– Одна? – Найдешь постоялый двор. Вероятно, выйдешь к нему, как только лес закончится. Я провожу до конца тропинки, а дальше – сама. Рано утром отправишься на рынок и купишь необходимые вещи и провизию. – На что? – Возьми. Эйден протянул кожаный мешочек. – Полумесяцы и луны – это местные деньги. Полумесяцы – медные, луны – серебряные, есть еще золотые солнца, но не в этом мешке. Пары лун хватает на обычный наряд, простой еды можно взять и на полумесяцы. Посмотришь на покупателей, сориентируешься. – А нас возьмут в караван? – Возьмут, если правильно попросим. Караван идет на юг, точнее в Ольхару. Проще представиться ольхарами, что мужчины, что женщины у них закрывают лица, некоторые даже не говорят на всемирном. К тому же последние столетия активно шло смешение культур, не все южане обладают смуглой кожей и черными глазами. – А всемирный – это общепринятый язык? Мы же на нем говорим? От обилия сведений начинала побаливать голова, хотя я прекрасно сознавала, почему самый опасный маг не желал приближаться к городу, пусть даже не очень большому. Но задумка была хороша. В караване не идут пешком, плюс лица закрыты и можно притвориться, что язык не понятен, и не сболтнуть лишнего. – А на рынке можно найти одежду ольхар? – Вдали от дома они реже носят традиционную одежду, главное отличие – широкие платки, которыми укрывают волосы и лица, и широкие штаны, а у женщин – верхние накидки до земли, рукава до запястья, на крайний случай длинное просторное платье. Найдешь что-то подобное, нам будет проще. А теперь идем. Завтра встретимся здесь же, примерно через час после восхода солнца. Ты должна успеть. Он перехватил за руку и потянул за собой. Я последовала молча, переваривая информацию, когда лес внезапно закончился. Впереди показался просвет, и Эйден остановился. – Теперь сама. Поспеши, пока окончательно не стемнело. Уже? Мы даже не обсудили деталей. Например, как у них обычно комнату на ночлег снимают. Да, кстати, сколько комнаты стоят? Ах, это мне наверняка озвучат. Но если я вдруг не выйду к постоялому двору? Или это его огни светятся там впереди? – Эйден, – отвела взгляд от дороги и оглянулась, однако мужчины рядом уже не было. Маг прислонился к дереву и наблюдал, как девушка оглядывается. Не найдя его, она вновь устремила взгляд на дорогу. Мужчина следил. Много времени она терять не стала. Больше не оборачиваясь, пошла вперед. Справится. С первой встречи было понятно, что не из робкого десятка. Эйден устремился следом, скрываясь в сгустившейся тени. За распахнутыми воротами постоялого двора он замер, наблюдая, как Сэйна миновала проход и подошла к двери ночлежки. Решительно, без колебаний, словно каждый день здесь ходила, обогнула пару коренастых фигур с пропитыми рожами, и потянулась к ручке. Ладонь мага непроизвольно дернулась к кинжалу, когда один из мужиков схватил ее за локоть. – Руку убрал! – она повела плечом. – Красотка, а ты одна?.. Он не договорил. Охнул и согнулся, когда девушка саданула коленом в пах. – Ты ж… – последовавшую нецензурную брань Сэйна дослушивать не стала. Распахнула дверь и быстро сбежала от пьянчуг. Эйден опустил руку, вполуха слушая дальнейший разговор и наблюдая, в каком из окон загорится свет. – Эй, Бран, в порядке? – Вот потаскуха! Я ей комплимент отвесил. – Да, бабы пошли! Дикие! Я на днях к одной подвалил, она оплеуху дала. Болит? – Со всей силы саданула, стервь! – Ты присядь сюда. А что, понравилась? Такие служки наглые обычно перед хозяевами ноги раздвигают, а за порогом из себя цацу строят. Хочешь, подкараулим красотку? – Хозяин дальше пивной не пустит, а мы уже на выпивку все спустили. И комнаты в долг не дал, козел. Сказал на конюшне ночевать. – Переночуем. А утром поглядим. – Ну ее! Что там глядеть? Ни кожи, ни рожи. Еще и дикая, с головой не дружит. С такой уснешь, проснуться побоишься. – Коса красивая. Люблю, когда у девки волос длинный. Такую косу крепко ухватишь и на руку намотаешь. Сейчас бабы пошли, что доска, еще и косы стригут. Поди разбери, девка или парень. Эй! Бран, глянь, что там у ворот? – На бочку пивную похоже. – Да ну! – Говорю тебе. Хозяин бочку на улице оставил. – Пустая небось, что он – дурак? – Поглядим? Мужики, пошатываясь, направились к воротам. Под частоколом тень укрыла обоих, когда склонились над бочкой. – Что за блажь, Бран? Я ее вижу, а не ухватиться! – Сат! Колдовство! Валим отсюда. Но Сат уже свалился, прямо сквозь бочку, а Бран еще пытался сообразить, что к чему, когда тупой удар по голове отправил и его в отрезвляющий сон. Чтобы мозги прочистились, хмель вышел. Утром у обоих башка болеть будет так, что не до красоток. Эйден оттащил неподвижные тела за ворота и прислонил к забору. Сам вернулся и увидел, что под крышей загорелось окошко. Значит, устроилась. Он оглядел широкий пустой двор и приметил конюшню. Здесь отдыхать приятнее, чем в лесу. Если успеет покончить с делами, будет пара часов подремать. Разбойники в лесном доме ожидали подельников, чтобы обсудить план действий, поэтому Эйден поторопился уйти. Но пока он прислушивался, точно разобрал, как звякнула заслонка в печи. Деньги на караван понадобятся, а воры всю ночь в прогнившем логове коротать не станут. Он еще раз взглянул на мерно светящееся окошко и повернул к лесу. Служанка оказалась бойкая, ловкая и мне понравилась. Я не удержалась, сунула ей полумесяц, а у девочки даже глаза расширились, когда спрятала его в ладошку. Еще бы. За ночлег и ужин в комнату я отдала одну луну. Девчонка мигом убежала и вскоре вернулась с деревянной шкатулкой. – Вот тебе. – Что это? – я как раз расплетала косу, собираясь вытащить из нее репей и прочий мусор. Она деловито откинула крышку. – Расческа здесь, вот паста с щеткой, нитки с иглой. А тутошнее желе если на пятно нанести, оно высохнет и исчезнет. Мы эти коробки только важным персонам носим. – Спасибо, – я улыбнулась. Платье и правда местами подралось, а кое-где оказались пятна. При свете светильника было заметно, до чего довели меня побеги и скитания в лесу. Только в первый черед хотелось поесть. Ужин соблазнял аппетитным запахом из-под крышки. – А у меня еще минуточек пять есть, – сказала вдруг девчонка и забежала мне за спину. Я оглянуться не успела, как она ловко расплела мне волосы и принялась деловито расчесывать. – Там мыться будешь, на полочке мыло найдешь. Но чтобы волос жестким не стал, бальзамчика капни сперва. Она опять показала на коробку. Славная девчушка. – Волос вишней отливает, когда расчесываешь, а ресницы черные. В предках кто из саркан потоптался? – Что? – Ну, предок из саркан был? – Эм, у прабабушки были вишневые волосы. – А глазищи небось зеленые и такие, в пол-лица? Кивнула. Облик Аны до сих пор стоял перед мысленным взором, как и облик Эйдена. Того, другого, светлого кардинала с гипнотическим взглядом. – Точно сарканка. Они красивые, но вот ростом не вышли. И магии у них совсем мало. Твоя прабабка на континенте родилась? Давно с островов перебрались? Я пожала плечами. Этого дневник не поведал. Девчонка закончила с волосами и вдруг схватилась за щетку и платье. – Положи, я почищу. – Да я быстро. Желе это сама делаю. Оно из очисток, но только порошочка волшебного сыпанешь, таким становится. Погляди, как очищает. Она плоской стороной щетки зачерпнула из баночки желе, намазала на самое большое пятно на платье, и буквально за секунду оно высохло, а грязь исчезла. – Ух ты!