело, можно и не один. В сушке раскрасневшаяся нервная Даша выдала им три комплекта белья и выставила вон. Костик сразу же убежал, а Кирилл побродил, изучая местность, порассматривал всякие счетчики и пробки. Интересно, здесь тоже главный — Марат? Или еще есть какой завхоз? Кирилл застелил кровать, прикинул, мыть ли сантехнику и решил, что пока не будет. На этаже никого уже не было. Видимо, с большой уборкой покончено. Двери келий закрылись, настала обычная благоговейная тишина. К обеду собрались все, радостно помолились перед едой и завели тихие разговоры. Кирилл попал между Александром и Васей и решил поинтересоваться: — Ты как? — Замечательно! Прежний Александр бы удавился, но не стал так жизнерадостно восклицать. Да, пациента мы потеряли. — А ты еще не решился? — Думаю. — Мы молимся за тебя. Это больше насторожило, чем обрадовало. Кирилл предпочел бы, чтобы до него никому лишнему не было дела. Но, глядя в сияющие глаза Александра, поблагодарил. Сидящий у двери Костик вытянул шею, к чему-то прислушался и выскользнул в зал. Кирилл поспешно доел и вышел следом.