Ив припомнил и другие слова отца: «Нас спасет свет». Ив, тогда еще мальчишка, отвечал ему: – А по-моему, нас спасет любовь… – Да нет, сынок. Любовь сводит человека с ума. Из-за любви человек способен на убийство. Любовь часто бывает обманчивой. Зато свет не обманывает никогда. Он вездесущ. Он озаряет. Разрывает тьму. И согревает. Благодаря свету растут цветы и деревья. Он пробуждает наши гормоны, питает наш организм. Без любви можно прожить, а без света – ни за что. Вообрази себе мир, где нет света, где человечество погружено в нескончаемый мрак. Вообрази – и тогда поймешь. – Но ведь свет – это всего лишь свет, – задумчиво проговорил Ив. – Нет. Свет – это все. А если сомневаешься, бери пример с подсолнуха: погляди, откуда идет свет, и обернись к нему. Этот разговор обрел куда больше смысла после того, как три года спустя отец покончил с собой. Из-за любви. Все то же исконное противоречие, свойственное всем отцам: они советуют сыновьям поступать так, а сами поступают совсем иначе. И снова у него в голове прозвучали слова Жюля Крамера: «Все мы гусеницы и можем, если повезет, превратиться в бабочек. А когда мы становимся бабочками, нам остается лишь расправить крылья и лететь к свету». Ив Крамер погасил потолочную лампу и открыл окно, чтобы выпустить бабочку в ночь. Через мгновение он увидел, как она полетела на свет уличного фонаря, а потом он поднял глаза. Полночь – холодно – восхитительное небо. Ученый думал: а ведь там, в вышине, есть великое множество мощных ламп, и они тоже могут заставить вращаться радиометры. Вечная энергия. 8. Нагревающий свет Из-за горизонта пробился луч. Светало. Солнце взошло робко, не оттесняя облака. Стояла весна, и природа спешила пробудиться. Ив Крамер залпом выпил обжигающий кофе на балконе, оделся и принялся за работу. Чтобы не вспоминать больше про ту автомобильную аварию, он решил с головой уйти в разработку космического проекта, связанного с фотонной энергией. Отец умер – надо было найти его пояснительные записи. И он отыскал их в рукописных тетрадках – они были сложены в коробки из-под обуви и спрятаны в шкафу на верхней полке, за лыжными свитерами. Их было довольно много – и вполне хватило бы на разработку полноценного проекта. Правда, он тут же пожалел, что так мало разговаривал с человеком, давшим ему жизнь. С Жюлем Крамером. Рассеянным одиночкой-мечтателем. И таким же копушей. Важные дела он отложил даже не на завтра и не на следующую неделю… а на следующую жизнь. Об отце у него остались лишь обрывочные, едва ли не комичные картинки-воспоминания. Вот отец просит прощения у матери за то, что бросил цветное белье в стирку с белым. Вот отец просит прощения у тестя с тещей за то, что обидел их резким словом. Вот отец проигрывает бракоразводный процесс, оттого что опоздал в суд (в мастерстве проигрывать судебные дела он вообще преуспел). Вот отца, уважаемого инженера на авиационном заводе, выгнали с работы «за неспособность приходить вовремя на совещания». А вот отец волочится за какими-то совсем еще юными девицами, и те в конце концов его отшивают. «А я не грущу: чем дальше, тем красивее девчонки, которые дают мне от ворот поворот», – шутил он. Жюль Крамер дарил ему игрушечные электропоезда, пластмассовые модели самолетов, прототипы бензиновых автомобильчиков, подводные лодки на дистанционном управлении, сборные модели планеров из бальзового дерева и кусков клеенки. Он помнил, в какой восторг приходил отец от всех этих игрушек, в которые готов был играть сам, причем с куда большей радостью, чем его сын. Вспомнил он и наполненный гелием радиоуправляемый дирижабль с винтами. Эта махина, длиной два метра с гаком, не успели ее отпустить, тотчас взмыла ввысь, нипочем не желая слушаться управления, – и вскоре уже маячила высоко в небе крохотной сверкающей точкой. А на другой день Жюль с гордостью поведал сыну, что объявились свидетели, которые уверяли, будто видели летающую тарелку с инопланетянами. Но Ив сразу смекнул: это был их дирижабль, потерявший управление из-за того, что его недогрузили балластом. Яблоко от яблони далеко не падает – ученый прекрасно понимал, что идет по пути своего родителя. Оставалось только пережить роковую любовь, наложить на себя руки – и полный порядок. Но зачем отец запрятал свой фотонный проект в ящике шкафа? Впрочем, ответ был ему известен; он был очевиден. Из гордости. Ему не хотелось стать простым воплощением отцовского разума. Ему хотелось избавиться от непосильного бремени непризнанного гения отца. И вот понадобилась эта жуткая авария с Элизабет Мэлори, чтобы начать все сначала. Понадобилась эта ночная бабочка, чтобы вспомнить: у него самого есть великолепный проект, самый честолюбивый из всех, что проходили через его руки. Он признал, что не придавал ему значения просто из тщеславия, словно боялся доставить радость отцу. Но теперь другое дело. Один в своей комнате, отгородившись от остального мира, Ив Крамер перерыл всю библиотеку Космического агентства и откопал схемы ранее разработанных опытных образцов челночных космических аппаратов на фотонной тяге. Был среди них и прототип тончайшего паруса из сверхлегкого материала – майлара, который можно было покрывать зеркальной краской, обладающей невероятной светоотражательной способностью. Толщина такого паруса составляла десятую долю толщины волоса. Ученый вдруг понял: если эта система не сработала, значит, на кораблях с солнечными ракетными двигателями были установлены слишком маленькие паруса. Значит, и тяга была слабовата. По его прикидкам, площадь таких парусов должна составлять не несколько квадратных метров, а несколько десятков квадратных метров. Ив Крамер принялся чертить схемы кораблей с солнечными парусами, оснащенными механизмами, с помощью которых их можно было бы легко ставить и с такой же легкостью разворачивать, натягивая шкоты. Инженер исступленно работал не одну неделю – и в конце концов сотворил проект «СП», то есть «Солнечный Парусник». Вслед за тем он представил его начальству в Космическом агентстве. Он защитил его перед Комиссией по оценке перспективных проектов, подчеркнув, что, по его мнению, приступить к постройке опытного образца можно уже сейчас. Комиссия взяла полгода, чтобы подготовить свое решение. Решение было отрицательным. 9. Золотые слезы Рука тряслась. Габриель Макнамара выпустил листок, и он плавно опустился наземь. Диагноз ясный и окончательный. Слишком поздно. Мультимиллиардеру, считавшемуся самым могущественным человеком на Земле, было всего лишь 53 года, а выглядел он много старше. Надо сказать, что последние годы он чем только не злоупотреблял: алкоголем, наркотиками и особенно сигарами. Все имело свою цену. И цена эта, записанная на упавшем на землю листке бумаги, выражалась словами «рак легких». Габриель Макнамара глянул на себя в зеркало. Небольшой рост, светлые седеющие волосы, взгляд исподлобья, двухдневная щетина, роскошная кожаная куртка, модная широкая футболка, облегающая круглый живот, остроносые ботинки, бриллиантовый пирсинг в мочке уха, галстук из плетеной кожи – он походил на престарелого злобного спившегося рокера. Габриель Макнамара всегда старался выглядеть модным. Он заговорщически подмигнул себе и улыбнулся, сверкнув золотыми зубами. Он и сам был весь из золота, только что в этом проку? В пламени недуга золото плавится, как свинец. Ему казалось, что незачем было строить величайшую в мире финансово-технологическую империю ради того, чтобы в конце концов оказаться больным, обреченным в скором времени на мучительные сеансы облучения и химиотерапии. Он лишится последних своих волос, зато обретет печальную улыбку, свойственную людям, сгорающим изнутри. Где же он дал маху, если заслужил столь тяжкое наказание? Габриель Макнамара подумал, что мир и впрямь жесток: не успеешь высоко взлететь, как тут же летишь вниз. Врачи предложили удалить ему одно легкое – то, где было больше затемнений, а он ответил – пусть его тело само борется с болезнью, а уж коль ему «суждено сыграть в ящик, значит, так тому и быть». Поскольку четкого мнения на сей счет у врачей не было, а миллиардер славился тем, что впадал в ярость, играя на публику, они не настаивали – решили так: пусть обреченный отыграется напоследок на собственной шкуре. Тем же вечером, когда он узнал недобрую весть, Габриель Макнамара за обедом в кругу друзей изрядно набрался. Потом он развлекался с дорогущими девицами по вызову и в довершение накачался крутейшей наркотой, от которой напрочь сносило крышу и которая вызывала красочные галлюцинации. На другое утро, осознав, что он по-прежнему жив и вернулся в действительность, Габриель Макнамара рассмеялся. Он хотел смерти, а смерть отринула его. Смех всегда рвался из него, точно из сифонной трубы, – безудержно. Габриель Макнамара прыскал, пыхтел, рыгал, потом, в конце концов, неизменно закашливался. И кашлял долго-долго. Отсмеявшись наконец, откашлявшись и утерев слезы, он включил финансовый телеканал – там передавали новости. В конце передачи ведущий перешел к разделу «занятные подробности в промышленной отрасли» и рассказал о том, что свернули проект какого-то инженера, вознамерившегося запустить не простую ракету, а настоящий космический парусник, приводимый в движение звездным излучением. Габриель Макнамара был человеком суеверным и носил в кошельке талисман, а на шее – свиток с магической формулой, заклинанием. Он имел обыкновение наведываться к провидцам, медиумам и прочим астрологам. По его мнению, удача была составной частью установок, которые обязан был принимать в расчет всякий крупный руководитель. И он следовал знакам судьбы. Он считал, что решения приходят тогда, когда нужно. Как ни странно – быть может, после того, как он узнал о скорой смерти, – этот проект космического корабля, приводимого в движение просто светом звезд, показался ему не чем иным, как знаком судьбы. Он был убежден, что услышал эту новость не случайно. Она была предназначена специально для него. В конце концов, идея «запустить в космос солнечный парусник» казалась ему оригинальной и забавной. Он записал имя инженера, бившегося за свой необыкновенный проект, и взялся за телефонную трубку. 10. Испаряющееся золото Встреча мечты с властью, то есть Ива Крамера с Габриелем Макнамарой, прошла на высоте – в смысле, на последнем этаже самого высокого в городе здания, которое так и называлось: Башня Макнамары. Небоскреб, весь позолоченный, доставал аж до облаков. Там-то, в медленно вращающемся панорамном ресторане, освещенном бликами соседних зданий, ученый и развернул свои схемы. Он пояснил, что движение с использованием углеводородного топлива позволяет совершать лишь ограниченные космические полеты. А единственная неисчерпаемая энергия во Вселенной – свет. Энергия эта хоть и слабая, зато хватает ее везде, а, стало быть, космический полет может продолжаться сколь угодно долго, и брать с собой запасы топлива нет никакой нужды. Магнат полюбопытствовал, зачем нужно строить космический корабль для столь длительных полетов. – Чтобы выйти за пределы Солнечной системы. Габриель Макнамара не смог сдержать удивления, а потом почувствовал, что вот-вот рассмеется. Горловые мышцы, вместе с ротовыми, у него вмиг расслабились, и, к изумлению собеседника, он разразился громоподобным хохотом, какого тот еще никогда в жизни не слыхал. Ему показалось, что включилась электротурбина, все набиравшая обороты.