Шэнь Янхуэй злобно посмотрел на меня. – Ты ударила мою мать, и я ударил тебя в ответ! Тетя Ян тут же поднялась и позлорадствовала: – Все возвращается бумерангом! Она взяла сына за руку и потянула за собой к двери: – Мы уходим! Я из последних сил схватилась за чемодан, чтобы остановить их. Мачеха изо всей силы пнула меня каблуком в плечо. Боль была такой сильной, что руки разжались. Мне оставалось только беспомощно смотреть вслед этим двоим. Только отец наклонился и помог мне встать. – Сяо-Ло, не принимай близко к сердцу. Янхуэй еще ребенок и многого не понимает. Отдай ему зеркало, он ведь внук семьи Шэнь. Ты же девочка, скоро выйдешь замуж и станешь частью другой семьи. Я ничего не ответила, отчаянно борясь с болью. Отец знал, что его дочь с детства была не из робких и никогда не давала себя в обиду. Он приобнял меня за плечи. – Сяо-Ло, понимаю, что тебя беспокоит, но не забывай: ты не единственный ребенок в семье Шэнь. Даю тебе слово, что Янхуэй будет беречь зеркало и никогда не продаст. Несколько секунд я пристально смотрела в его глаза, которые были так похожи на дедушкины. В конце концов медленно кивнула. Папа вздохнул с облегчением. Казалось, он хотел сказать что-то еще, но с улицы донесся крик мачехи: – Хайшэн, или ты сейчас же идешь, или можешь оставаться здесь! Второпях отец сунул мне в руки какой-то сверток. – Мне пора. Если что-то случится – звони. Не сказав больше ни слова, он спешно присоединился к мачехе и сыну. В одно мгновение в саду, где только что царил переполох, наступила полнейшая тишина. Я осталась одна. Когда звон в ушах затих, я опустила голову и увидела в руке что-то красное. Присмотревшись, поняла, что это скрученные в трубочку деньги. От безысходности мне оставалось только рассмеяться. Что ж, если это папина любовь, то ее не так уж и много! Мне двадцать пять лет, у меня есть высшее образование, а теперь и собственный дом. Я уже не та маленькая, беспомощная десятилетняя девочка и прекрасно смогу прожить без отца! Несмотря на все попытки убедить себя в этом, на душе все равно было горько и тяжело. Осознание, что рядом никого не осталось, причиняло жуткую боль. Когда родители развелись, я знала, что у меня есть дедушка, мой самый близкий человек. А теперь он ушел, оставив меня совершенно одну. С этого дня я могу полагаться только на себя! Болит душа, страдает тело, но никому нет до этого дела. Глядя на старый дедушкин дом, я с улыбкой выкинула отцовские деньги. Купюры закружились высоко в воздухе. Но сколько ни улыбайся, слезы сдержать не получалось. Когда мне было семь лет и родители разводились, я знала, что слезами горю не поможешь, и не проронила ни единой. Однако сейчас меня как будто прорвало: боль, которая столько лет копилась внутри, превратилась в потоки нескончаемых слез. Потеряв близкого человека, ты думаешь, что сможешь справиться, что это надо принять, быть сильным… Но ты не можешь не переживать, и в какой-то момент из-за пустяка что-то ломается внутри и тебя накрывает волна боли и печали. Дедушка, дедушка… Я тихо плакала, вытирая слезы и пытаясь вновь улыбнуться. Никто больше не вытрет с моего лица эти капли отчаяния, никому не будет дела до моей боли. Все, что мне оставалось, – это принять боль с улыбкой на лице. Которая раз за разом размывалась горькими слезами. Мне стало так плохо, что не было сил стоять. Я села, крепко стиснула зубы и обхватила колени, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Взглянула на дом. Он теперь совсем пуст. Дедушка больше никогда не вернется сюда. Слезы ручьем текли по щекам и разбивались о землю, точно проливной дождь. Я плакала, ревела навзрыд и никак не могла остановиться. Внезапно цветы дицентры пронеслись прямо передо мной. Это было похоже на танец маленьких шутов, исполнявших воздушные трюки. Они тихо приземлялись мне на грудь. На мгновение рыдания утихли, и я безучастно уставилась вдаль. Неожиданно у меня на ладони появился очаровательный букетик дицентры. Уже позабыв о своем горе, я хотела лишь получше рассмотреть его, как вдруг подумала: «Откуда взялись эти цветы?» Я завертела головой, пытаясь понять, кто мог их принести. Тот незнакомец в саду… Он все видел. Видел то, что никому не доводилось: мою слабость и уязвимость, мои страдания от боли. Мужчина молча сидел и смотрел. От смущения и злости все в моей голове смешалось, и я не могла сказать ни слова. Нас разделяли лишь белоснежные цветы апельсинового жасмина. Мы смотрели друг на друга в полной тишине. Я резко встала, собираясь швырнуть в него букет, и… не смогла. В итоге развернулась и просто отнесла его в комнату, попутно покосившись на себя в зеркало. В лице читалась растерянность, что еще больше смутило и разозлило меня. Опять захотелось выбросить этот букет. Но стоило взглянуть на цветы, такие прекрасные и хрупкие, как желание избавиться от них исчезло. Нечего чужому человеку расплачиваться за свои ошибки цветами из моего сада. Я наспех умылась холодной водой и завязала резинкой распущенные волосы. В зеркало будто отразился совсем другой человек. Из комнаты я вышла насупившись. Пора серьезно поговорить с неожиданным гостем, упавшим в обморок у ворот моего дома. Глава 2. Прекрасный принц с фарфоровой кожей В лучах заходящего солнца стоял статный молодой мужчина. Он был одет в белую рубашку и черные брюки. Его облик напоминал одинокое дерево, омытое потоками света. Фарфоровая кожа подчеркивала его красоту – красоту настоящего принца из другого мира. Был уже полдень, солнце сильно припекало. Только в тени забора в дальнем углу сада, куда лучи не доставали, еще сохранилась прохлада. Терпкий аромат цветов наполнял воздух. Неудивительно, что незнакомец не торопился уходить оттуда все утро. – Ну что? Насмотрелся? Понравилось представление? – Уперев руки в боки, я сделала каменное лицо. Он молчал. – Зачем все это время прятался здесь и подслушивал? – В моем голосе появились гневные нотки. – Не подслушивал. Но ты сказала мне оставаться здесь, и я не посмел ослушаться, – спокойно ответил мужчина. Утром при встрече мне было сложно понять, что он говорит, но сейчас стало легче, хоть в его речи и оставалось нечто странное. Я усмехнулась в ответ. – Никто не запрещал тебе просто уйти. Почему ты все еще здесь? – Не было подходящего момента. Такой ответ поставил меня в тупик. Все утро тут стояли крики, а этот человек уверяет, что возможности улизнуть не представилось. – Зачем… ты бросил в меня букет? – вырвалось у меня. – А разве ты не бросила мне букет в ответ? Ну все! Хватит загадок! Я злобно уставилась на незнакомца. Он же хранил невозмутимость. В его глазах читалось безразличие. Со стороны мы наверняка напоминали столкновение льда и пламени. Я не на шутку разозлилась и готова была вот-вот взорваться. Внезапно поднялся ветер. Опавшие лепестки закружились в воздухе, словно снежинки. Я непроизвольно прикрыла лицо рукой, вертя головой то вправо, то влево. Мужчина же не двинулся с места. Взгляд его был прикован к цветам, кружащимся в воздухе. Они пролетали мимо кончиков его ресниц и падали к ногам. В свете дня и тени летящих лепестков взгляд незнакомца оставался хладнокровным и отрешенным: в нем не проглядывала ни радость, ни печаль. Это были глаза божества, который взирает на мир свысока. Однако в его напряженном лице мелькнула тень сожаления о былых мечтах. Неожиданно для себя я поняла, что не могу ни пошевелиться, ни оторвать от него глаз. Казалось, время остановилось. Все вокруг затихло, а танцующие в воздухе цветы замерли. Заметив, что я смотрю на него, мужчина прищурился и уставился в ответ. Это отрезвило меня, и я быстро потупилась. Не знаю почему, но сердце мое сжалось, лицо залилось краской, былой гнев куда-то исчез. Стоп! Стоп! Стоп! Почему проблемы в семье вообще должны затрагивать чужих людей? – Ты можешь уйти сейчас. Момент как раз подходящий, – удрученно сказала я. Незнакомец молча встал, обошел меня и направился к выходу. Я нагнулась, чтобы убрать за ним посуду, и увидела, что еда осталась нетронутой. Застыв от удивления, я повернулась как раз в тот момент, когда этот странный человек быстрым шагом двигался к воротам. На нем был все тот же странный костюм, на ногах остались следы крови, вот только его высокая, статная фигура никак не вязалась со всем этим. – Эй, подожди! Он обернулся, всем своим видом излучая невозмутимость. – Тебе не понравилась еда? Неужели я так плохо готовлю? Ответом мне был кивок. Как же он меня бесит! Неблагодарный! Да разве можно так говорить тому, кто тебя приютил?! Я пожалела его, накормила, напоила, а в итоге… Надо было дать ему умереть с голоду! Я с нескрываемым презрением указала на дверь: – Уходи. Сейчас же! Незнакомец повернулся и снова зашагал к выходу. Я не могла оторвать глаз от его босых ног. Ему ведь идти по неровной, усыпанной камнями дороге… – Эй, стой! Он остановился и все так же невозмутимо еще раз посмотрел на меня. Я вышла в сад, взяла тапочки, которые оставляла там сушиться, и бросила ему под ноги. – Вот старые шлепанцы. Надень их, если устраивают. Мужчина взглянул на них и неожиданно попросил: – Если можно, я бы хотел помыть ноги.