– Ну конечно, Мирко! Приятно тебя видеть. Я тебя с трудом узнала… Мирко заметил на себе ее бегающий взгляд. Это не было неприятно, даже наоборот. Она была все так же красива. Голосок глубоко внутри прошептал, что она пьяна. Но красива. Солнце освещало ее. Сияние и все такое. Как когда он увидел ее впервые. Изгибы идеальны, как тогда. Мирко подумал, что это, может быть, даже то же самое платье, что и много лет назад. Да, он видит ту же женщину. Только смотрит уже не маленький мальчик с телеги, и она смотрит на него не как на мальчишку. Он это знал. Он это заметил. – Карл?.. – он не мог не спросить. – Уехал, вернется поздно. – А Леон? Она внезапно изменилась в лице. Боже, неужели с мальчиком что-то случилось? – Леона тоже нет дома, – сказала она с улыбкой. – Он гостит у друга. Мирко просиял. – Как здорово. Значит, у него все хорошо? – У него все хорошо, – сказала Даника и быстро пошла на кухню. – Можешь зайти, если хочешь. Выпьем кофе. Или… чего-нибудь покрепче? – Спасибо, с удовольствием, если это не доставит неудобств. Она забыла кофе и вышла с бутылкой сливовицы, Мирко порадовался, что уже пробовал ее с отцом и знал примерно, чего ожидать. Сливовая настойка у Даники была намного крепче, и ему пришлось подавить невольный кашель после первого глотка. Алкоголь притупил тревогу. Это было приятно. Очевидно, она тоже успокоилась. Они сидели друг против друга за столиком на кухне. Некоторое время оба молчали, и он снова заметил, как она пристально его рассматривает, так что он чувствовал себя почти голым. Раньше бы он, несомненно, покраснел, но не теперь. Он уже привык к своему взрослому телу. Он был им доволен, даже немного гордился, хотя мускулатурой он никогда не сравнится с Карлом. Никто не сравнится. И вот он сидел и надеялся, что Данике понравится то, что она видит. Сегодня он особенно тщательно выбрился и нарядился, хотя, конечно, не слишком вырядился. От него пахло кое-чем, привезенным из Америки. Это называлось «Олд Спайс». Он впервые капнул на себя после возвращения. Родителям он сказал, что прогуляется в город, может, зайдет на мельницу. Они обрадовались его лжи. – Приятно пахнешь, – сказала Даника с улыбкой. Он все же покраснел. – Это туалетная вода, – ответил он. – Из Америки. – Тебе идет. Ну, Мирко, расскажи о своем путешествии, – попросила она. Мирко собирался было рассказать, но оборвал себя. – Ты же получила мое письмо? – осторожно спросил он. – Письмо? – Она смотрела с удивлением. – Нет, писем я не получала. Ответ поставил его в тупик. Признаваться ли ему, что он там писал? Или забыть и надеяться, что письмо никогда не попадет в руки получателю? Йован рассказывал, что в иных краях нельзя полагаться на почтовую службу. Но это в отсталых странах. – Что ты мне писал? – Да обо всем понемногу. Ничего особенного. Издалека донеслись удары колокола. Пять. Вдруг на Данику что-то нашло. Она будто испугалась. – Извини, я кое-что забыла, – сказала она. – У меня договоренность. Мне надо уйти. Удар под дых. Они же толком не поговорили, только смотрели друг на друга. И пили настойку. – Мирко… – она положила свою руку на его на столе. – Я очень хочу увидеть тебя еще раз. Мы же сможем скоро встретиться? Может, в пятницу? Только не здесь, где-нибудь в другом месте. Так что, в пятницу? Мысли и чувства носились в Мирко как переполошенные кролики. Она хочет его видеть, это удивительно, но сейчас она так торопится. Что же случилось, спрашивал он сам себя. Что за договоренность? Встреча с мужчиной? Любовником? Мирко мгновенно ощутил пронзительную ревность, его ладонь, накрытая ее рукой, умирала от желания ласкать ее. – В пятницу? С удовольствием. Только… Даника, все точно нормально? Ты, кажется… – Да, да, просто мне нужно было кое-что сделать в пять часов. Я забыла, увидев тебя. Очень удивилась. И обрадовалась. Где встретимся в пятницу? Надо, чтобы мы там были одни. Мирко задумался. Первым делом ему пришел в голову кустарник на холме за хлевом, но его он быстро отверг. Это все равно что признаться, что он все время ее обманывал. И тогда он сказал кое-что, что до сих пор оставалось только в его самых горячих фантазиях. Во рту пересохло от этих слов. – У нас в люцерновом поле есть маленькая каменная хижина… там в углу, у гор, рядом с северным краем твоих земель. Туда никто не ходит. Кроме меня. Она сразу же кивнула. – Отлично! Там и встретимся. Скажем, в пятницу в четыре? Мирко кивнул. – А что с Леоном? И Карлом? – У них в пятницу свои дела… ярмарка. Но теперь тебе правда пора идти, Мирко. Увидимся! Жду не дождусь, когда получится нормально с тобой поговорить. Извини за вот это. Она встала, стул скрипнул по полу, и расправила платье руками. Мирко тоже поднялся и кивнул. Потом вышел из кухни. По двору он шел, как по мягким облакам. Они договорились встретиться. Наедине. В каменной избушке. Наверное, ей просто надо забрать Леона в пять; он решил считать так. Он начал насвистывать, у него в животе устроился целый рой шаловливых бабочек. Не успел он дойти до угла двора, как его свист был прерван жутким звуком, распространявшимся по земле. Звуком лошадиных копыт и скрипящей телеги. Сбегать было слишком поздно. Карл его уже увидел, и Мирко оставалось только стоять и ждать. Он заметил, что его пульс пустился более быстрым аллюром, чем пара лошадей, приближавшихся по проселочной дороге. – Привет, Карл, – крикнул он, когда повозка остановилась рядом с ним. Он постарался говорить как можно естественнее. Он улыбнулся, насколько мог дружелюбно, хотя это было нелегко. Карл промолчал. Огромной тенью он сидел на козлах и долго смотрел на Мирко. Потом медленно спустился, тяжело врезавшись в землю. Он встал прямо перед Мирко, упершись руками в бока, и так глубоко вдыхал, что было видно, как поднимается грудная клетка. Похоже на пейзаж, подумал Мирко. Участок земной коры, который выдавливается магмой из недр. – Так ты вернулся домой, – наконец сказал Карл. Дружелюбия в его голосе не было. У Мирко внутри давно не осталось ни музыки, ни бабочек. Он едва мог что-то сказать. Судя по виду, Карл не просто не был рад его видеть. Он был зол. Очень зол. Мирко прикладывал все силы, чтобы по-прежнему улыбаться. Ему пришлось отклонить голову назад, чтобы смотреть Карлу в глаза. Хотя Мирко заметно вырос с их первой встречи, Карл никогда еще не казался таким огромным. Все еще великан. Голиаф. Карл с шумом вдохнул и недоверчиво наморщил нос. – Какого черта, – прошептал он. Мирко мгновенно пожалел, что выпил. – Я просто хотел поздороваться с вами. Я не знал, что вас не будет дома. – Не знал. Зато ты поздоровался с моей женой. – Да, Даника на кухне, у нее какое-то… – Что? Мирко засомневался, стоит ли продолжать, но тут Даника вышла из кухни. Она переодела платье, и вид у нее был ошарашенный, когда она увидела их перед домом. Она неохотно подошла ближе. – Карл? Так рано? Я думала, ты… – Я забыл взять кое-что в починку, – сказал он. – Съезжу лучше в пятницу. – Он сощурился и посмотрел на нее. Потом снова перевел взгляд на Мирко. – Вы успели наговориться? Об Америке? Мирко медленно кивнул. – Немного. Так, пара слов. Я же сказал, я просто зашел поздороваться. Я, пожалуй, пойду. – Да, ты, пожалуй, пойдешь, – сказал Карл. – У моей любимой женушки тоже есть дела. Но сначала я пойду с ней в спальню. Мирко опасливо посмотрел на Данику, которая тоже выглядела испуганной, хотя пыталась улыбаться. – Да? Ну, так и сделаем, – сказала она голосом, полным нежелания. Взгляд метался от хлева к уборной. Может, она шла в туалет, подумал Мирко. Но для этого ведь не нужно переодеваться? Теперь она быстро вернулась на кухню. Карл задержался, но начал медленно расстегивать рубашку. Темные волосы густо покрывали грудь. – Пока, парень. – Его глаза сверлили Мирко насквозь. – Здесь тебе больше делать нечего. Разве ты не нужен родителям? Мирко кивнул. И пошел.