– Он называл меня особенной, – прошептала Солара. – И этого хватило, чтобы я нарушила закон. В общем, несложно понять, почему мне не нравится болтать о прошлом и смотреть на свои руки. Доран кивнул. Все яснее ясного. Остался только один вопрос: почему она решила рассказать все ему? – Почему ты мне призналась? Мы ведь даже не друзья. – Потому что теперь мы члены одного тайного клуба. Нас обоих использовали, предали и бросили те, кого мы любили. – Я никогда не любил Эву. – Без разницы. – Без разницы, – согласился Доран. – Мне жаль, что с тобой такое случилось. – Оно не просто со мной случилось, я сама виновата. Он посмотрел на руки Солары, скрытые черной кожей. И захотел признаться, почему так запаниковал, когда впервые увидел ее татуировки, но грудь сдавило. Так что вместо этого он пробормотал: – Значит, нам друг от друга не избавиться. Солара грустно улыбнулась, и Доран впервые осознал, что глаза у нее ореховые, а не просто карие или зеленые. Зрачки окружал теплый янтарный блеск, переходя в оливковую радужку, окаймленную сияющим изумрудным кольцом. Потрясающий эффект. Странно, что Доран только сейчас это заметил. Заглянув в ее улыбающиеся глаза, он ощутил себя не таким одиноким. – Похоже на то, – кивнула Солара. – Жаль, что ты не умеешь заваривать чай. Глава 10 В последующие недели между Соларой и Дораном царило неофициальное перемирие. Закадычными друзьями они не стали, но и не ругались. И хотя с того дня, как Солара показала ему свои татуировки, секретами они больше не делились, Доран хотя бы перестал называть ее преступницей. И да, она все так же заставляла его драить камбуз и таскать груз, однако не из вредности, а лишь для того, чтобы наладить контакт с командой. Ну ладно, может, слегка из вредности. Солара не отрицала своей радости от вида испачканных рук Дорана. С каждой новой повинностью его ногти понемногу теряли блеск, несколько волдырей на ладонях вскоре превратились в мозоли, и по мнению Солары, такая кожа приличествовала парню куда больше, чем мягкая как у младенца. Так что, если подумать, она оказывала ему услугу. – Ты пропустил местечко, вот здесь. – Солара указала на участок плесени у стока в ванной. Переработанный воздух корабля был таким сухим, что появлялась лишь самая прилипчивая плесень, которую почти невозможно уничтожить. – Придется хорошенько постараться. Оторвавшись от уборки, Доран присел у стены, утер пот со лба и посмотрел на нее синими глазами, горящими задором от физического труда. Затем устало усмехнулся краешком губ, и на секунду где-то в районе пупка Солары затрепетали ангельские крылышки. Она потерла живот, избавляясь от назойливого ощущения. Наверняка это просто предвкушение дня помывки. Ничего больше. – Не стесняйся, покажи, как это делается, на своем примере, – предложил Доран. – Отличная попытка. – Солара бросила полотенце на ближайшую кабинку и нацепила на лейку душа косметичку с гигиеническими принадлежностями. – Я весь день перебирала двигатель, чтобы найти причину пронзительного скрежета. – Без толку. – И теперь могу думать только о горячей воде. – Мы заплатили за поездку десять тысяч топливных фишек, – напомнил Доран, отбрасывая чистящую губку. – И говоря «мы», я имею в виду «я». – И что? – А то. С чего ты взяла, будто наша помощь на корабле что-то изменит? – Конечно, изменит, – заверила Солара, распуская волосы. – Так мы налаживаем отношения с командой. – Мне так не кажется. Капитан заполучил дармовую рабочую силу, но так и не доставил меня на Обсидиан. Она ткнула в него шпилькой: – С таким отношением – и не доставит. – Пф. Сомневаюсь, что пара улыбок что-то изменит. – В подтверждение своих слов Доран показал зубы и пальцами растянул губы в широченной улыбке. – Даже на моей смазливой мордашке. Солара от души рассмеялась. Хоть и жалкая, а все же первая шутка от Дорана, которую она услышала. – Терпение, мой привлекательный друг. Я доставлю тебя на Обсидиан. Все еще улыбаясь, он вскинул бровь: – А я думал, мы не друзья. – Так и есть. – А кто мы? – Тебе нужно точное определение? – Да, хотелось бы. Солара задумалась, расчесывая волосы. Они учились в одной академии, но слово «одноклассники» подразумевает некоторый уровень товарищества, который не подходит парню, как-то добавившему фотографию ее испачканного комбинезона на свою страничку в «SnapIt», дабы доказать, что она носила одну и ту же одежду два дня подряд. В прошлом месяце Солара считала Дорана врагом, но теперь и это не так. Они словно ступили на неизведанную территорию, постепенно проясняя, кем же являются друг для друга. – Подельники, – наконец решила Солара. – Вот как нас назовут силовики. Доран поморщился: – Подельники. Как-то расплывчато. – Если ботинки впору… – Или в твоем случае – перчатки. – Он кивнул на ее руки. – Я был прав. Ты даже душ принимаешь в них. Неправда, и он это знал, но Солара не потрудилась ответить. – Перестань их носить. Всем плевать на твои татуировки. А скрывая их, ты придаешь меткам слишком большое значение. – О, теперь ты еще и психолог? – Это просто здравый смысл. – Доран нахмурился и молча уставился на свои руки. На лицо его набежала тень, и Соларе стало интересно, о чем он думает. – Поверь, если уж я могу смотреть на твои татуировки, то и ты сможешь. Если уж он может смотреть? Уязвленная сильнее, чем готова была признать, Солара ощетинилась: – Хоть и говоришь по-английски, но твой родной язык явно сволочной. Доран вскинул голову: – Что?