Солара выполнила указания, бережно защищая от брызг платье. Даже в стельку пьяная, ни одна девушка не обольет спиртным такой наряд. – Ну что, пахну, будто только что с дикой вечеринки? – спросила она, наклонившись. – Почти, но скоро все выветрится. Все больше оснований, чтобы побыстрее схватить тканевую склейку и смыться. Игра с переодеванием – это, конечно, весело, но до Солары постепенно начинало доходить, что они собирались сделать и что их ждет в случае провала или поимки, отчего сердце стучало все быстрее, грозя расколоть грудную клетку пополам. Ренни пролетел мимо ряда магазинов и ресторанов прямо к медицинскому центру в дальнем конце комплекса, но вместо того чтобы приземлиться возле входа в неотложку, опустил челнок за кораблем вдвое больше размером. – Дело пустяковое, – сказал он, заглушив двигатели. – Но если что-то пойдет не так, сразу возвращайся сюда. На челноке прятаться безопаснее всего, и ты сумеешь добраться до «Банши», если... «...Если меня схватят, и тебе придется бежать». Ренни не нужно было договаривать. Солара и так все поняла, наученная жизнью на улицах. Никого не бросать – благородный, но наивный порыв, от которого больше вреда, чем пользы. Силовикам выгоднее арестовать обоих и попробовать натравить их друг на друга, чтобы поскорее осудить. Солара, к примеру, ждала, что если охранники сцапают ее, то Ренни выберется и доставит лекарство на «Банши». Жизнь Дорана на волоске – времени на благородство не осталось. – Спасибо. Не знаю, почему ты нам помогаешь, но я рада, что ты здесь. Одна бы я ни за что не справилась. Лицо старпома озарилось искренней улыбкой – той самой, что растопила сердце Солары при их первой встрече. Она хотела, чтобы и он и правда был ее дядей, чтобы кровь связала их крепко-накрепко, и неважно, какое между ними пролегло расстояние. Чудовищно несправедливо, что люди не могут сами выбирать себе родню. – Жизнь здесь нелегка, – сказал Ренни. – Думаю, тебе это известно. Поэтому, когда судьба сводит тебя с родственной мятущейся душой, ты делаешь все возможное, чтобы оставить бесконечные странствия в прошлом. – Какова твоя история? – спросила Солара. Она отчаянно желала узнать о нем как можно больше – вдруг это их последний разговор. – Как ты оказался на «Банши»? Старпом шутливо погрозил ей пальцем, будто упрекая за отсутствие веры в успех: – Я все тебе расскажу. У меня был дом на Земле, отличная работа и женщина, которая любила меня сильнее, чем я того заслуживал. Но моя болезнь все разрушила. Я обокрал кого не следовало, мафию, и больше не мог там оставаться. – Он похлопал Солару по плечу. – Чтобы услышать остальное, придется подождать. Затем открыл двери и обошел челнок, где она тут же пьяно обхватила его руками за шею. Пока Ренни нес Солару через стоянку, она, прижав голову к его плечу, болезненно кривилась на случай, если охрана наблюдает через камеры безопасности. Наконец двери неотложки мед центра разъехались, и их накрыло волной прохладного воздуха, смешанного с едким запахом антисептика. Солара громко застонала, и Ренни бросился к приемной стойке. – Это моя племянница, она повредила лодыжку на вечеринке, – сообщил он служащей и после тяжкого вздоха продолжил, с каждым словом тараторя все быстрее: – Я не должен был ее отпускать, она пообещала, что не будет пить. – Э-э-эй, – протянула Солара, тыча пальцем в его грудь. – Я ж не внова-ата... Они сказали, что эт фруктовый пунш. Проигнорировав ее, Ренни умоляюще уставился на администратора – женщину средних лет с кислой физиономией, явно говорившей, что и ее смена, и ее терпение подходят к концу. – Скажите, что вылечите ее! Я не могу вернуть ее к моей сестре в таком виде. Я поклялся, что... – Как ты повредила ногу? – перебила служащая, переведя взгляд на разукрашенное лицо Солары. – Подвернула, – ответила та и для пущего эффекта икнула. – Фиговая из меня танцовщица на столе. Ренни понурил голову: – Твоя мать меня прикончит. С трудом удержавшись от закатывания глаз, администратор толкнула через стойку инфопланшет и кивнула им за спины: – Заполните и ждите там. Вас вызовут. Ренни устроился в дальнем углу комнаты ожидания, где Солара тут же притянула взоры не менее двух десятков скучающих пациентов, которые теперь таращились на нее так, словно прежде никогда не видели дебютанток. Что ж, она не могла их винить. Поменяйся роли, она, наверное, и сама бы пялилась. Поначалу непрошеное внимание нервировало, но тут в новостях, транслирующихся над их головами, прозвучало знакомое имя, и все остальное перестало существовать. – До сих пор ничего не известно о местонахождении Дорана Сполдинга, – вещал женский голос из потолочных динамиков, – выпускника Верховной академии, объявленного в розыск за то же преступление, за которое его отец, президент «Сполдинг Интрепрайз», сейчас дожидается суда в тюрьме, без права выхода под залог. Солара и Ренни синхронно повернулись к экранам, откуда с фото высокого разрешения им ухмыльнулся Доран, стоявший рядом с более взрослой и высокой версией себя в костюме-тройке. Неудивительно, что Доран не мог связаться с отцом, раз того посадили. – По словам представителей Солнечной Лиги, – продолжала диктор, – отец и сын организовали похищение вещества, известного как «инфиниум», с борта тщательно охраняемого правительственного перевозчика. Прокуратура называет доказательства неоспоримыми, но главный защитник продолжает все отрицать от имени обоих обвиняемых, несмотря на то, что ДНК Дорана Сполдинга, обнаруженная на месте преступления, явно указывает на его причастность. Инфиниум? Что это такое, и почему его так рьяно стерегут? Солара попыталась представить, как Доран пробирается на военное судно, а потом улепетывает с награбленным. Да ну, чушь. Скорее, он случайно впутался. – Предположительно, беглец путешествует со слугой – восемнадцатилетней Соларой Брукс, осужденной преступницей, которую также разыскивают для допроса в связи с расследованием дела о мошенничестве с кредитами. Ее можно опознать по татуировкам и родимому пятну... Солара не стала ждать, когда на экране появится и ее снимок. – Вытащи меня отсюда, – прошептала она, так крепко вцепившись в Ренни, что тому пришлось наклониться. И радуясь наблюдателям, прижала ладонь ко рту и застонала: – О боже. Кажется, меня сейчас стошнит. Ренни подхватил ее на руки и вновь понес к кисломордой администраторше, которая, заслышав сдавленные хрипы пьяной дебютантки, немедля отвела их в отдельную смотровую. Меньше чем через минуту Солара уже сидела на мягком столе с контейнером для отходов на коленях. Ренни шептал что-то утешительное и тер ей спину, пока служащая не ушла, затем убрал волосы с лица Солары и тихонько выругался. – Не паникуй. – Вот только его слова как-то не вязались с нервным кружением по комнате. – С таким слоем макияжа тебя родная мать не узнает. – Она-то точно не узнает, – пробормотала Солара. – Поищи тканевые склейки. Если кто-то спросит, почему ты шатаешься по коридорам, скажешь, что я послала тебя за шипучкой для желудка. – Шипучка, – повторил Ренни и кивнул. – Поторопись. Они быстро поймут, что с лодыжкой все в порядке. Я постараюсь максимально затянуть осмотр, но... Он убежал, не дожидаясь окончания фразы. Оставшись в одиночестве, Солара попыталась успокоить бабочек в животе. Ведь Ренни прав. Все приметы, по которым ее можно вычислить – родимое пятно и татуировки, – надежно скрыты под слоем голографической косметики. И фальшивая личность продержится ровно до тех пор, пока она сама себя не выдаст. Вскоре в коридоре послышались приближающиеся шаги, и Солара свернулась клубочком на столе, приняв настолько жалкий вид, насколько позволял тугой лиф платья. Дверь открылась и мужской голос спросил: – Мисс Вандербильт? Солара с хныканьем села и замерла, уставившись на парнишку перед собой: тоненький, с гладким детским личиком – назвать его мужчиной язык не поворачивался. Исходя из юного возраста, она поначалу приняла его за санитара, но потом посмотрела на прикрепленный к халату бейдж. «Доктор Смерть». Да ладно. – Произносится не так, как пишется, – вздохнул доктор, будто выдавал это объяснение по тысяче раз за день. – Как себя чувствуете? Вопрос вежливый, но голос прозвучал равнодушно – явная формальность, привычная для обхода смотровых. Доктор перевел глаза на сканер костей, и Солара поняла, что, если хочет задержать его, придется проявить фантазию. – Теперь... гораздо лучше. – Она улыбнулась и, опустив голову, кокетливо взглянула на него из-под ресниц. Раньше ей флиртовать не доводилось, но в кино такое всегда срабатывало. Деловитая маска слетела с лица доктора, рот приоткрылся, будто он встретил инопланетянку и не знал, верить ли своим глазам. Похоже, девушки в большинстве своем его не замечали, и Солара ощутила симпатию к юному дарованию. Она смело оглядела его сверху донизу – от коротких каштановых волос до носков практичных ботинок – и широко улыбнулась, дескать, увиденное ей понравилось. – А вы не такой, как я думала, – сообщила Солара. Доктор на мгновение растерялся и закашлялся: – Вы тоже. – Но ведь в хорошем смысле, да? Его щеки залились румянцем, взгляд устремился в пол. – Конечно. Вы очень милая.