Уборщица пришла, убрала бумажный мусор и вышла. Вслед за ней заспешили полицейские. — Вы ещё пожалеете, что не захотели с нами сотрудничать, — злобно произнёс на прощание усатый. — Мы учтём вашу угрозу при составлении жалобы на действия местной полиции, — парировала Джулия и захлопнула дверь. — Ну, ты сестра даёшь! — с восторгом произнесла Жасмин, — я с испугу всё бы им выложила. — Этого ещё не хватало, чтобы добро, которое в поте лица заработали мои предки, я дала бы этим турецким псам. Мало они нас армян грабили. — Да, но мы так и не узнали куда нам купил билеты Саркис? Это ведь он их прислал. Полицейские специально заставили подмести пол, чтобы мы не могли ничего прочесть по обрывкам. — Я всё равно узнаю, — спокойным тоном ответила Джулия. — Как? — Мне известно куда выбрасывает наш мусор эта уборщица, — ответила Джулия и вышла из номера. Она вернулась с обрывками билетов. — Я их специально не разорвала на мелкие кусочки, чтобы потом найти и прочесть. — Молодец, сестра! — обрадовалась Жасмин. — Он на Кипре, — заключила Джулия, — вот отметка аэропорта прибытия — Ларнака. Вылет указан на завтра. — Бедненький. Он завтра будет нас ждать. — Что поделать. У меня не было другого выхода. Порвав билеты на глазах этих олухов, я лишила их единственного против нас аргумента. — Это было очень рискованно, сестра. Они могли нас забрать в полицейский участок и завести дело, а там бы открылись сведения про наши миллионные счета. — Кишка тонка. Я сразу догадалась, что они тут развели самодеятельность. — В каком смысле? Они что не полицейские? — Быть полицейским в таких странах — это не обязательно служить закону. Можно поставить закон на службу своему карману. Они упустили Саркиса и пытались выведать у нас сведения о нём и о найденном золоте. — Но, теперь они от нас точно не отстанут. Будут следить за каждым нашим шагом. Оставаться здесь опасно. — А мы завтра же улетим в Париж. — Почему завтра? Давай сейчас. Наш обратный билет открытый. Можем улететь в любое время. Я боюсь оставаться здесь на ночь. — Экая ты трусиха! Ещё не убедилась, что со мной тебе нечего боятся? — Убедилась, ещё как! — Ладно, сейчас позвоню и узнаю успеем ли мы на вечерний рейс? Уже на регистрации парижского рейса Жасмин вдруг взволнованно спросила: — А Саркис? Он же будет нас ждать на Кипре. — Отлично, вот и пусть ждёт. Мы из парижского аэропорта сразу полетим туда, — ответила Джулия. Вот так мои отец, мать и тётка увели из под носа турецкой полиции золото моих дедов. Дотянуться до них на Кипре, с которой у Турции есть неразрешимые проблемы, гиблое дело, и потому процветающий курортный остров с радостью приютил у себя ещё одних миллионеров. Вы спросите — а как они нашли Саркиса на Кипре? Очень просто. В столице Кипра Ларнаке есть церковь святого Степаноса, построенная в 1909 году армянами спасшихся после киликийского погрома. Наша диаспора собирается там на воскресный молебен. Мать и тётка нашли отца в церкви, молящего Всевышнего вернуть ему Жасмин. Ну, а через девять месяцев родился я! Золото моих дедов мы вложили на Кипре в дело. Отец со мной продолжил ремесло, которым так любят заниматься ванские армяне ещё со времён Тиграна Великого. Мы развернули сеть ювелирных салонов и мастерских под названием «Воскан», а мать с Джулией занялись гостиничным бизнесом. Приток туристов с каждым годом всё увеличивался, и вложенное в дело золото приносит стабильную прибыль. А ещё в Париже живёт вместе с мужем моя двоюродная сестра Элен. Короче, нас много и все мы генофонд от спасшегося когда то моего деда и тёзки Мирана.