* * * На следующий день я первым делом отправилась в банк за деньгами. Помимо пятидесяти тысяч для Тяньлиня, сняла еще десять тысяч на покупку телевизора, столов, стульев и другой мебели. Транспорт на острове нерегулярный, из-за чего доставка крупногабаритного груза часто занимает от десяти дней до полумесяца, поэтому лучше купить все заранее. Хотя если слишком поторопиться, то придется искать место для хранения. С другой стороны, затяну с покупками – и, скорее всего, вещи не придут к открытию гостиницы. Несмотря на то что люди на острове простые и неконфликтные, я была очень осторожна и шла, крепко прижимая сумку к груди. Все-таки в ней было шестьдесят тысяч наличными. Прогуливаясь по оживленному овощному рынку, я смотрела, как змеится вверх, вдоль склона горы улица Мацзу, и думала о том, что вот-вот буду дома. На этой мысли моя бдительность притупилась. По разным причинам старые улицы сносились и перестраивались, а когда правительство вмешалось, остались только отдаленная улица Мацзу и улица Фонарей, где на пристани собирались туристы. Здесь обе дороги сильно сужаются и потому закрыты для автомобилей, по обеим сторонам стоят только старые дома местных жителей. За исключением небольшого магазинчика, торгующего табаком, алкоголем и закусками, тут нет никаких коммерческих заведений и вообще очень тихо. Было рабочее время, поэтому улицы пустовали. Вниз по дороге несся мотоцикл, на котором сидело двое мужчин в шлемах, закрывающих лица. Я отошла в сторону, но они, проезжая мимо, слегка замедлились, а пассажир вытянул руку и схватил мою сумку. Мотоцикл рванул вперед, мои пальцы сами собой сжали ремешок сумки, вот только силы были неравны – я упала, и меня потащило по земле. Тонкая ткань платья никак не защищала, и кожа быстро покрылась царапинами и ссадинами. Мне было очень больно, но мысль о шестидесяти тысячах не позволяла просто сдаться. Человек, сидящий сзади, что-то сердито пробурчал, а затем достал нож, чтобы перерезать ремень сумки. Мотоцикл тряхнуло, и острое лезвие ножа полоснуло мою руку. От сильной боли я выпустила сумку и растянулась на дороге. Не знаю, то ли от пыли в глазах, то ли из-за дикой боли, но я больше ничего не видела. Слышался лишь рев удаляющегося мотоцикла. Все произошло очень быстро. На улице снова стало тихо и спокойно. Только я выглядела так, будто вернулась из ада. Приложив немало усилий, чтобы встать, я осмотрела себя и поняла, что не хватает одного ботинка. На ногах не было живого места, а раны на ладонях кровоточили. Мир казался слегка расплывчатым. Я протерла глаза, убирая кровь и грязь, но видела по-прежнему плохо. Я уже хотела позвонить в полицию, как вдруг вспомнила, что телефон остался в сумке. С трудом определив направление к дому, я шла, дрожа всем телом, и кричала: – Кто-нибудь! Кто-нибудь!.. Все тело ныло от боли, а я кричала все громче в надежде, что меня услышат и помогут. Но то ли из-за того, что голос охрип, то ли в ближайших домах просто никого не было, никто так и не откликнулся. Несмотря на то что на улице ярко светило солнце, казалось, будто меня все сильнее затягивает в какой-то темный и холодный мир. Никто не придет на помощь. Я кричу в пустоту. Утратив всякую надежду, я поняла, что рассчитывать можно только на себя. Бояться бессмысленно, плакать – тоже. Как и в детстве, единственный выход – это стиснуть зубы и двигаться дальше. Тогда я твердо верила, что стану взрослой, сейчас же – что обязательно найду путь домой. Поскольку зрение так и не вернулось в норму, мне ничего не оставалось, кроме как вытянуть руки и, подобно слепой, двигаться на ощупь. Это была прогулка на острие ножа. Вдруг чья-то холодная рука схватила мою. Я вздрогнула, но тут же раздался голос Цзюйланя: – Это я! Он крепко держал меня. Его рука была холодной, но в тот момент казалась самой теплой на свете. Я вцепилась в нее изо всех сил, боясь, что он исчезнет. Цзюйлань же будто прочел мои мысли: – Я здесь и никуда не уйду. Стало чуть спокойнее, и в смущении я хрипло проговорила: – Меня ограбили, нужно поскорее вызвать полицию. И наверное, сходить в больницу. – Твои раны я уже осмотрел. Не переживай, только на тыльной стороне правой ладони рана довольно серьезная. Остальные хоть и выглядят страшно, но там просто содрана кожа. – Еще что-то случилось с глазами. Ничего не вижу. – Просто грязь попала. Промоешь водой – и все будет нормально, – мягко проговорил мой спаситель. – И расслабь руку. Из-за раны ее лучше не напрягать. Стоило мне ослабить хватку, как он тут же высвободился. – Цзюйлань! – Я здесь. Куском какой-то ткани мужчина плотно обмотал мою руку: – Поможет остановить кровь. – Спасибо… От боли я вскрикнула, а он приобнял меня и, широко шагая, повел вперед. – Мы идем в больницу. До сих пор мне удавалось держаться только за счет мужества, но теперь, обретя поддержку, я отпустила себя. И в этот момент стало действительно страшно, аж дрожь пробила. Положив голову на плечо Цзюйланя, я спряталась в его объятиях. Хоть зрение пока и не вернулось, а все тело болело. Но я чувствовала, как солнце греет в этот теплый ясный день. У соседского магазинчика сидели несколько стариков, попивая чай и играя в шахматы. Увидев мое состояние, они наперебой закричали и вызвали такси, а после позвонили в полицию. Когда мы сели в машину, Цзюйлань поднял мою руку повыше и перевязал рану тканевым ремешком. – Так кровь течет медленнее. – Знаю, – улыбнулась я, – видела по телевизору, как накладывают жгут. А ремешок откуда? Это же не от твоей одежды? Выглядит немного старомодно. – Правильно. Угадала. Тебе нравится смотреть телевизор? – Видимо, чтобы я не беспокоилась из-за зрения, Цзюйлань пытался отвлечь меня разговорами. – Не знаю, нравится или же просто привыкла. Сколько себя помню, мои родители всегда ссорились, а мне только и оставалось тихонько смотреть ТВ. Потом, живя с отчимом или мачехой, боялась разозлить их, поэтому, когда они уходили куда-то, компанию мне снова составлял телик. Позже я поняла, что просмотр телевизора – отличный способ развлечься, если не хочешь тратить деньги. Я смотрела все – от гонконгских драм по TVB до сериалов материкового Китая и корейских дорам, а вдобавок еще и множество американских и тайских сериалов. Хоть многие презирают такой вид развлечения, меня же телевизор сопровождал на протяжении всего детства. Конечно, в кровавых и загадочных сюжетах были зловещие персонажи и коварные заговоры, но в них показывали и любящие семьи, романтические чувства и пылкую дружбу. Я рассмеялась. – Когда была маленькой, одноклассники страшно завидовали, что никто не контролировал меня и я могла смотреть сериалы для взрослых. Там видела, как мужчины целуют женщин, как они занимаются любовью… Ой, кажется, я немного увлеклась… Ну, то есть это были не те фильмы для взрослых, которые «восемнадцать плюс». Скорее сериалы, где герой и героиня целуются, всем своим видом показывая, что дальше что-то будет, после чего кадр обрывался, оставляя аудиторию только с этим намеком. Чем больше я говорила, тем больше росло внутри меня чувство неправильности происходящего. Поэтому вскоре я замолчала. К счастью, больница была недалеко и водитель, испугавшись моего вида, довез нас довольно быстро. Цзян Ишэн, получив звонок, уже ждал у входа в больницу с мобильной койкой. Цзюйлань открыл дверь машины и, как только я попыталась выбраться из нее, подхватил меня на руки и вытащил наружу. Друг был заметно потрясен моим состоянием. Поэтому, едва Цзюйлань уложил меня на койку, немедленно направил нас в отделение неотложной помощи. На его вопрос, где болит, я ответила, что глаза режет и плохо вижу. Ишэн быстро осмотрел меня и подтвердил, что в глаза попала грязь с кровью. – Позже подойдет медсестра и промоет тебе глаза. Скоро ты будешь в полном порядке, – утешал старый друг. При виде постороннего в отделении неотложной помощи медсестра поинтересовалась: – Доктор, вы и господин не выйдете? Ишэн ответил, с улыбкой глядя на меня: – Мы давно знакомы, но боюсь, не смогу смотреть на тебя без одежды: это нанесет мне психологическую травму. Поэтому лучше выйду и подожду снаружи. Они вместе с медсестрой посмеялись. Уголки моих губ тоже невольно дернулись, но я с напускной серьезностью прикрикнула: – Выйди! Он увел Цзюйланя к выходу из отделения, не став закрывать дверь, а лишь задернув занавеску, чтобы слышать, что происходит внутри. Медсестра промывала мне глаза, пока Ишэн проводил осмотр. Похоже, благодаря нашей с ним дружбе медсестра обращалась со мной очень бережно. Дождавшись, когда мое зрение восстановится, доктор Цзян закончил осмотр. – Травма на руке куда серьезнее, чем на остальных участках тела. На рану необходимо наложить примерно двенадцать швов. Останется шрам, и только. Работе это не помешает. Мнения Ишэна и Цзюйланя несильно разнились, поэтому я сказала: – Только лишние хлопоты для доктора. Он снял повязку, которую наложил мой спаситель, и спросил: – Кто оказывал тебе первую помощь? Очень неплохо! – …Мой двоюродный брат. – Цзюйлань, вы много знаете об оказании первой помощи. Изучали это раньше? – Изучал. – Тогда я просто обязан вас похвалить! Большинство людей забудут все, даже посетив лекции несколько раз. Вижу, что хоть вы и делали все быстро, но не нервничали, очевидно рассудив, что Сяо-Ло ничего не грозит. «Брат» молчал, не подтверждая и не отрицая эту мысль. Дальше доктор просто болтал, не задавая никаких вопросов. Я же не переставала удивляться, что мой новый знакомый умеет не только оказывать первую помощь, но и хоть как-то разбирается в медицине. Ведь Ишэн правильно предположил, как действовал Цзюйлань. А действовал он как профессионал.